— По-моему, мы теряем зря время, — сказал Райан.

— Ну что ж, давай перейдем к делу.

Она стояла и разглядывала его; он по-прежнему опирался о рукоятку граблей, вперив взгляд в девушку.

— Я не ожидала тебя увидеть, — заметила Нэнси. — Значит, Боба-младшего не боишься?

— Если я хочу здесь остаться, то это мое личное дело.

— А как ты получил работу?

— Сам не пойму. Мужик, с которым мы сидели в баре, предложил мне поработать у него.

— На все лето?

— Наверное.

— Похоже, ты и сам не знаешь. Впрочем, не все от тебя зависит.

Они с Райаном продолжали смотреть друг на друга. Он не переставал удивляться. Ему не хватало слов! Такое случилось с ним, пожалуй, впервые. Обычно никаких проблем в общении с девушками у него не было — лезть в карман за словом он не привык. «Да что же в тебе такого особенного?» — подумал он.

Нэнси тоже смотрела на него: не улыбалась, не провоцировала на что-нибудь остроумное — просто стояла и смотрела. Впрочем, на этот раз первой нарушила молчание она:

— Ну что ж, давай перейдем к делу.

— Да мне, в общем-то, торопиться некуда, — ответил Райан.

— Короче: если хочешь, можешь заглянуть ко мне. — Она указала жестом направление. — Примерно миля в ту сторону. Увидишь там белую лестницу и фонарь на самом верху.

— Надеюсь, что мистера Ритчи нет дома.

— Ну да, а ты как думал?

— А кто же там с тобой? Горничная?

— Никого.

— И тебе не страшно одной?

Она покачала головой и снова отбросила волосы.

— Мне это нравится.

— И чем же ты занимаешься?

— Да так, всем понемногу.

— Например?

— Приходи сегодня — сам узнаешь.

— Я подумаю.

Нэнси пожала плечами и, развернувшись, пошла в сторону дома. Она явно ждала, что он еще что-нибудь скажет. Даже по ее спине, походке было видно, что с каждым шагом она напрягается и волнуется все больше. «Ничего, ничего, — думал Райан, — с девчонками нужно построже. Привыкли, что стоит им вильнуть хвостом, как парень делает стойку. На сегодня с меня хватит. Никуда она не денется. Придет сама — не сегодня, так завтра. Скорее всего, завтра. В это же время и в этом же месте. Разве я не прав? Ты абсолютно прав, старина. Абсолютно».

Однажды, когда Джеку Райану было тринадцать лет, он набрался смелости и повис на руках на крыше своего пятиэтажного дома. Сделал он это просто так — захотел проверить, сможет или нет. Начал он с того, что сел на краю крыши с той стороны, где не было карниза, потом перевернулся и лег на крышу грудью, уцепившись за нее растопыренными пальцами. Он лежал, прижавшись лицом к теплому сухому гудрону, а его ноги висели в воздухе. Потом подтянулся на руках и забросил колено на крышу. Остальное было просто. Он походил по крыше, чтобы перевести дыхание, встряхивая руками и ногами, как это делают спринтеры перед тем, как выйти к стартовым колодкам. Дело было летним утром, и на крыше он был один — один над кронами тополей и целым лесом печных труб, телевизионных антенн и крыш других зданий. До него доносился гул машин, кативших по Вудворд-авеню, и выделявшийся на фоне общего шума рокот автомобиля, медленно пробиравшегося вдоль его длинного дома. Вздохнув, Райан снова подошел к краю крыши и посидел там, свесив ноги. Теперь он знал, что может сделать это и что в этом нет ничего особенно трудного. Главное — быть осторожным и не натворить каких-нибудь глупостей от страха или от избытка смелости. Но одного знания было ему уже недостаточно.

В тот же день он надел свой любимый свитер без рукавов, бейсбольную шапочку — в должной мере грязную и мятую — и отправился на «Форд Филд» на тренировку. Он отстоял сколько нужно в семи футах от третьей базы, невзирая на солнце и поднятую над стадионом пыль, и с каждой подачей ощущал себя все сильнее и опытнее. Он все делал, как его учили: в нужный момент приседал, расслабленно держа руки, после чего, поправив шапочку, дожидался следующей подачи, разглядывая углубление в японской перчатке и притаптывая землю перед собой носками кроссовок.

После тренировки и ланча он позвал с собой нескольких приятелей. Все вместе поднялись на крышу, где он, никого ни о чем не предупредив, подошел к самому краю и через мгновение уже повис, держась за крышу одними руками. Лица друзей, которые он увидел, вскарабкавшись обратно, он запомнил на всю жизнь.

«Рисковать или нет?» — думал он в то утро и все-таки рискнул перевернуться на живот и постепенно сползти вниз, пока под ладонями не оказался край крыши. Не забыть только сначала посмотреть, нет ли там острой грани или раскрошившейся штукатурки. А потом — висеть, чувствуя, как наливаются приятной тяжестью пальцы и касаются стены ноги. «Считай до десяти», — приказал он себе. До пяти все шло легко, он считал медленно, потом стал считать быстрее и поймал себя на том, что начал подтягиваться раньше времени. В наказание за это он заставил себя снова повиснуть всем телом и остаться в таком положении пару лишних секунд. После чего подчеркнуто неторопливо подтянулся, перевалил через край и так и остался лежать лицом вниз, не в силах даже перевернуться на спину.

Наконец Райан поднялся, отошел от края крыши и вдруг подумал: «А зачем вообще кому-то что-то рассказывать? Если ты что-то можешь и знаешь об этом, что тебе еще нужно? Разве этого не достаточно?» И он действительно никому больше ни о чем не говорил и даже не намекал. Даже тем приятелям, что были с ним в первый раз, он сказал, что с его стороны это была глупость и больше он рисковать не намерен. Но одно дело — никому ни о чем не рассказывать, и совсем другое — время от времени проверять себя на смелость. И с тех пор иногда он снова делал это — поднимался на крышу и висел там на одних руках.

В то утро, сгребая мусор на пляже, Райан несколько раз вспомнил об этом случае из своего детства.

— Если тебе нечего делать, — сказал мистер Маджестик Райану, — останься посмотреть телевизор.

— Спасибо, но у меня есть кое-какие дела.

— И как же ее зовут? — усмехнулся мистер Маджестик и отправил в рот кусок ветчины. Пережевывая мясо, он добавил: — Сегодня показывают «Макхейла на флоте». Тот еще сукин сын — видел уже?

— Видел.

Донна накрыла стол на веранде: ветчина, жареная картошка соломкой, горошек, яблочное пюре, пиво, хлеб домашней выпечки и фруктовое желе на десерт. Райан слышал, как она возится на кухне и гремит кастрюлями.

— Этот фильм напоминает мне те времена, когда я сам служил, — сказал мистер Маджестик. — На самом деле все, что показывают в «Макхейле на флоте», — вранье. Нам в такие красивые истории попадать не доводилось. Но общую атмосферу передает верно. Знаешь, кто такие «морские пчелы»?

— Что-то слышал, — сказал Райан.