Когда Шимаэл начинал приводить аргументы, то возразить ему что-либо оказывалось практически невозможно. Он никогда не вступал в спор, если не был абсолютно уверен в победе, и всегда бил наверняка. В итоге Чак чувствовал себя обманутым и чуть ли не ограбленным. Словно он сам дал старшим мальчишкам свою любимую игрушку, а теперь с тоской наблюдал, как перспективы ее возврата становятся все более туманными.

По большому счету, Чак понимал, что Шимаэл был прав, он вполне мог провернуть это дело в одиночку. Жизнь в партизанском отряде поневоле заставляет человека осваивать весьма разносторонние навыки. Да и на заре кларкерства, когда Шимаэл начал работать пилотом по найму, отряды подбирались небольшие, по два-три человека, где каждый был обязан уметь все, от и до. Впрочем, Шимаэл предпочитал помалкивать о своих талантах, целиком и полностью посвятив себя единственному любимому делу — полетам меж звезд.

Чак же обожал ковыряться в машинах и механизмах, и трудно было отыскать кого-либо, кто мог бы с ним в этом деле сравниться. Беда заключалась в том, что кроме этого он ничего другого делать толком не умел. Так что эту партию он проиграл вчистую.

* * *

Ассан, хранитель храмового кладбища, проснулся оттого что кто-то негромко, но настойчиво стучал в окно. Он не испугался, поскольку твердо знал, что мертвецы праведных живых не беспокоят, но озадачился, кому могли понадобиться его услуги посреди темной ночи. Странное время для похорон или посещения чьей-то могилы.

Он прижался носом к окну, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте.

— Кто здесь? — окликнул он.

Вместо ответа с той стороны на стекло легла худая бледная кисть, точно упавший с неба кусочек луны. А украшающие ее завитки черного узора казались безднами ущелий. Универсальный ключ, открывающий двери любого дома.

Ассан торопливо зажег лампу и выглянул на крыльцо.

— Госпожа? — он поднял светильник над головой, осматривая пустынный двор. — Госпожа?

Резкий рывок выдернул лампу у него из руки, и звон разбитого стекла ознаменовал ее кончину. Холодная ладонь зажала Ассану рот и оттащила в сторону.

— Замолчи! — прошептал женский голос у него над ухом. — Меня здесь нет, так что не привлекай внимания понапрасну.

Поскольку его рот был зажат, то Ассан смог только потрясти головой в знак согласия.

— Два дня назад Дролли Зиола, Мать этого Храма, была убита. Погребальная плита девственно чиста. Где ее тело? — удерживавшая его рука соскользнула вниз, давая возможность ответить.

— Мы ее… мы… — обычно спокойный и невозмутимый Ассан вдруг начал заикаться. Тот факт, что Жрица его даже не поприветствовала, являлся крайне дурным предзнаменованием, — мы ее похоронили.

— Похоронили?! — тонкие пальцы легли на его шею, как ножницы садовника ложатся на зеленый побег, который собираются срезать. — Закон предписывает предать тело почившего Служителя очищающему огню. Как вы посмели ослушаться?!

— Я… мы… мы были так напуганы!

— Настолько, что даже позабыли все обряды, наставления и правила?

— Мы не могли… нам было страшно, а потом… Сиарна… — Ассан поперхнулся, когда рука Жрицы резко его встряхнула.

— Чуть позже я познакомлю тебя с настоящим страхом! — процедила она. — Неужели в этом городе не осталось ни одного истинного праведника?! Мне что, всем и каждому необходимо разъяснять, что явившаяся к вам самозванка — не Сиарна!

— Но она…

— Не смей мне перечить! Я знаю, что говорю, — хватка снова ослабла. — Итак, она убила Зиолу. Что произошло потом?

— Ее слуги выбросили Матушку Зиолу на боковое крыльцо и сказали, чтобы мы скормили ее бродячим собакам… агрх!

Ассана отбросило назад, и он ударился головой об стену дома. Пальцы Жрицы больно стиснули его шею.

— Прежде чем убить тебя, — было даже удивительно, как столько ярости может умещаться в еле слышном шепоте, — я вырежу твой поганый язык и заставлю тебя его сожрать!

Заслонявшее звезды темное пятно всколыхнулось, и Ассан почувствовал, как между его зубов вклинилось холодное стальное лезвие, разжимая его стиснутые челюсти.

— М-м-м-м!!! — завыл сторож, беспомощно дрыгая ногами в воздухе.

— Заткнись сейчас же! — зашипела Жрица. Лезвие скользнуло в сторону, и язык Ассана явственно ощутил вкус крови, — умей умереть достойно!

— Сжальтесь, Госпожа! Я всего лишь повторяю то, что нам сказали!

— Ладно, — блеснув в звездном свете, нож скрылся под черным плащом, — можешь проглотить свой язык не разжевывая.

— Помилуйте! — сторож осел на землю.

— Я велела тебе проглотить язык! — женщина схватила Ассана за воротник и снова поставила на ноги, — умолкни! Бери лопату и покажи мне могилу Сестры.

Сторож знал кладбище как свои пять пальцев, а потому даже в кромешной темноте безошибочно вышел прямо к свежему холмику, сиротливо приютившемуся возле самой ограды. На нем не было ни таблички с именем усопшей, ни цветов, ничего.

— Вот, — Ассан остановился и оперся на лопату. Его коленки так тряслись, что он боялся упасть, — здесь мы похоронили Матушку Зиолу.

Жрица присела перед холмиком на корточки и провела над ним ладонью.

— А почему могила такая неглубокая? — спросила вдруг она. — Лопата затупилась?

— Я… мы… очень торопились.

— Жалкие, малодушные трусы! — презрительно бросила Жрица, отступив в сторону. — Откапывай.

Ассан не посмел ничего возразить и, поплевав на ладони, взялся за лопату. Копать на ощупь, конечно, непросто, но сторож хорошо знал свое дело. Гораздо трудней оказалось не думать о молчаливой фигуре, столбом еще более густой тьмы высившейся за его спиной.

— Готово, Госпожа, — он руками стряхнул последние горсти земли с завернутого в саван тела и выбрался наверх.

Жрица наклонилась над черным зевом разрытой могилы.

— Вы даже не потрудились положить ее в гроб! — Ассан скорее почувствовал, нежели увидел, как капюшон повернулся к нему. — Сестра Зиола отдала вашему городу и вам, его жителям, всю свою жизнь, и вот так вы ее отблагодарили?!

Душу сторожа захлестнул жгучий стыд. Они поначалу вообще хотели закопать Матушку просто так, столь силен был испытанный ими ужас. Но в последний момент Ассан принес из дома собственную простыню и завернул в нее тело покойной Жрицы. Они хоронили ее молча и как-то суетливо, словно совершали некое постыдное преступление и хотели остаться незамеченными. А весь Келчег старательно делал вид, что и вправду ничего не заметил, словно ничего и не произошло вовсе. Все мучительно пытались забыть о Зиоле, но Ассан прекрасно знал, что на самом деле это никому так и не удалось.

— Отойди, — Жрица склонилась над могилой и, опустив в нее руки, ухватила завернутое тело и легко, как младенца, подняла его наверх.