— А-атлично! Ты, значит, будешь в свое удовольствие трахать блондинок, а Делла врать, чтобы тебя выгородить?! Маккинби, я тебя не узнаю. И кем ты собираешься заменить ее, а? Вот этой красоткой, ни слова не знающей по-индейски?!

— Но я ведь могу освоить язык хотя бы на базовом уровне… — робко вставила Анна. — Я понимаю, что на меня ляжет большая ответственность, и постараюсь справиться с обязанностями, вы не беспокойтесь. Индейцы — отсталая культура, женщины не играют роли в обществе. Я умею вести себя очень скромно, ведь нескромная жена позорит мужа. Кроме того, я знаю, что жена вельможи должна заниматься какой-то благотворительностью, конечно, я пожертвую на храм или на сироток, что там у индейцев прилично… Я узнаю, все узнаю, у меня ведь есть время!

— Превосходно, — Мелви не скрывала сарказм. — Мисс Лерой, а теперь слушайте и запоминайте. Имя Деллы Берг известно любому индейцу, где бы он ни был. Делла имеет титул великой колдуньи и статус названой сестры царя. Она награждена высшим мужским орденом славы Саттанга. Свое положение она доказала кровью, в буквальном смысле слова, убив в единоборстве хорошо обученного царского гвардейца. Она прошла все испытания, которые позволяют ей принимать почести великой колдуньи. У колдунов на Саттанге есть обязанности — это суд последней инстанции и обучение новым ремеслам и наукам. Любой индеец здесь имеет право обратиться к ней за судом и справедливостью, и Делла не вправе ему отказать.

— И сколько их за последние восемь месяцев обратилось… — пробормотала я.

— Делла вернула индейцам их величайшую святыню — статую Матери Чудес. Именно дух Матери Чудес, как считается, вселился в Деллу, чтобы принести рассвет на Саттанг. Это величайший подвиг. Она самостоятельная фигура. И пока она такая фигура, вам, мисс Лерой, ловить на Саттанге нечего. У вас даже слуг нет. Делла возглавляет совет старух. Она отлично знает законы и правду Саттанга. У Деллы есть маленькая команда, четверо индейцев и двое людей, которые ради нее пойдут на все. Даже с гордостью назовут себя ее рабами — по понятиям Саттанга, слуги те же рабы, только временно. И ее рабам, поверьте, завидуют очень многие свободные индейцы, потому что это почет. Они сделают ради нее все.

— Но если они такие преданные, может быть, Делла попросит их помочь мне? С языком, с культурными тонкостями… Мне ведь надо знать, как играть ее роль. Делла, вы ведь поможете?

— А ху-ху тебе не хо-хо? — не выдержала я.

— Делла! — рявкнул Август. — Грубить не надо.

— И где я нагрубила? А? Хоть одно слово? Слушайте, это уже наглость. Я всего в своей жизни добилась сама. И заплатила за это такую цену, какая вам и не снилась. И каждый раз находится нахальная краля, которая тянет ручки к моему и шепчет — ну ты же мне отдашь, правда? Я же хочу быть счастливой, это так справедливо, если я буду счастливой, а мне для счастья не хватает того, что есть у тебя, ну так отдай мне!

— На чужом несчастье счастья не построишь, — неожиданно жестко заявила Анна. — Все, что вы имеете, вы имеете как спутница и секретарь Августа. Вы не вправе претендовать ни на его имущество, ни на него самого. Вы много лет были его ассистентом, играли роль наиболее приближенной женщины и привыкли распоряжаться его имуществом как своим. А теперь он выбрал меня, и не в секретарши, а в жены, и ваша роль должна измениться. Теперь то, что вы делали, потому что не было меня, буду делать я. Я уже здесь, Делла, и вы можете отдохнуть. Так к чему эти слова? Вы научились — и я научусь. Я моложе вас, но не глупее же.

Мелви просто застыла.

— Неправда, — спокойно сказал Август. — Вклад Деллы огромен. Иначе этого разговора не было бы.

— Но вы же не любите Августа, — с улыбкой умудренной женщины сказала мне Анна. — Так и зачем за него держитесь? Деньги? Господи, да скажите, сколько вам нужно.

— И кто вам сказал, что я не люблю Августа? — я подалась вперед. — Август? А он не знает. Я влюбилась в него с первого взгляда. Потом молчала и притворялась все годы. Я стеснялась признаться! Ну, что?

— В конце концов, он не любит вас. Мне очень жаль, Делла, но насильно мил не будешь. Август любит меня, смиритесь с этим и постарайтесь сохранить достоинство.

Мелви три раза плеснула в ладоши. Лицо ее было хмурым и сосредоточенным.

— Мисс Лерой, гениальный спич. Делла, не вздумай давать Августу развод.

— Ну вот еще! Я сейчас же напишу Патрику! И пусть такая умная Аннушка попробует сунуть нос в отношения Патрика, моего брата, Дика Монро и Твина! Вот я обхохочусь! А уж они-то…

— Делла, успокойся, — потребовала Мелви. — Ты испортишь ей жизнь, а вместе с ней навредишь всей Земле. Все, хватит, покричала, теперь возьми себя в руки.

— Да она просто пьяна, вот и скандалит. — Анна скривила губки.

Я молча щелкнула ногтем по вазе с цветами, стоявшей на столе. У Августа вытянулось лицо.

— Я выпила один бокал. Первый. Если тут кто и набрался так, что до туалета дойти самостоятельно не мог, так это Анна. Август, я тебя предупреждала, что переиграть разведчика на его поле нереально.

Август на всякий случай проверил вазу. Ну да, она до краев была полна первоклассным французским брютом пополам с неочищенной водой для цветов. Ах, какой перевод продукта!

— Шикарно, — согласился он. — Мелви, спасибо, я услышал твое мнение…

— Нет. Еще не услышал. Ты знаешь старое правило дипломатии? С дикарями возможны только два сценария: либо ты их покоряешь, либо ты говоришь с ними на равных, и тогда даже во сне считаешь их обычаи такими же достойными, как свои. Притворство чревато тем, что рано или поздно дикари всадят тебе нож в спину. Тебе — или твоей стране. Потому что они слишком дикие, чтобы простить предательство. Ты выбрал второй путь. Рекомендую вспомнить, что, согласно законам индейцев, ты не имеешь права развестись с Деллой так, что она останется одна. Да еще и с ребенком, который по их понятиям считается твоим. В лучшем случае старухи решат, что мисс Лерой опоила тебя и приворожила, а ворожба у них карается смертью. Ее забьют камнями, где угодно, хоть даже здесь. А ты лишишься всякого авторитета, что в понятиях Саттанга сам знаешь, чем пахнет. Патрик? О, Патрик, конечно, очень цивилизованный и к тому же наполовину человек. Вот только, Август, ты его здорово унизил. Патрик не злопамятный, и с совестью у него в общем порядок, только это не значит, что он все забыл. При первом удобном случае он мгновенно превратится в бессердечного индейца и сквитается с тобой. Он ведь имел виды на Деллу, а ты вмешался. Если хочешь развестись с Деллой, ты сам должен отыскать ей жениха не ниже себя по статусу, а лучше — выше. Кого-то из принцев, старше и влиятельней тебя. У тебя есть такой на примете, да еще и с условием, чтобы он понравился Делле? То-то и оно. Вторая проблема — Огги. По индейским законам это твой сын. Но Делла не отдаст его тебе. И чем ты объяснишь, что выгнал — а ты именно выгоняешь! — жену, да еще и отказался от потомства?! Тем, что втюрился в другую, моложе и красивее? — Мелви перевела дух. — На твоем месте я бы молилась, чтобы Делла и шанхайский император влюбились друг в дружку с первого взгляда и вплоть до потери инстинкта самосохранения. Да еще так, что Делла согласилась бы оставить сына на воспитание твоей прабабке. Вот такой сценарий — твой единственный шанс реализовать свой план.