— Я слышал, там на редкость качественный песок, — заметил он.

Затем Джейн подняла амулет над головой, а Сирил сказал:

— Мы хотим отправиться в Вавилон и поискать там твою утерянную половинку. Будь так любезен, позволь нам пройти туда сквозь тебя.

— Но только, пожалуйста, сделай так, чтобы мы оказались где-нибудь неподалеку от Вавилона, — поспешно добавила Джейн. — Мы сначала пооглядимся на месте, и если Вавилон нам не понравится, мы тут же вернемся назад.

— Вы тут целый день собрались торчать? — ворчливо осведомился Псаммиад.

Антея поспешно выступила вперед и произнесла имя силы, без которого амулет годился разве что на закладку в школьном учебнике.

— Ур-Гекау-Сетчех!

Не успел последний слог замереть у нее на устах, как амулет превратился в огромную арку, вершина которой доходила до потолка спальни. Как и прежде, зрелище выдалось потрясающим: снаружи арку обрамляли киддерминстеровский ковер, массивный крашеный буфет, медный, разрисованный ивовыми ветвями умывальник, потускневшие от времени занавески, давно не беленный потолок и, вообще, вся та унылая атмосфера, что так свойственна человеческому жилью в ненастный день, — зато внутри ослепительно сверкали на солнце изумрудная листва и диковинные белоснежные цветы. Дети счастливой толпой повалили через арку. Даже Джейн в конце концов убедилась, что на сей раз им не грозят ни львы, ни гиппопотамы, а потому сжимала амулет, как красноармеец сжимает штык, — недрогнувшей рукой. Пропустив Сирила, Роберта и Антею, она проскользнула через арку сама и снова повесила вмиг сжавшийся до обычных размеров амулет себе на шею.

Дети стояли под неизвестной породы фруктовым деревом, на нестерпимо зеленой листве которого ярко проступали белые цветы. Рядом виднелось несметное множество точно таких же деревьев, из чего дети справедливо заключили, что попали во фруктовый сад. У них под ногами расстилался мягкий ковер изумрудной травы, по которому вились узоры из лилий, крокусов и неведомых голубых цветов, а над головами радостно распевали дрозды и малиновки. Откуда-то издалека доносилось нежное воркование голубей.

— О, какое замечательное место! — воскликнула Антея. — Смотрите, здесь все почти такое же, как у нас дома — я имею в виду, в Англии, — только гораздо голубее, зеленее и белее. А уж цветы-то какие громадные!

Мальчики сдержанно подтвердили, что здесь и в самом деле весьма недурно, и даже Джейн не могла не признать, что все вокруг было по-настоящему волшебным.

— Могу поклясться, что уж здесь-то нам точно нечего бояться, — сказала Антея.

— А я так в этом не уверена, — осторожно заметила Джейн. — Может быть, я и не права, но мне кажется, что фруктовые деревья спокойненько растут себе даже тогда, когда люди вовсю убивают друг друга. И мне нисколечки не нравится эта штука, которую ученый джентльмен называл «висячими садами». А вдруг это такие специальные сады, где вешают людей, и они потом висят там, покудова не истлеют? Вот ужас-то!

— Да успокойся ты, глупышка! — сказал Сирил. — Ты что, учебника по истории ни разу не читала? Висячие сады — это обыкновенные фруктовые сады, только они подвешены на цепях между домами — ну, вроде детских колыбелек. Ладно, пойдемте! Не вечно же нам тут прохлаждаться.

Дети побрели по высокой росистой траве. Насколько хватало глаз, вокруг были деревья, одни только деревья и ничего кроме деревьев. А когда сад наконец кончился, непосредственно за ним начался другой. От первого его отделяла лишь узенькая полоска воды — кристально чистый поток лениво нес свои воды по прямому, как стрела, руслу. Дети перепрыгнули через него и зашагали дальше. Сирил, прослывший среди домашних заядлым садоводом (и правда, ему очень нравилось наблюдать за работой садовника), сыскал себе немалое уважение в глазах остальных, по ходу дела объясняя, как называется то или иное встреченное ими дерево. А встречались им такие удивительные вещи, как орешник, миндаль, абрикос и даже фиговое дерево с огромными пятипалыми листьями (в фигу, к счастью, не сложенными). И через каждую сотню-другую шагов им приходилось перепрыгивать через крохотные ручейки.

— Похоже на квадраты из «Алисы в Зазеркалье», — прокомментировала этот странный природный феномен Антея.

Наконец они добрались до сада, который в корне отличался от своих предшественников. А именно, в дальнем его конце имелось низенькое кирпичное здание.

— Это виноград! — торжественно объявил Сирил, указывая на спеющие на солнце грозди. — А все это место целиком называется виноградником. Я ничуть ни удивлюсь, если в этом глинобитном сарае мы найдем… э-э-э, как там его?.. давильный пресс.

Бесконечная череда садов осталась позади, и теперь они шагали по дороге. Это была самая странная дорога из тех, какие им довелось повидать на своем коротком веку: она почти целиком состояла из выбоин да колдобин, а по бокам ее густо росли кипарисы, акации и какие-то чрезвычайно запутанные кусты, с виду немного похожие на тамариск, который вы наверняка не раз встречали, путешествуя во время летних каникул между Ниццей и Каннами (если же вам еще не доводилось выезжать за границу, то попробуйте поискать его около Литлхэмптона).

Вскоре перед ними замаячили силуэты домов. Это были прочные на вид строения из камня и дерева, в беспорядке разбросанные посреди монолитной зеленой массы садов. Постепенно они стали попадаться все чаще и чаще — и вот уже далеко впереди начала вырастать темная полоска ограждавшей город стены. При ближайшем рассмотрении стена оказалась необычайно высокой — пожалуй, она даже превосходила размерами собор Св. Павла, выше которого, как известно каждому англичанину, вообще ничего не бывает. По всему периметру стены имелись огромной величины ворота, отливавшие золотом в лучах восходящего солнца. По обеим сторонам ворот из стены выдавались квадратные сторожевые башни. А за стеной начиналась целая россыпь невиданных по красоте зданий, переливавшихся на солнце всеми оттенками золота и лазури. Невдалеке величаво несла свои голубовато-стальные воды река. Заглянув в ближайший просвет между деревьями, дети обнаружили, что она вытекает из города через широченную арку в стене и исчезает где-то в невообразимой дали.

— А эти штуки с перьями на макушке называются пальмами, — сказал неугомонный Сирил.

— Ну ладно, раз уж ты все на свете знаешь, — не выдержал Роберт, — то скажи-ка, как называется вон та серо-буро-малиновая чертовщина? Да не туда смотришь — левее, где один песок да колючки!

— Знаешь что? — высокомерно ответил Сирил. — Я ведь, кажется, никому не навязывался. Просто я подумал, что когда вы увидите пальму в следующий раз, вам же будет лучше, если вы сразу узнаете ее и не будете стоять, разинув рты, как стадо баранов.

— Смотрите! — вдруг (и, нужно сказать, весьма кстати) закричала Антея. — Ворота открываются!

И действительно, ближайшие к детям ворота вдруг качнулись и с оглушительным металлическим скрежетом откинулись назад. В тот же самый момент на дорогу откуда ни возьмись высыпала разношерстная толпа людей и быстро направилась к воротам.