Потом вернулся из заключения тетин сын Толик или, как называли его дружки, Толян. Пока он находился в зоне, Галина ездила его навещать, но Вероника ни разу не составила ей компанию, увиливала под разными предлогами. Так что двоюродный брат, которого Вероника помнила совсем юнцом, теперь оказался для нее малознакомым и, в общем, малоприятным субъектом. Поначалу Толян вел себя тихо, даже устроился на работу. Потом к нему начали захаживать дружки, которые постепенно стали для Вероники и тети Гали сущим бедствием. Они заходили в гости и по одному, и пачками, иногда оставались до утра, некоторые даже приставали к Веронике, и она запиралась в тетиной комнате. Понимая, что рано или поздно проблема жилья станет неотложной, Вероника срочно искала деньги на покупку квартиры. Она даже решила обратиться за помощью к упорно игнорируемому отцу, от которого в последнее время не поступало денежных переводов. Но, наведавшись в родные пенаты, Вероника узнала, что Захар уже давно на мели. Казалось бы, наступили новые времена, слова «фермер» и «крепкий хозяин» теперь произносятся в положительном контексте, а Захар сник, выдохся, словно воздушный шар, из которого выпустили воздух, Работа уже не горела у него в руках, как раньше, активности и энергии в нем совсем не стало. Захар спивался, старел и хворал. Но больше всего Веронику возмутил тот факт, что несколько месяцев назад отец втихую расписался с Фроськой, и теперь ловкая продавщица наложила лапу на дом и все прочее наследство, которое Вероника справедливо считала своим. Конечно, Вероника скандалила, грозилась судебными тяжбами, но Фроська тоже была не лыком шита. Она давно сумела внушить Захару, что дочка, которая столько лет не хотела знать своего отца, не заслуживает никакого наследства. В разгар семейных баталий случилось неожиданное: крепко выпивший Захар ехал на своем «Москвиче» и свалился с моста в реку. После его похорон Вероника все-таки сумела кое-что отсудить у Фроськи. Но в денежном выражении это оказалось не так уж много, на приличную квартиру в городе, да еще в хорошем районе, не хватало.

А времена были трудные, смутные — первая половина 90-х. В такие времена можно либо много приобрести, либо все потерять. И потерявших, конечно, всегда оказывается гораздо больше. Именно тогда Вероника впервые задумалась о том, что, может быть, не так уж правильны ее выводы о преимуществах свободной бессемейной жизни. Она вдруг поняла, что никому по-настоящему не нужна, никто не поддержит ее в трудную минуту. Прежние партийно-исполкомовские любовники как-то сошли на нет. Многие, утратив былое влияние, замкнулись в своих семьях. Новые деловые еще не определились, не набрали силу. Вероника заметалась, не зная, на ком остановиться. А тут еще в поликлинике началась неразбериха, поговаривали о сокращениях.

Именно тогда в ее жизни внезапно возник Федор, Федька Циркач. Однажды вечером, поздно вернувшись после дежурства, Вероника ужинала на кухне, стараясь не шуметь и не будить приболевшую тетю. В дверь позвонили. Откликнувшись, Вероника услышала голос Толяна. Двоюродный братец часто забывал ключи и мог трезвонить в любое время дня и ночи. Вероника открыла дверь и замерла от удивления: Толян ввалился, придерживая за плечи бледного, окровавленного мужчину, который едва переставлял ноги и прижимал к животу кучу тряпок, быстро пропитывающихся кровью.

— Скорей, сеструха, помоги человеку, — пробормотал Толян, усаживая раненого в кухне на стул.

— Да что ты его сюда притащил?! — возмутилась Вероника. — Здесь тебе не скорая помощь! Вези в больницу!

Раненый посмотрел на Веронику мутными от боли глазами и тихо, но внятно заявил:

— Никакой больницы. Зашивай меня побыстрей и перевязывай, а то много крови потеряю.

— Ему в больницу нельзя, — подтвердил братец. — Там вопросы будут задавать, а Федьке это ни к чему. Давай, Верка, ты же все-таки врач, помоги человеку.

— Меня зовут Вероника, — с ненавистью прошипела она. — Пойми ты, придурок, я не имею нрава сама его лечить. А если у него заражение начнется? Да и вообще, не хочу в ваших разборках участвовать. Это дело уголовное.

— А я хорошо заплачу тебе, красавица, — прошептал раненый белыми губами.

Вероника вздохнула и, поворчав немного, занялась пострадавшим. К счастью для него, ножевая рана оказалась поверхностной, внутренние органы не пострадали. А Вероника, хоть и не была хирургом, не боялась никаких оперативных процедур. Наблюдая за ее ловкими, уверенными руками, Федька с довольным видом пробормотал:

— Ну, ты свое дело знаешь… Мне даже ни капельки не больно. Как будто ты меня не зашиваешь, а гладишь.

— Дурачок, я же тебе обезболивающий укол сделала, — усмехнулась Вероника.

Перевязав зашитую рану, она напоила Федора лекарствами, витаминным чаем, затем велела Толяну уложить дружка в постель.

Когда все было сделано, братец вернулся к Веронике на кухню и с таинственным видом зашептал, что этот раненый не какая-нибудь мелюзга, а важный авторитет Федор Осадчий, больше известный как Федька Циркач. Толяна прямо распирало от восторга при мысли, что оказался в трудную минуту рядом с таким значительным человеком. Теперь он справедливо рассчитывал на покровительство высокого лица.

Вероника, конечно, к тому времени уже немало слышала и читала о ворах в законе, об уголовных авторитетах. Знала также и о том, что многие из них постепенно легализуются, даже приходят во власть и очень скоро могут занять ключевые посты в государстве. В свете всей этой информации она посмотрела на раненого гостя уже не так, как могла бы посмотреть раньше, в прежние времена. Утром, разговаривая с отдохнувшим и приободрившимся Федором, она отметила, что он еще сравнительно молод и довольно недурен собой. Да и лексиконом Федя выгодно отличался от других приятелей Толяна. Возможно, он просто контролировал себя, разговаривая с Вероникой, а потому обходился без всех этих бандитских штампов «в натуре», «чисто конкретно», «по понятиям» и прочая. Он сразу смекнул, что Веронике несладко живется в одной квартире с колоритным братцем. Тут же предложил ей помощь в приобретении нового жилья. Вероника к тому времени уже почти договорилась о покупке однокомнатной квартиры — не новой, зато отдельной. Но Федор, узнав о ее намерениях, даже возмутился: по его мнению, девушка заслуживала гораздо большего. Очень скоро Вероника стала любовницей Федора и владелицей шикарной двухкомнатной квартиры в хорошем районе.

Сожительство с Федором имело свои плюсы и минусы. Несомненным плюсом были деньги, появляющиеся неизвестно откуда и в таком количестве, что Веронике даже смешно было ее прежнее жалкое накопительство, мелочные тяжбы с Фроськой. Другим плюсом были мужские достоинства Федора. Вероника и сама не заметила, как очень скоро привязалась к нему, стала от него зависеть. Раньше ничего подобного она не испытывала и считала себя расчетливой и циничной. Но, думая о Федоре, все больше сознавала, что с ним могла бы быть счастлива даже без особого благополучия. Но, увы, счастью мешали многие минусы. Федор мог внезапно исчезнуть на неопределенное время. Мог вернуться среди ночи избитый и окровавленный. Мог принести к ней в квартиру подозрительные пакеты и попросить «заныкать» их подальше. Из-за такого образа жизни он не позволял себе завести семью, детей, хотя возраст его приближался к сорока. Даже проживать с Вероникой в одной квартире считал неразумным. Они встречались как любовники, вместе ездили на курорты, ходили в рестораны, но это не была нормальная семейная жизнь. Наконец, спустя четыре года после их знакомства, Федор вдруг объявил Веронике: