Через несколько недель компания пеших туристов нашла труп. Ричи-Шокер прочитал об этом в газетах, но в том убийстве его так и не обвинили.

Я вспомнил про свой первый день в тюрьме, про то, как читал, за что сидели заключенные, в перечне в медпункте. Выходит, все-таки есть разница между изнасилованием с убийством и убийством с изнасилованием. Лучше бы мне было вообще этого не узнавать.

Ричи признался, что никогда не нуждался в друзьях. За всю свою жизнь он ни с кем не был особенно близок. Предпочитал делать все сам. Еще он никому не доверял. В этом я ему поверил. У Ричи не было друзей в тюрьме, его никто не навещал, и все остальные заключенные говорили, что ему нельзя доверять. И он не доверял им в ответ.

Он добывал средства на жизнь преступлениями, никогда ничему не учился после школы, ни разу даже не пытался изменить образ жизни. Главным источником доходов для него были расправы с конкурентами-наркодилерами. Он заключал с ними сделки в разных городах и потом грабил, а иногда убивал. Ричи не испытывал ни страха, ни колебаний по поводу убийств. Еще у него было больше дюжины фальшивых документов на чужие имена.

Он долго занимался сутенерством. Заставлял работать на себя сбежавших из дома девчонок. Подсаживал их на наркотики и гнал работать на улице. Нескольких убил. Люди для него были вещами, которыми можно манипулировать; все мы существовали только ради его развлечения.

Когда Ричи в последний раз выпустили из тюрьмы, его взял к себе старший брат. Брат не был преступником. Шел, так сказать, по прямому и узкому пути. Через несколько месяцев, в течение которых Ричи водил домой проституток и торговал наркотой прямо в доме брата, тот сказал Ричи, что либо он все это прекратит, либо пусть убирается из дома. Они поругались, но Ричи даже не пытался вести себя по-другому. В конце концов брату надоело. Он снял трубку, чтобы позвонить в полицию и посадить Ричи за наркотики.

– Я был под кайфом, – сказал Ричи, – но не больше обычного. Я прыгнул на него и стал бить прямо телефоном. Пока он, оглушенный, лежал на полу, я побежал в кухню и взял нож. Потом пару раз его пырнул.

Он вглядывался в меня, желая знать, насколько я шокирован.

– Что было дальше? – спросил я.

– Я решил, что надо сделать так, как будто кто-то пришел и убил его из-за наркоты, якобы они чего-то там не поделили. Потом я подумал, что, может, лучше сделать так, будто бы мой брат изнасиловал какую-нибудь из моих девиц, и она его пырнула.

Под девицами он имел в виду проституток из своей «конюшни».

После убийства брата он ушел из дома и развлекался день или два. Потом вернулся домой с проституткой, которую собирался убить, и вложить оружие в руку мертвого брата. Он хотел перетащить обоих в подвал и сделать вид, будто его брат быстро погиб во время потасовки, а девушка умерла медленно из-за ран.

Когда он в гостиной занимался сексом с проституткой, она сказала, что чувствует какой-то странный запах.

– Вы знаете, как пахнет труп, который разлагался несколько дней? – спросил он.

– Нет, и такого опыта у меня нет.

– В общем, воняет, просто жуть. Лучше побыстрее от них избавляйтесь, вот вам мой совет.

После секса он собирался заманить девушку в подвал, но она пошла в туалет и там выпрыгнула в окно и убежала. Вечером пришла полиция и попросила осмотреть дом. Видимо, девушка почувствовала, что странный запах идет от разлагающегося трупа. У нее оказался хороший инстинкт самосохранения.

Ричи сказал полицейским, что несколько дней тусовался и не был дома. Он не знал, что его брата убили. Ричи сознался, что занимается сутенерством и наркотиками, и сказал, что задолжал много денег разным людям. Он дал полиции с десяток имен потенциальных подозреваемых.

В конце концов его арестовали. Через адвоката Ричи заключил сделку с обвинением. Он признал себя виновным в неумышленном убийстве, и его приговорили к семи годам тюрьмы. Он уже отсидел шесть и должен был выйти на свободу после завершения программы лечения.

Ричи в тот день порадовал меня еще несколькими пикантными историями. Он целиком соответствовал моим требованиям. Вернувшись вечером домой, я открыл бутылку вина и опустошил ее, прежде чем сообразил, что делаю.

К концу следующей недели я закончил интервью с большинством новых заключенных и назначил им время для ЭЭГ. Ричи-Шокер стоял у меня первым в списке. Я должен был знать, что творится у него в мозге.

Для начала позвольте несколько слов о мозговых волнах. Нейроны в мозге действуют подобно миллионам крошечных электрических батарей. Генерируемое ими электрическое поле можно записать при помощи сенсоров – электродов, которые крепятся к поверхности головы. Запись волновой активности мозга называется электроэнцефалограммой, или ЭЭГ. ЭЭГ часто используют для исследования и оценки клинических расстройств: от судорожной активности при эпилепсии до аномальных ритмов, характерных для нарушений сна.

ЭЭГ можно также записать и проанализировать на компьютере, чтобы детально разобраться в том, как мозг воспринимает информацию. Есть техника изучения того, как мозг обрабатывает определенные стимулы, например слова или картинки. Ученые показывают эти слова или картинки исследуемым на экране компьютера, снимая при этом ЭЭГ. При помощи компьютерного алгоритма ученые фиксируют активность мозга примерно в течение секунды после представления каждого вида изображений или слов. Таким образом определяется так называемый событийно связанный вызванный потенциал (ССВП) – мозговые волны при обработке подобного рода стимулов. В аспирантуре мои однокашники прозвали тех, кто занимался такими исследованиями в тюрьмах, «ССВП-мафией».

ССВП обычно длится около секунды. Ученые разделяют его на первичные, вторичные и более поздние компоненты. Первичные, длящиеся примерно первые 200 миллисекунд, отражают обработку сенсорных впечатлений и то, сколько внимания она потребовала. Сильная первичная реакция означает, что либо слово или картинка захватили внимание исследуемого, либо он очень сосредотачивался, рассматривая их. Вторичные компоненты имеют место между 200– и 500-миллисекундой после предъявления стимула и отражают работу памяти, опознание в контексте и моторные процессы, связанные с генерированием реакции на стимул. Чем больше памяти участвует, тем больше вторичные компоненты. Наконец, поздние компоненты обычно длятся от 500-й до 1000-й миллисекунды и отражают процесс идентификации и оценивания. Если вы глубоко задумаетесь о чем-то, это, скорее всего, покажут большие поздние компоненты.

Пики и падения ССВП называют по их порядковому номеру и полярности. Первый негативный пик называется N100, третий положительный пик – P300. Положительные и негативные отклонения одинаково важны. Если маленькая батарея (группа нейронов) направлена вверх, получается положительная волна, если вниз, получается отрицательная.

Я познакомился с ССВП в довольно любопытных обстоятельствах. Я участвовал в исследовании, в котором при помощи ССВП оценивался слуховой диапазон косаток. Еще в Дэвисе я услышал лекцию аспиранта Майкла Шимански, который работал над мобильной системой для записи мозговой активности косаток в океанариуме «Морской мир Африка – США» в калифорнийском Вальехо. Заинтересованный исследованием Майкла, я вызвался помочь ему в разработке мобильной ЭЭГ-системы для косаток. У меня был четырехлетний опыт работы в отделении анестезии ветеринарного факультета, где я отслеживал активность мозга у животных во время хирургических операций. Майкл обрадовался новому помощнику, который разбирался в технике, и мы с тех пор стали друзьями на всю жизнь.