– Неужели? – спросила Фиби. И, смущаясь, поднесла руку к ее рту. – О, ты… ты мертва?!

Джессика снова рассмеялась и покачала головой.

– Ладно, давай говорить прямо, – Фиби скрестила на груди руки, – тебя не доставили сюда после того, как похоронили вместе с одним оболом или другой монетой, и тебя не похитили? Ты просто проводишь здесь свой отпуск. Разве на островах Карибского моря в гостинице не нашлось свободного номера?

– Фиби, ты преувеличиваешь, – ответила Джессика, уклоняясь от ответа. – Ты здесь, и смирись со своим положением.

– Я тебя не понимаю, – промолвила Фиби.

Вдруг она заметила кольцо на пальце Джессики, почти такое, как у нее самой, только вместо рубинов были изумруды. Рядом с ним красовалась усеянная бриллиантами свадебная лента.

– Минуточку, – выпалила Фиби. – Ты…

– Замужем за одним из членов семейства? – подхватила слова Фиби Джессика. – Да. За Филиппом, старшим братом Никоса. Он такой же шикарный, как Никос. Подожди, скоро увидишь его.

– Что, за свадебным душем? – усмехнулась Фиби. Она ужаснулась, заметив, что Джессика воодушевленно кивает в знак согласия.

– Мы так волновались, когда ты приехала, – пояснила молодая жена. – Я и мои невестки. Нас одиннадцать. Никос – самый молодой, он женится последним.

– О, боже мой, – прошептала Фиби. – И ты хочешь сказать, что вас всех похитили, чтобы вы, как и я, стали невестами, а потом женами?

– Ну что ты говоришь! – произнесла Джессика, намазав немного икры на крекер и с очаровательной улыбкой, откусывая кусочек. – Ммммм. Хочешь?

Она протянула полную ложку со сверкающей икрой Фиби, которая голодным взглядом взирала на изысканную еду. Фиби покачала головой. Ей надо быть осторожной. Ясно, что женщину готовили для встречи с ней. Фиби не хотелось попасться на те же чары.

– Пожалуйста, – попросила Фиби, – расскажи, что случилось с тобой.

– Я замужем за Филиппом уже целый чудесный год, – сообщила Джессика.

– Не это, – настаивала Фиби. – Я хочу узнать, как ты стала женой Филиппа.

– Я смирилась с судьбой, – мечтательно ответила Джессика. – Фиби, ты не понимаешь… ты не знаешь, как здорово быть женой.

– Здорово? – ахнула Фиби.

– Если ты подчинишься, – убеждала Джессика, лениво едя паштет, – жизнь покажется тебе одной бесконечной вечеринкой.

– Что ты имеешь в виду? – пробормотала! Фиби.

– Ммммм, какой паштет! – воскликнула! Джессика, широко раскрыв глаза. – Фиби, ты обязательно должна попробовать его. Ты когда-нибудь ела паштет?

– Не смеши меня, моя сестра повар, – отрезала Фиби. – Я съела много паштета.

– Мне кажется, что тебе не нравится еда, которую приносят девушки? – поинтересовалась Джессика. Она наклонилась к Фиби и снова захихикала. – Между нами говоря, у меня от них тоже мурашки по коже бегают! Поэтому я сама приготовила еду для нашего небольшого пикника.

Джессика положила клубнику в серебряное блюдо со взбитыми сливками и попробовала ее.

– Мммммм, – произнесла она. – Какая вкуснятина. Тебе обязательно надо попробовать.

– Пожалуй, тебе лучше уйти отсюда, – холодно предложила Фиби.

Джессика от обиды опустила глаза.

– Я думала, мы станем подругами, – сказала она, – что сделало бы твой переезд сюда более приятным.

– Джессика, не будет никакого переезда! – заорала Фиби. – А теперь уходи!

Глаза Джессики злобно сверкнули, она перебросила стебелек от клубники через плечо, одарив Фиби высокомерным взглядом.

– Как тебе будет угодно, – произнесла она, подходя к двери. Валун тут же, как по мановению волшебной палочки, отодвинулся в сторону. Перед тем как уйти, Джессика повернулась к Фиби и сердито посмотрела на нее. – Тебе все же лучше поесть. Впереди еще четыре долгих дня. Сама понимаешь, приготовления к свадьбе и все такое.

– Убирайся! – завопила Фиби. Джессика вскрикнула и поспешила уйти. Валун вернулся на прежнее место, заперев комнату Фиби.,

– Уф! – прорычала Фиби, бросаясь на диван. – Поговорили о родственниках из ада!

Фиби уже который раз пыталась стащить кольцо с пальца, но оно не сдвигалось с места. Девушка чуть не кричала от досады, не понимая, что Джессике может нравиться в подземном царстве. Что хорошего в том, чтобы быть узницей-женой, лежать целый день, ничего не делая, и есть всякие яства.

Изысканная еда словно насмехалась над Фиби. Хотя Джессика кое-что съела, кофейный столик ломился от яств. Честно говоря, на нем стояли любимые блюда Фиби. Икра, клубника, шоколад… ничто не могло бы выглядеть более соблазнительно.

Живот Фиби схватила новая боль от голода. Она настороженно посмотрела на дверной проем. Девушка поверила Джессике, когда та говорила, что противные змеи-девицы не дотрагивались до еды, которую она принесла. От нее шел по-настоящему хороший аромат. Фиби облизнула губы и голодными глазами уставилась на накрытый стол. Затем она схватила ложку для икры.

Но как только она дотронулась до нее, дрожь сотрясла ее тело, и изображение – одно из ее предчувствий – возникло перед ней. Она увидела Джессику. Джессика плакала и стонала и стучала в такую же, как у нее, дверь, загороженную валуном. И затем… молодая женщина, бледная и изнуренная, сидела на постели с пологом на четырех столбиках. Кто-то давал ей кусочки пищи. Она жевала, безразлично глядя перед собой пустыми темными глазами. Перед Фиби возникло новое видение. Джессика танцевала в зале с другой женщиной с блестящими волосами. Группа шикарных мужчин с пронзительными глазами, сдерживая зевоту, следила за ними со стороны.

Ахнув, Фиби вышла из состояния предчувствия. Ложка выпала у нее из рук и, гремя, покатилась по каменному полу.

Как всегда, ее предчувствие было окутано тайной. Но в одном она не сомневалась – пища, которую ела Джессика, преобразила ее из такой же угрюмой, отчаявшейся пленницы, как и Фиби, в беспечную девушку, будто созданную для вечеринок.

Фиби сдавила горло и смотрела на угощения. Целый день все тем только и занимались, что побуждали ее поесть, демонстрируя пред ней подносы с соблазнительными угощениями. В пище таилась какая-то опасность – тут можно не сомневаться.

Рыча от злости и голода, Фиби ударила по серебряному блюду тыльной стороной руки. Она наблюдала, как блюдо летит через всю комнату, обрызгивая стену сладким взбитым снежно-белым кремом, и с грохотом падает на пол, Фиби бросилась на диван и зарылась головой в подушку.

– Вот что значит самый ужасный кошмар, – шептала она. – Никогда не думала, что я, Фиби Холлиуэл, сама будучи обжорой, любительницей экзотичной пищи, объявлю голодовку.

Пайпер возвращалась – она миновала опаловое помещение с чарующими огнями, помещение, заполненное водой, затем похожее на струящийся дым уютное гнездо. Из водяного тоннеля ее потянуло наверх, и она очутилась в похожей на ртуть передней.