Брайан вскинул винтовку и указал стволом в сторону дороги.

— Нам туда, — сказал он. — Путь может оказаться нелегким, но ничего не поделаешь. Как тебе кажется, ты не забудешь, о чем должен спрашивать?

— А ты мне напоминай, — попросил Адриан. — Видишь ли, стоит мне немного отвлечься — и из головы вылетает самое важное.

— Когда тебе потребуется моя помощь, я буду рядом.

Адриану хотелось сказать, что он мечтает о возможности обратиться к брату с такими же словами. Ведь когда Брайан больше всего нуждался в его поддержке, Адриана рядом не оказалось.

Он готов был разрыдаться от душевной боли, которую причиняла ему эта мысль. Впрочем, он пока еще сознавал, что внезапное желание поплакать свидетельствует о неспособности контролировать перепады настроения. Он понимал, что ни в коем случае нельзя разрыдаться прямо здесь и сейчас — этим прекрасным солнечным утром, посреди автостоянки торгового центра, расположенного на краю маленького университетского городка. Давая волю своим расшатавшимся нервам, Адриан рисковал привлечь к себе ненужное внимание посторонних. Что было совершенно ни к чему.

По крайней мере, детективу, которым он собирался стать.

Адриан сел за руль и поехал обратно в свой район, который, несмотря на ослепительное весеннее солнце, внезапно показался ему гораздо более мрачным и таинственным, нежели когда-либо.

Из первых двадцати квартир, в которые он позвонил, примерно в половине никто вообще не откликнулся; от тех же, кто решился отворить дверь, не было никакой пользы. Адриана встречали, как полагается, вежливо, думая, что он торговый агент или собирает деньги на некое общественно значимое дело, вроде очистки водоемов или спасения китов. Но когда он показывал им бейсболку и озвучивал имя ее хозяйки, люди отворачивались и закрывали двери.

На улицах не было никого, только Адриан — да еще Брайан, который шел впереди. Старший брат нацепил темные очки-«авиаторы», чтобы защитить глаза от слепящего солнечного света. Он двигался молодо, энергично и, как всегда, обгонял Адриана на несколько шагов.

Адриан же чувствовал себя совсем стариком, — впрочем, усталости от этого марафона он пока не испытывал и втайне был даже рад, что упругие мышцы его ног безропотно сносят попытки идти в ногу с призраком брата.

Адриан остановился, наслаждаясь теплом весеннего солнца и наблюдая причудливую игру солнечных лучей с тенью. «Вечное противоборство света и тьмы», — подумал он. Эти размышления настроили его на поэтический лад. Все его любимые писатели уделяли большое внимание образам, подчеркивающим зыбкость границы, отделяющей добро от зла.

— Йейтс, — громко произнес Адриан. — Брайан, ты читал когда-нибудь «Битву Кухулина с морем»?

Брайан остановился в нескольких метрах от Адриана, положил винтовку на землю и присел на корточки, припав на одно колено и что-то внимательно разглядывая перед собой. У него был такой вид, словно он не бродит по городскому предместью, а вновь выслеживает кого-то в джунглях.

— Конечно читал. На втором курсе. В семинаре по поэтическим традициям в современной лирике. По-моему, ты тоже его посещал. И кстати, получил в итоге более высокую оценку.

Адриан кивнул:

— Знаешь, какой фрагмент мне особенно нравился? Тот, где главный герой понимает, что убил собственного сына… единственным выходом для него явилось безумие. Словно завороженный, он с мечом и щитом вступил в бой с океанскими волнами.

— «Неуязвимая стихия…» — процитировал Брайан. Он поднял руку, сжатую в кулак, словно приказывая остановиться целому армейскому взводу, а не своему младшему брату. Вдруг глаза его сконцентрировались на мощеной дорожке, ведущей к близлежащему дому. — Ну-ка, Адри, внимание… — прошептал он. — Позвони в этот дом! — Слова прозвучали тихо, однако в них слышался строгий тон приказа.

Адриан оторвался от своих мыслей и посмотрел в сторону, указанную Брайаном. Еще один аккуратненький деревянный домик. Таких в этом районе большинство. Точно в таком же живет сам Адриан.

Вздохнув, он направился к двери, а Брайан остался ждать его на улице. Адриан позвонил раз, позвонил другой, и, когда он уже собирался уходить, за дверью раздались торопливые шаги. Щелкнул замок, и перед Адрианом предстала женщина средних лет, с кухонным полотенцем в руках. На лице ее читалось выражение тревоги, глаза были красными, а светлые волосы — растрепанными. От нее исходил сильный запах табака. Словом, по виду этой женщины можно было предположить, что она не спала уже целый месяц.

— Простите за беспокойство… — начал Адриан.

Взгляд женщины был направлен куда-то мимо него. Голос ее дрожал, но она старалась говорить вежливо.

— Послушайте, дело в том, что я не интересуюсь ни свидетелями Иеговы, ни мормонской церковью, ни сайентологией. Спасибо большое, не нужно…

Столь же порывисто, как открывала дверь, женщина повернулась, чтобы закрыть ее.

— Нет-нет, это не… — торопливо начал Адриан.

Позади раздался приказ брата:

— Покажи ей кепку!

Адриан немедленно выставил вперед руку, в которой держал розовую бейсболку.

Женщина обмерла.

— Я нашел ее на улице. Я разыскиваю…

— Дженнифер… — простонала она.

И разразилась рыданиями.

К тому времени как Терри Коллинз аккуратно перенесла на внешний диск содержимое компьютера Дженнифер, умудрившись при этом ничего не потерять и не стереть, наступило утро. Несмотря на то что Терри удалось ненадолго прикорнуть на кушетке, стоявшей в коридоре, за дверью, ведущей в комнату для допросов, она чувствовала себя совершенно разбитой. Трое ее коллег уже пришли на работу и теперь занимались каждый своим делом: перебирали бумаги, куда-то звонили, договаривались с кем-то о встречах. По электронной рассылке инспектору Коллинз поступил вызов от начальника отдела: примерно к полудню ей следовало представить руководству краткий отчет о ночном происшествии и сформулировать свое мнение о том, насколько вероятно, что Дженнифер угрожает опасность. Терри прекрасно понимала, что должна использовать все свое хитроумие и красноречие: необходимо было создать устойчивое впечатление, что речь идет не об обычном побеге из дому, а о каком-то преступлении в отношении девочки. В противном случае начальник отдела прикажет ей сделать лишь то, что она и без него уже сделала, а именно разослать список примет и фотографию Дженнифер по соответствующим инстанциям, включая Общефедеральный реестр без вести пропавших и разыскиваемых граждан. Затем инспектор обязана будет вернуться к более важным делам: для статистики полицейскому отделению нужны конкретные подозреваемые, задержанные, а еще лучше — обвиняемые, а значит, раскрытые уголовные дела.

Терри бросила виноватый взгляд на пачку папок с документами, которые дожидались ее драгоценного внимания. Среди прочего там было три случая сексуального домогательства и принуждения, один случай агрессивного поведения и хулиганства с применением холодного оружия (речь шла о субботней драке в баре между болельщиками «Янки» и «Ред Сокс»: и какого, спрашивается, черта у второкурсника из более чем приличного бостонского пригорода Конкорд оказался в кармане выкидной нож?). Отдельной стопкой лежало шесть папок с делами по распространению наркотиков — от копеечного косяка с марихуаной до почти килограмма кокаина, который один из университетских студентов пытался втюхать работающему под прикрытием оперативнику из службы охраны кампуса. Каждый из этих случаев требовал и заслуживал внимания, в особенности сексуальные домогательства и насилие. Все они были похожи друг на друга как две капли воды: девушки позволили себе выпить немного лишнего на вечеринке в студенческом клубе или общежитии, чем и воспользовались злоумышленники. Практически все жертвы чувствовали себя неуверенно и словно сомневались, что имеют право на защиту со стороны правоохранительных органов; более того, практически все эти девушки, не говоря уже об их родителях и знакомых, считали, что они сами виноваты в случившемся. Возможно, и так, подумала Терри. По крайней мере, с моральной точки зрения девушки вполне заслуживали порицания за то, что, быть может, выпили слишком много пива, быть может, танцевали излишне откровенно, быть может, даже в пылу веселья шли на поводу у компании и в какой-то момент задирали футболки в ответ на залихватские крики и требования типа: «Давай, детка, покажи-ка нам сиськи!» Такого рода шутки и развлечения на студенческих вечеринках — дело обычное. Может быть, некоторые из этих девчонок вполне сознательно и добровольно шли после танцев на более тесные контакты с однокурсниками, но принуждать к сексуальной близости тех, кто этого не хочет, никто не имеет права. В каждой из папок на столе Терри лежали листки с результатами токсикологической экспертизы и с медицинскими заключениями. Инспектор Коллинз была практически уверена, что в каждом случае в организме пострадавшей были обнаружены следы экстези. В ходе расследования выяснилось, что каждому из инцидентов предшествовала одна и та же, в общем-то вполне невинная, фраза: «Эй, детка, пойдем выпьем, я угощаю!» Естественно, что в душном, битком набитом помещении, где к тому же звучит оглушительная музыка, девушка, не ожидающая подвоха, могла не заметить чуть странного вкуса у напитка, который ей подали в традиционном для молодежных вечеринок пластиковом стаканчике. Все как обычно: одна часть водки, две части тоника… Ну и разумеется, самая малость веселящего, парализующего волю наркотика.