– Да, милая, – Вела остановилась у двери, подталкивая брата вглубь комнаты. – Мягче, не пугай, – прошептала брату. – Люди тяжелее переносят беременность вол… ребенком нашего вида. Общее плохое самочувствие, возможно, повышение температуры…

– Тошнота, да?

– Да, милая. Но это все временно. Самое главное хорошо питаться. Мы обязательно тебе во всем поможем, мы теперь твоя семья, – Вела улыбалась, но Лиля этого не видела.

Вот так, в один момент поменялась ее жизнь. Все планы, задумки и мечты в одночасье рухнули.

– Я хочу домой, – там мама, там все, как было прежде.

– Ты уже дома, – обволакивающий тон и навязчивая пульсация в голове: «Ты дома… Ты дома…»

– Не смейте использовать свой собачий гипноз! Вы! – Лиля вскочила на ноги. – Ты, – перекинулась на Ара. – Зачем же ты так долго играл в благородство, если мог взять меня еще в том доме или в машине? – отвращение отразилось на ее лице. – Решил развлечься и забыть? А теперь вы мне рассказываете про семью, про истинную пару. Собачьи двойные стандарты, – каждое слово сочилось ядом, она не сдерживала эмоции и хотела ударить больнее. – Я не желаю быть твоей парой. Не желаю, чтобы ты был моей семьей, никто из вас не будет моей семьей. Подлые эгоисты, – шипела сквозь зубы. – Моя семья там, – указала на окно пальцем, – там мои родители, там мой… Даня… – эмоции выплескивались через край.

Девушка, стоявшая на кровати, рухнула на колени и громко зарыдала. Нет больше ее Дани, разве она сможет его обмануть? Нет, конечно, нет. Мама, папа, – Лиля представила их реакцию на беременную дочь, которая даже не сможет объяснить, как такое произошло.

Зверь выл, надрывно и горько, метался, словно загнанный, хотел успокоить свою пару, помочь, утешить. Но не сейчас, сейчас она его не подпустит к себе. Все слова, сказанные ею, яркой болью рвали душу, заставляли дергаться, как от удара. Они не выдумка, не ложь, а кристальная правда. Ар пошел на поводу инстинкта, поддался зверю и теперь будет расплачиваться за это. Смотреть в глаза своей истинной пары, которые полны ненависти и презрения.

– Предупредите моих родителей, что со мной все в порядке, – Лиля вытерла слезы тыльной стороной руки. – Я хочу побыть одна, – уже совсем твердо произнесла просьбу. – Обещаю, что не буду вредить себе или ребенку. Он не виноват, что его отец беспринципный…, – Лиля долго подбирала слово, но никакое из них не отражало всю гамму чувств.

Лиля, не взглянув на присутствующих в спальне, поднялась и неуверенной, петляющей походкой побрела в душ.

Раздевшись, зашла под горячие струи воды: ей жизненно необходимо согреться, унять ту нервную дрожь, которая охватила тело. Тщательно намылила мочалку и терла с усилием тело до покраснения, желая смыть боль. Тихие слезы смешались с потоком воды, льющейся сверху, и она разрешила себе расплакаться. Медленно сползла по кафельной стене, опустила взгляд вниз: неужели сейчас внутри нее новая жизнь?!

Лиля всегда представляла свою беременность как осознанный шаг, к которому они вместе с любимым мужем будут готовиться: выбирать клинику, посещать курсы, присматривать обои с милыми зверушками. Представляла, как будут счастливы ее родители, узнав о будущем внуке. А что сейчас? А сейчас есть ребенок, но нет ничего вышеперечисленного.

Есть ребенок, который ни в чем не виноват, и она его будет любить. Любить всем сердцем. Все ее желания отошли на второй план, остался лишь он. Ее малыш. Ее!

С этими мыслями поднялась с пола – хватит себя жалеть. Нужно учиться жить дальше, учиться жить в чужом доме и с чужими людьми.

Она не была наивна и понимала, что ее не отпустят, не выпустят из поля зрения. Но есть возможность договориться, выторговать немного свободы. Если все разговоры о паре не ложь, то Ар не причинит ей вреда.

На кровати лежал комплект новой одежды нужного размера, дверца шкафа приоткрыта, оттуда выглядывали полные пакеты, забитые вещами. На полу высокой стопкой стояли коробки с обувью и пакет гигиенических принадлежностей, косметики и прочей нужной мелочевки.

М-да, не отпустят и не выпустят, судя по всему. Этот дом станет тюрьмой. Сбылась мечта идиотки жить в шикарном особняке, только очень извращенно сбылась.

Переодевшись в первое, что попалось под руку, Лиля даже не взглянула в зеркало: какая разница, как она выглядит?

Раздался негромкий стук в дверь.

– Разрешишь? – в щель между дверью и косяком просунулась уже знакомая мужская голова. – Константин, – напомнил имя.

Лиля неуверенно мотнула головой. Если бы хотели навредить или усыпить, разрешения точно не спрашивали.

– Начнем знакомство по новой, – мужчина улыбнулся и зашел в комнату. В прошлый раз зрение не обмануло: его движения были тягучими, плавными, ленивыми. Мужчина поставил чемоданчик на комод, но открывать не спешил. – Как ты себя чувствуешь?

– Нормально.

– Да ты присаживайся, в ногах правды нет, – Лиля так и застыла у открытого шкафа. – Обещаю, не сделаю ничего, что не разрешишь.

Пара боязливых шагов, и споткнувшись о прикроватный коврик, Лиля чуть не стесала нос о резную спинку. Мужчина вовремя подхватил девушку под локоть, сделав резкое движение: его тело одним рывком переместилось вперед, и за ним растворился темно-серебристый шлейф.

– Кто вы? – Лиля высвободилась и настороженно залезла на кровать, готовая в любой момент спрыгнуть с другой стороны.

– Врач, – спокойно ответил он и вернулся на прежнее место, увеличивая между ними расстояние. – С широким профилем, – повернул голову, демонстрируя крупноватый нос, который никак не портил мужчину.

– А если серьезно?

Немного помявшись, решая стоит ли говорить правду или нет, заговорщицки шепнул:

– Вампир.

Наверное, это нервное, но девушка громко рассмеялась: настолько не вязались сказанные слова с действиями и поведением.

– Не веришь?

– Верю, – быстро согласилась, не желая увидеть доказательства.

– Ну так что? Готова к осмотру? Честно говоря, ужасно спешу. Через тридцать минут у меня прием начинается, – удивленное молчание он принял за согласие. – Смотри сюда, – вытянул палец, – следи. Угу, молодец. Как давно был половой контакт? Ладно, можешь не отвечать, и так знаю, – болтал без умолку. – Вытяни руки, присядь.

Лиля смотрела во все глаза, поднимаясь и выпрямляя ноги, не понимая, что за осмотр такой странный.

– Молодец. Аппетит скоро проснется зверский, – Константин хохотнул и, взяв в ладони ее голову, повертел, чуть наклоняя то влево, то вправо. – Жар, тошнота уже прошли? – озвучил единственный нормальный вопрос.

– Да.

– Замечательно. Язык покажи. Что ты так на меня смотришь?

– Скажите, все вот это, из-за забора крови, да? Может хватит меня вертеть-крутить?