— Не кощунствуй, это боги египетские, — шикнула на негоДалила.

— Боги?

Александр взял одну фигурку (самую большую) и, пытаясь ееразглядеть, сказал:

— Улитка какая-то.

— Улитка, по Фрейду, символизирует женские половые органы, —усмехнулась Далила.

— Правда? — Александр с интересом уставился на нее испросил:

— А что это значит?

— Отвечу тебе анекдотом. «Рядовой Иванов, о чем вы думаете,глядя на кучу битого кирпича?» — «О п…е, товарищ майор!» — «Почему?» — «А явсегда о ней думаю!»

Он удивился:

— Надо же, а мне казалось, что я постоянно думаю о тебе.

Далила его успокоила:

— Одно другого не исключает. Вкусы у всех разные. Однихмужчин в женщинах восхищают глаза, других — волосы, третьих — сам понимаешь.

— Думаешь, я отношусь к третьим?

— Несомненно. Зачем ты пришел? — строго спросила она, ужепонимая, что скандала не будет.

Они даже не квиты. Теперь он виноват. Александр нарушилправила их игры. С неясной целью он явился к ней в дом, и теперь чувство виныДалилы автоматически перешло к нему.

— Чего ты добиваешься? — возмутилась она. — Хочешь развестименя с мужем?

— Ты не пришла, я волновался.

— Не ври. Ты в подъезде меня поджидал, но там со мной незаговорил. Дал мне войти в квартиру. Почему? Хотел видеть Матвея? Зачем?

Александр виновато пожал плечами:

— Не знаю.

— Если ты не знаешь, я тем более, — сказала Далила, поспешнонатягивая сапоги.

Он растерянно вернул на комод божка и промямлил:

— Что, так мужа боишься?

— Пошли! — скомандовала она, хватая ключи от машины. — Наулице объясню.

Они вышли во двор по одному. Александр отправился к своемуавтомобилю, Далила понеслась к гаражу. Встретились в гостинице, какпланировалось еще вчера. Едва войдя в номер, она зарыдала. Он ошалел:

— Что, так испугалась?

— Я испугалась за нас.

— У нас все будет отлично, — заверил ее Александр. — Или тыпо-другому считаешь?

— Саша, я люблю тебя. Пока люблю.

Далила зло помотала головой. Слова с трудом пробивалисьсквозь рыдания. Больше всего она злилась на то, что он не понимает, ничего непонимает, не придает значения размолвкам, ссорам. Он не знает, что обычно такначинается конец отношений.

— Ты считаешь, во всем виноват я?

— Нет, не во всем.

— А в чем? Да перестань плакать!

В его голосе опять возникли нотки раздражения.

— Не кричи, — устало и беззлобно сказала она и тут жеядовито добавила:

— Будешь кричать на жену, когда вернешься в свое гнездышко.

— В отличие от тебя я не спешу в свое гнездышко, я могупровести с тобой всю ночь, потому что я давно наплевал на все: на жену, надрузей, на работу. А когда вернусь в гнездышко, буду носиться по комнатам исходить с ума от ревности.

Она знала — он не лжет. Она сама предприняла все меры длятого, чтобы жизнь его не была безмятежна, чтобы он не блаженствовал дома передтелевизором, но теперь понимала, что явно перестаралась.

Далила перестала плакать, села на кровать, обхватила головуруками, спросила, потирая виски:

— Почему ты не ревнуешь жену.

Вопрос был глупым, но она хотела получить ответ. Александрпожал плечами.

— Не знаю. Может, она мне безразлична? И потом, к кому мнеприкажешь ее ревновать?

— К кому угодно, к соседу, к прохожим, к сослуживцам, ктелеграфному столбу, наконец, — взорвалась Далила. — Твоя ревностьизобретательна.

Александр самодовольно усмехнулся:

— В жене мне больше всего нравятся ее котлеты. Не думаю, чтокотлеты уйдут от меня. К тому же я доверяю ей. Она порядочная женщина.

Это был капкан, в который намеренно загоняла его Далила. Онэто чувствовал, но, сам не зная зачем, полез. Может из вредности, из протеста.В последнее время его сильно раздражала ее профессия, все эти психологическиештучки, будто она до костей его раздевает. Александр ощущал себя подопытнымкроликом.

— Вот! Вот оно! — торжествующе воскликнула Далила. — Женапорядочная женщина! А я, по-твоему, непорядочная? Еще скажи, что порядочныеженщины не изменяют своим мужьям. Зато мужья запросто изменяют своим порядочнымженам. Теперь мне ясно, что происходит, теперь я знаю, почему пересталачувствовать себя женщиной: ты считаешь меня шлюхой!

— Перестань!

— Да, я это вижу, ты не уважаешь меня, отсюда и раздражение.Тогда нам лучше расстаться: любовь без уважения — это ад. Твоя ревностьстановится оскорбительной.

Александр разъярился:

— А как мне не ревновать? Разве ты не видишь, какимивзглядами провожают тебя мужчины? Вот хотя бы сейчас, когда в гостиницузаходили. Ты не заметила, а у меня кулаки чесались врезать тем юнцам у входа.

Далила не только заметила юнцов, она подмигнула им тайком отАлександра, чем и вызвала смешки да интерес.

— Может, прикажешь чадру надеть? — ядовито спросила она. —Не могу же я отвечать за других. Какие претензии ко мне? Я вульгарно себя веду?Вызывающе одеваюсь? Походкой себя предлагаю? Что? Что не так я, по-твоему,делаю?

Он, опешив, ответил:

— Да нет, вид у тебя достойный и неприступный.

— В чем же дело? Почему ты бесишься? В последнее время мнекажется, что ты меня ненавидишь.

Александр грустно признался:

— Порой так и есть. Сам ничего не пойму. Я и не подозревал,что буду так ревновать. Много думал об этом, искал причины. Почему? Обвинитьтебя не в чем.

— Надеюсь, — огрызнулась Далила. Александр задумался ипродолжил свои размышления вслух:

— Да, ты не ветреница, не кокетка. Напротив, выглядишьсерьезной и даже высокомерной, но когда иду с тобой по улице, ощущение, будтошагаю по сцене. Все провожают тебя взглядами. Ты всех сводишь с ума.

«Слышала бы моя Галка», — мысленно усмехнулась Далила.

Подруга никогда не считала Далилу красавицей и, наверно,была права.

Александр тем временем продолжал откровения: