Небесные Родители уже вовсю миловались перед скорой брачной ночью. Элерия кокетливо выгибалась навстречу своему сиятельному супругу, а тот ласкал золотистыми лучами ее постройневшее тело, полоской протянувшееся через небосклон. «Наступит Таинство, и пойду», – решил я и со вздохом сожаления пополз обратно в душную нору.

Наверное, звезды смеялись громко, слушая в тот день мои планы, поскольку имели свои собственные, резко от них отличающиеся.

Судьба явила свою глумливую харю в лице Бойцового Пса.

Пес появился в Стрелке лет пятнадцать назад. К своим тогдашним двадцати с хвостом он успел побывать наемником, телохранителем, разбойником, купцом и, говорят, даже морским пиратом. Не знаю уж, чем его так привлекла наша мусорная дыра, что он решил здесь осесть. Возможно, после бурной юности она показалась ему спокойным, тихим захолустьем, где каждый залетный коршун выглядит могучим орлом. Или Угорь сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться. Так или иначе, бывший гроза морей подставил свою шею входящему в силу бандитскому главарю и позволил застегнуть на ней цепь. С тех пор он был его правой рукой. Если Угорь являлся для банды мозгами, Пес представлял собой ее тело. Неутомимое, крепкое, со стальными мышцами и острейшими клыками.

Кличка Бойцовый Пес как нельзя лучше подходила к чуть приплюснутой физиономии со вздернутым носом и развитыми челюстями, бритому черепу, рассеченной брови, поджарому мускулистому телу и живым черным глазам, разом портящим типичный портрет тупого громилы с цыплячьими мозгами. На самом деле Пес был весьма умен и оттого являлся куда более опасным противником.

После неоднократных стычек с его бойцами я имел все основания полагать, что Пес меня крепко недолюбливает, и потому, нос к носу столкнувшись с ним в коридоре, не испытал ни малейшей радости. Некоторое время мы молча пялились друг на друга, затем губы Пса растянулись в широкой ухмылке.

– Поговорить надо, – заявил мне первый помощник бандитского князя.

– О чем? – спросил я, не поддерживая его дружелюбного тона.

– Об Угре и его планах. В которых тебе отводится одно из центральных мест. Хочешь узнать интересные подробности, найди время вечером прогуляться в саду. Без лишних свидетелей.

Пес ухмыльнулся еще шире и двинулся дальше как ни в чем не бывало.

Значит, вечером в саду и без свидетелей? А к утру там обнаружат мое остывшее тело? Храни тебя звезды за такое любезное приглашение!

А может, и не стал бы он так мудрить, чтобы просто меня пристукнуть. Может, и впрямь хочет сказать что-то важное, причем идущее вразрез с пожеланиями Угря. Для этого тоже лучше обойтись без лишних глаз. Хвостатые звезды, как же плохо без любимого оружия! Пора им срочно обзаводиться.

Цепь я скрутил у собачьей будки в одном из окраинных домов. Старого кобеля, лениво дремлющего в тени груши, я знал не первый год. Грушу тоже. В этом саду, принадлежавшем ворчливому одинокому старику, они были вкуснейшие на всю Стрелку. Год, когда, отчаявшись отвадить воришек, старик обзавелся собакой, был воистину черным для всей окрестной детворы. Здоровущий, вечно голодный кобель бегал на скользящей привязи вдоль длинной проволоки у забора. Что только не пытались вытворять с этим псом! Травить, подпускать кошек, притаскивать течных сук – без толку. Отраву он чуял, как карманник кошелек, а остальные способы оказывались слишком громкими и будили старика, который тотчас же выбегал из дома, прихватив вилы и рассохшийся арбалет с болтами без наконечников. Подход к собаке нашел Подсолнух. Ему вообще удается ладить со всякими злобными созданиями, если судить по Змейке. Из его рук кобель наконец-то соизволил принять взятку в виде притащенной с речки рыбы и счел ее достойной платой за унесенные груши. Потом он признал и меня за компанию, и вдвоем с Подсолнухом мы продолжали безнаказанно обчищать сад, не забывая делиться с товарищами. А потом мы подросли, и нам стало не до воровства чужих груш.

За прошедшие годы пес заметно постарел, на его морде и боках появилась седина, он уже не готов был кидаться на каждую тень. Только глухо заворчал, не открывая глаз, когда почуял мое присутствие. А потом узнал и старательно заработал хвостом. Всю его напускную лень как ветром унесло. Кобель оживился, вскочил, бодро встряхиваясь, и принялся заинтересованно обнюхивать мои руки и одежду. Видать, ожидал, по старой памяти, чего-нибудь вкусненького. Но на этот раз я приготовил для него другое. Потрепав ластящуюся псину за мягкими пыльными ушами, я расстегнул на ней ошейник, и впервые с щенячьих лет кобель очутился на воле. Сначала он не оценил этот непрошеный дар и держался рядом, пока я откручивал проволоку, высвобождая второй конец своей добычи, но стоило ему лишь сообразить о преимуществах нового положения, рванул прочь – только и мелькнул в кустах смородины пушистый серый хвост.

В отличие от деталей нового оружия, ведро с двумя дощечками мне удалось раздобыть непосредственно в доме Угря под предлогом борьбы с нашествием искусавших меня крысообразных тварей. Ведро, наполовину залитое водой, я оставил неподалеку от нор, лесенкой прислонив к нему большую из досок. Вторую, тонкую и ненадежную, выдвинул над ней, а на самый конец уложил приманку. Уже на обратном пути меня поджидал улов. «Рыбка» плескалась в ведре, злобно шипя и зыркая на меня светящимися угольками глаз. Но цепь и тварь были еще не всем, что требовалось для осуществления моей задумки.

Привесок для цепи я отколупал от кистеня в соседнем зале. Тяжелый шипастый шарик. По сравнению с прежней свинчаткой казалось непривычно, но в целом неплохо.

Пока я копался с цепью, ведро с его обитателем успели преподнести неприятный сюрприз. Обернувшись, я увидел в боку ловушки основательную дыру. Тварь умудрилась проделать ее изнутри и теперь старательно расширяла, уцепившись лапами за край. Хвостатые звезды, эта плетенка что угодно прожигает, что ли?! Спешно обмотав свободный конец цепи магической нитью, я хлестанул «крысу» по башке. Чешуйчатое тельце обмякло и булькнуло на дно ведра. Я извлек его за хвост и поспешил надежно перемотать обездвиженного пленника (а точнее, пленницу) заклинанием.

Остаток дня я пытался понять и повторить жгучие нити из пасти болотного зверя – и почти не преуспел в этом занятии. Изучаемые ниточки были тонюсенькими, мои же выходили хорошо если с палец толщиной, не говоря уж о внутреннем строении! Да, похоже, уникального оружия – артефактной цепи – мне сегодня не сотворить. А жаль. Хотелось бы полюбоваться, как вытянутся рожи чародеев, услышь они о таком! А то мечи, копья, кинжалы… Даже от топоров морды воротят, а тут самая что ни на есть бандитская вещь. Знай наших! Конечно, у нормальных артефактов плетенки внедрены внутрь самого предмета, я же собирался просто намотать их сверху, как проволоку, но от того идея не становилась менее заманчивой. Как только разберусь со жгучими нитями, сделаю. Жаль, вытянутые рожи чародеев – всего лишь несбыточные мечты. Если я хочу выжить, никто не узнает о ней никогда.

«А Бойцовый Пес обойдется пока. Хватит с него цепи и обычной», – решил я, наматывая на руку заготовку для будущего неповторимого артефакта. Я все же решил рискнуть, принимая предложение о разговоре.