— Да ну ее.

— Не «да ну». Дел, пока ты дурила голову Августу, я кое-что сделала. Ну я просто вовремя вспомнила, что ты для индейцев божество, и попросила ребят с парковки оказать великой колдунье маленькую услугу — проследить за Аннушкой. Заплатила, само собой. А пока говорила, прикола ради решила послушать, чем она занята в кабаке, одна-одинешенька. Может, рыдает, а может, тайком вискарь хлещет, чтобы нервы успокоить. Угадай, что она делала.

— Звонила знакомым в поисках киллера для меня.

Мелви несколько секунд молчала.

— Угадала.

Я похолодела.

— Только не знакомым, а своему боссу или куратору. Результат ее огорчил. Но ты готовься, какие-то действия с той стороны будут. Я тебе потом всю запись дам. Я сейчас одним ухом слушаю самое главное — о чем они с Августом треплются.

— Небось мне кости перемывают.

— Не без того. Полный набор бабских штампов типа «ты глаза раскрой, она ж лахудра и страшней смертного греха!».

— А то Август не знает.

Мелви снова помолчала.

— Знаешь, тебе будет интересно. Что-то там не так все однозначно. Ого…

— Что?

— Она спросила, любит ли он ее. Ответил в том духе… сейчас точно процитирую: «Для меня слово „любовь“ — синоним слова „ложь“. Я не использую его».

Эти же слова я сказала ему утром.

— О-о! Она пытает его на предмет отношений с тобой. Он говорит, что неважно, все уже в прошлом. Не пойму, кому цену набивает, тебе или себе. Не было там никаких отношений, чего намеки-то строить…

— Как это не было? А рабочие?

— Рабочие — это у меня с Кидом Тернером. А у вас всю дорогу были недолюбовные.

— Да черт с ними… Ладно, что делать будем?

— Я бы на твоем месте сама не лезла.

— Само собой. Йену позвонить? Это его профиль, девица связана с окружением Билла Николса. Я, кстати, Августу сказала, он даже ухом не повел.

Мелви тихонько выругалась сквозь зубы.

— Ты что?

— До меня только сейчас дошло… Не допускаешь варианта, что Август ведет свою игру? И мы ему сегодня все испортили на несколько ходов вперед? — спросила она. — Или, наоборот, хорошо подыграли? Было у меня впечатление, он задышал полегче, когда я Анне объяснила, какой камень преткновения этот долбаный Саттанг…

Я пожала плечами. Эмоции Августа легко считывают только те, кто недостаточно хорошо его знает. Считывают — и ошибаются. Сколько раз он меня в тупик ставил, а ведь, казалось бы, огонь и воду прошли вместе, даже в канализации тонули.

— А впрочем, наплевать, — сказала Мелви. — Кто у нас великий инквизитор, в конце концов… Будем решать твои проблемы, а свои он как-нибудь сам. Чего-чего, а убивать Августа эта курица пока не собирается…

— Этой курице приказали выйти за него замуж, она Августа беречь будет, как зеницу ока. Вот чем она его зацепила — понять не могу. Не сексом же. И не своей неземной красотой.

— Своим мощным интеллектом… А если банальный шантаж? И слушай, мать, нет у тебя ощущения, что нас сегодня обвели вокруг пальца дважды? Сначала Август, потом она? Не может она быть такой дурой, какой прикидывается. Не водится таких даже на филфаке. Эталонная ведь идиотка… В любом случае — опасная тварь. Обязательно позвони Йену. И еще кому-то из инквизиторов.

— Алиша Бетар?

— М-м… Она все-таки по части финансовых махинаций. Недолгий роман с Бергом повлиял, наверное.

— И что, Алиша не разберется, кого привлечь в помощь?

— Все-таки, на мой взгляд, лучше Рой Тенерли. Кстати, единственный достойный соперник Августу.

— Я не смогу быть с ним достаточно откровенной, а на допросе он меня не взломает, не сможет.

— Черт с тобой. Звони Йену, я звоню Алише.

* * *

Мне казалось, я качаюсь на волнах. Теплых, уютных, ласковых. Я наконец-то расслабилась и от сегодняшнего вечера ждала только хорошего.

Мы сидели в гостиной леди Памелы Маккинби. Зала с виду производила впечатление маленькой, однако в ней уместились все — леди Памела с мужем, патриархом клана Скоттом Маккинби, Мелви и генерал Лайон Маккинби, в штатском пиджаке и килте по случаю семейного сборища, а еще приехавшие с Твари на недельку Алистер Торн Маккинби и его жена Кейт. У них было уже трое детей, уставших от перелета и отправленных спать. И — Август с Анной Лерой. Решил представить семейству. А я сидела у камина, рядом с леди Дженнифер и Лейлой, эльфийской няней моего сына. Огги лежал тут же, в колясочке, и на удивление прилично себя вел.

О грядущем сюрпризе мы с Мелви предупредили только старших. Собственно, этим объяснялось присутствие леди Дженнифер и Огги — старушка вечеряла обычно одна, но тут пожелала присоединиться и настояла, чтобы я принесла малыша. Она была мудрой женщиной. Я сказала ей, что не возражаю, пусть Макс посмотрит на отпрыска, но мне не хочется ни в чем идти на уступки ради него. Она и посоветовала принести Огги загодя, как будто малыш всегда находится в гостиной при вечернем чаепитии. Мол, у нас так принято, и не ломать же традицию из-за Макса. Пусть, в самом деле, поглядит, заметила леди Дженнифер, может, мозги повернутся в нужную сторону, с неопытными отцами это случается.

Я впервые за последние полгода была довольна своей внешностью. Мастера, к которым меня отвезла Мелви, сотворили чудо. А главное — мне нарастили волосы. Чудовищно дорогая процедура, но я на нее разорилась. Два часа сидела, пока мне машинкой приклеивали волосок к волоску. Предлагали натуральные, но я выбрала синтетический волос на основе шелка, чтобы не донашивать чужое. Оттенок подобрали изумительно, совершенно незаметно было, что сначала у меня свои, а в десяти сантиметрах от корней уже искусственные. Небольшая задорная челочка подчеркивала взгляд. А главное, что я снова чувствовала себя защищенной. Я была словно в броне. На ужин я зачесала волосы назад, свернула неплотным жгутом и перебросила на грудь. Никаких заколок и шпилек. Максимум естественности. Легкий дымчатый макияж, нежно-голубое кружевное платье чуть выше колена — кружево отлично скрадывало мою феерическую худобу — и длинные волосы. Снова мои длинные волосы.

Эффект я произвела сногсшибательный. Разумеется, я знала, что Август приедет с Анной — подслушка и слежка работали. А вот он не знал, что я с собой сотворила. Он вошел — и застыл, глядя на меня. Застыла и Анна, и ее хорошенькое личико, от природы не приспособленное для выражения дурных эмоций, отчетливо окаменело. Я сделала вид, что не заметила. Анна многословно извинилась за утреннюю сцену, мол, она и не представляла, что все так сложно. Август не посвящал ее в подробности, но теперь она понимает… и понимает, как с моей точки зрения выглядело ее поведение. Надеется, что я догадалась — она не желала мне зла, это просто от наивности и житейской неопытности. Я благосклонно улыбалась и делала вид, что ничего не произошло. Совсем ничего. И в салон, пока я отдыхала после массажа, ко мне не пришел визитер.