Всю дорогу по Прибрежному шоссе он мысленно возвращался к этой коробке. Он даже приказал себе забыть о ней, раз уж он не может выяснить, где она сейчас находится. Но перестать думать по приказу оказалось не так-то просто. Конечно, забыть о коробке из-под пива он бы еще смог, но вот забыть о Фрэнке Писарро было потруднее. Райан никак не мог выбросить из головы этого человека. Надо же было так проколоться! Ведь у Фрэнка Писарро на роже написано, что с ним нельзя иметь абсолютно никаких дел. Нехорошее ощущение, когда сделал что-то, чего не надо было делать.

Или наоборот: что-то надо было сделать, а ты не сделал. Об этом Райан подумал, когда увидел девушку из домика номер пять.

Он уже поставил машину мистера Маджестика в гараж и шел позади домиков в мотель, когда заметил ее. Она отъезжала с парковочной площадки за пятым номером в чистеньком «корвейре» светло-коричневого цвета. Райан тотчас вспомнил, что не выполнил свое обещание, но отступать было некуда. Девушка притормозила и подождала, пока он поравняется с машиной.

— Я собралась ехать, но решила, что вы идете ко мне чинить окно.

Честно говоря, если бы машина отъезжала не от пятого домика, Райан и не узнал бы девушку. Она накрасилась и принарядилась: белые бусы, белая заколка в волосах, солнечные очки в белой оправе с крохотными жемчужинками. На пассажирском сиденье лежали свитер и сумочка в тон платью.

— Да-да, окно, — кивнул Райан. — Я не забыл, просто сегодня что-то замотался. Много работы…

— А завтра?

— Обязательно. С утра сразу же к вам.

— Только, пожалуйста, не очень рано. Я ведь все-таки на отдыхе, — засмеялась она.

— Когда вам будет удобно.

— Ну вот и отлично. — Она помедлила. — Может, вас куда-нибудь подбросить? Я еду в Женеву.

— Я только что оттуда.

А она действительно ничего. Худющая, правда, но когда приоденется — очень даже ничего.

— Ну что ж, спасибо, — сказала Вирджиния Мюррей и, чуть подав машину назад, чтобы лучше вписаться в поворот, поехала к выезду на шоссе.

Интересно, за что она его благодарит?

Задняя стена каба́ны № 5 и то самое неоткрывающееся окно находились в нескольких метрах от него. Райан сделал было пару шагов, чтобы взглянуть на него, но вдруг передумал и направился в мотель.

Ближе к вечеру он сходил на шоссе в закусочную «А&W», где прямо в окно продавали чизбургеры и пиво, поужинал и погонял немного шарик в игровом автомате. Там он встретил рыжеволосую женщину из девятого номера. В обтягивающих слаксах, с большими белыми клипсами в ушах и с лентой в волосах она выглядела довольно привлекательно. Но она была с дочкой, и потому Райан не стал к ней подходить. Когда он вернулся в «Бэй Виста», был уже девятый час. Двое мужчин с сигарами расположились во внутреннем дворике, несколько ребятишек играли в шаффлборд, но большая часть обитателей пансионата разошлась по своим домикам — играть в карты или укладывать детей. Райан решил было заглянуть к мистеру Маджестику, но тут же передумал и завалился на кровать с мужским журналом. Он прочитал статью «Франция прощает своего героя-предателя», проглядел «Короткую счастливую жизнь летательного аппарата из Канзаса» и дошел до материала «Сталин и заговор против американской валюты: десять миллионов долларов потрачены впустую», но потом послал все это к черту, отшвырнул журнал, встал с кровати, обулся и вышел на улицу.

Райан любил быть один. Не все время, конечно, но, когда он оказывался один, это его ничуть не огорчало, а наоборот. Вот и сейчас он радовался тому, что никого нет рядом, что он на пляже один и никто не мешает ему слушать плеск озерной воды и шум ветра в деревьях. Крыши домов, вырисовывавшиеся на фоне неба, запросто могли принадлежать каким-нибудь тростниковым или бамбуковым хижинам. Лежавшие на пляже лодки вполне могли оказаться вьетконговскими сампанами. Агентура донесла, что противник доставил на побережье большую партию минометов и пулеметов — поставка из Китая, и теперь Райана отправили в разведку севернее Чу Лая; его забросили в тыл противника одного. Нужно выяснить, где у вьетконговцев в джунглях находятся командные пункты и склады с оружием и взрывчаткой, и передать эту информацию флотилии военных катеров, бросивших якорь в пяти милях вниз по течению. Многие люди боятся темноты. Райана это удивляло. Что может быть страшного в темноте, если никакой реальной опасности рядом нет? Другое дело, когда парни из спецназа или из подразделения подводных пловцов-диверсантов пробираются по ночным джунглям с автоматами «М-16» в руках и с раскрашенными с целью маскировки лицами — вот тут да: один неверный шаг, и тебе конец. Вот где действительно страшно. А некоторые боятся оказаться в темноте даже здесь, в двух шагах от оживленной трассы, практически под окнами домиков пансионата. Впрочем, свойственная большинству людей боязнь темноты была сейчас Райану только на руку.

А темнота — так к ней можно привыкнуть. Нужно настроить себя на то, что там, куда ты идешь, даже в темноте будет хорошо. Самое главное — развить в себе спокойствие и хладнокровие. Спокойствие, но не успокоенность. Спокойствие — это умение держать в узде нервы и просчитывать каждый шаг. А успокоенность — это такая обманчивая крутизна. Но крутых и без тебя на свете хватает. По твоим венам должна течь кровь, растворенная в ледяной воде. Как у Кэри Гранта. Вот кто никогда не терял головы. Поливая девчонку шампанским или спасаясь бегом по крыше от здоровенного детины с железным крюком вместо руки, он всегда остается все тем же Кэри Грантом. Вот и пригодилось ему спокойствие в драке с тем детиной на крыше, и перекинул он гиганта через себя, и тот покатился по крыше, цепляясь своим крюком за железные листы и высекая искры.

Кэри Грант был виртуозом по части кражи драгоценностей. Но что он с ними делал — неизвестно. Райан знал в Хайленд-Парке одного армянина, который скупал краденые телевизоры, одежду, меха и все такое; но идти к нему с бриллиантовым колье за сто тысяч долларов было бы просто смешно. «Привет, Гарри, я тут урвал ожерелье с брюликами, цена ему сто кусков. Сколько дашь за него наличкой?» Посмотреть бы при этом на физиономию Гарри.

Впрочем, хватит об этом. Спите спокойно, окрестные жители. У Райана нет машины, ближайший надежный ломбард находится в ста пятидесяти милях отсюда, и потому можете не беспокоиться за свои телевизоры и кейсы. Да и вообще пора с этим завязывать.

Было время, когда он работал на пару с одним чернокожим, Леоном Вуди. Поначалу они выслеживали подходящий объект по элементарным, бросающимся в глаза признакам: скопившимся на ступеньках крыльца газетам, темным окнам и не открывающимся несколько дней подряд форточкам, по давно не стриженным лужайкам перед домом. Такие дома стоило взять на заметку. Кроме того, имело смысл обратить внимание на дома, в которых свет по вечерам загорался всегда в одно и то же время и в одних и тех же окнах: например, два освещенных окна внизу и одно на втором этаже. И так три-четыре вечера кряду. К такому дому они подходили, не особо таясь, на всякий случай звонили или стучали и, если никто не отвечал, спокойно забирались внутрь.