— Но какая связь между сэром Филиппом и Урабанком, с одной стороны, и фотографиями, о которых ты рассказал, — с другой?

— Твой шеф далеко не глуп. Он очень влиятелен в этой части Европы. К нему хорошо относятся, его слушают, его уважают. Не исключено, что Петр о чем-то его попросил. Сэр Филипп отказался. Тогда Петр достал фотографии. И сэр Филипп стал очень любезен… Зная то, что о нем знают, он готов спеть и «Подмосковные вечера», и «…хруст французской булки».

— Похоже, что так. Не исключено, что Ульянин попросил его не вести о нем специального досье и в какой-то момент вообще стереть его из памяти компьютерной сети компании.

— Ты же все понимаешь. Не придуривайся, Олег. Неужели тебе непонятно, что именно сэр Филипп — залог доброй репутации Ульянина. Именно сэр Филипп распускает слухи о его респектабельности. Это высшая форма идеологического пилотажа. Если существует очернительство, то возможно и обратное. Хотя говорят, что черного кобеля не отмоешь добела. Но это тот самый случай. Он будет казаться белым. За дело взялся сэр Филипп. Все забудут, как Ульянин шел по трупам к своей карьере. Но будут помнить о его филантропической деятельности, о его качествах предпринимателя. Это большое искусство!

— А если здесь что-то более серьезное?

— Что, например?

— Все что угодно. Ты мог бы навести справки?

— Ты ненасытный! Это будет трудно, старик. Мое проживание здесь заканчивается через несколько недель. Я уезжаю, Олег.

— Куда же, если не секрет?

— Не секрет. В Среднюю Азию. Направление — Астана.

— Что ты там будешь делать?

— То же, что и здесь. Защищать Родину-мать. Точнее, следить за тем, чтобы интересы России были соблюдены со всей полнотой. Ни у тебя, ни у меня, Олег, нет детей. Страна наша куда-то движется, неизвестно куда. Ты говоришь, иностранные компании — это хорошо, а я думаю, что не очень. Мы очень зависимы. Не только от сильных стран, но и бог весть от кого. Внешне у России и Казахстана хорошие отношения. Но это внешне. Есть территориальные споры по поводу земли, где проживают русские. Есть споры и по поводу отношения казахов к мусульманам. Тут тоже не все ладно. В тот день, когда фундаментализм разрушит Казахстан, как это уже было в Афганистане и Таджикистане, мы соберем свои чемоданы и подадимся на север.

— Или к Лазурному Берегу!

— На Лазурном Берегу места нет. Там все скупили «новые русские». Разве что в Женеву…

— Послушай, а где Надя? В Женеве с Ульяниным?

— Сейчас, наверное, да.

Лицо Олега стало жестким. Максим понял, что задел его больное место, и потому спросил серьезно:

— После своего развода с Юрой она по-прежнему с Петром Ульяниным?

— Да. Я её видел два дня назад. У неё неприятности после убийства коллеги по работе.

— И?

— Что — и? Я только понял, какой я идиот, я жалею, что не женился на ней сразу после университета…

Начало 1991 года. Зима… Петр Ульянин пригласил друзей в первое частное кафе. Зал переполнен. За длинным столом сидят Петр со своей полногрудой подругой Машей, Олег и Надя. Рядом с Надей её будущий муж Юрий, а также Вася и Николай. Официант принес разные грузинские закуски: сациви, осетинский сыр, лобио. На столе нет свободного места.

— Боже мой, как я рад всех вас видеть, — оживленно говорит Петр. — Мы сегодня собрались по очень серьезному поводу. Сегодня я наконец получил лицензию на открытие банка. Советский Союз входит в новую эру. Для всех начинаются другие времена, для меня и моего банка тоже… Скоро я буду миллиардером.

— Скоро все будут миллиардерами, если иметь в виду, как обесценивается рубль, — вставил Юрий.

Надя засмеялась, глядя на него. Он за ней слегка ухаживает и сейчас явно хочет, чтобы она на него обратила внимание.

— Когда я говорю, что буду миллиардером, я говорю серьезно. У меня будут десятки, а потом, может быть, сотни миллионов долларов. Вы понимаете? До вас это доходит?.. И я предлагаю вам всем на меня работать… Или работать со мной вместе…

— Как работать? — спросила Надя.

— Ну ты, Надя, например. Ты будешь работать в самом банке. Я думаю, твое место будет где-то близко к директорскому.

— А я что буду делать? — поинтересовалась подруга Петра Маша.

Все засмеялись, кроме Олега. Он строго молчал. Надя не знает, с чем связано его болезненное состояние. Может, потому что он находится в ресторане, где цены намного превосходят заработки чиновника Министерства внутренних дел. Или виной его вечное соперничество из-за неё с Петром?..

— А для тебя, Олег, я как-то не могу найти должности. Однако надо поискать. Может, ты будешь охранять депозитарий. Или нет, лучше ты будешь поливать растения у нас на окнах. Обещаю тебе непыльную работу, поскольку мы приобретем много кактусов.

— Не нужно мне никакой работы у тебя в банке. Это идиотская деятельность, — сказал Олег.

— Может быть, она и идиотская, но она обещает многим большие заработки. Не будь идеалистом. И я тебе обещаю огромную зарплату…

— Оставь её себе. И чем твой банк будет заниматься, спекуляциями с долларом?

— Ты что, не веришь, что мне удастся раскачать экономику, что мне и другим, таким, как я, не удастся столкнуть с места эту неповоротливую громадину — Советский Союз?

— Не верю. Художественной литературы начитался. Я вижу, как тебе удалось получить лицензию. Ты обещал двум министрам часть капиталов твоего банка за управление счетами предприятий данной отрасли и счетами их министерств.

— Проницательный ты мой… Успокойся. Не все так просто. Лучше выпей коньячку, съешь сациви… Бросай свою контору, где ты всегда будешь мелким служащим. Это МВД — настоящий бордель. Ты сам не знаешь, что там разыгрывается наверху. Как с тобой трудно! Кто бы тебе промыл шарики!

— Если я работаю в этой лавочке, то только потому, что верю, что мы сможем развивать нашу страну в правильном направлении.

— Развитие возможно только в одном направлении. Вы умеете только все стерилизовать, или, как вы говорите, обезвреживать. Ты что, не видишь, что наступил полный развал? Рабочие воруют со своих заводов. Милиционеры сто́ят не дороже проституток. Служащие стоят в очереди в магазинах за куском колбасы… Ты же понимаешь, что все хотят лучше жить. Нынешний режим ничего дать не может… Перестройка только все ускорила.

— Если все находится сейчас в столь ужасном состоянии, то только из-за таких, как ты.

— Ты хочешь сказать, что благодаря таким, как я, капитализм быстрее распространится в стране! Давай впрягайся со мной. Сколько ты хочешь?

Петр достает из кармана две пачки стодолларовых купюр.

Олег молча встает и кладет на стол деньги. Скорее всего, это его месячный заработок, и выходит на улицу. Надя быстро одевается и выбегает вслед за ним.