В холле были расставлены стенды с плакатами, рассказывающими о раке груди и о тех людях, которые им заболели. Калеб, крепче сжав руку жены, внимательно за ней наблюдал, выискивая малейшие признаки схожих симптомов. Впрочем, как тут можно быть в чем-то уверенным? Ведь сестра Аддисон умерла от другого вида рака.

Разумеется, Аддисон начала внимательно читать вывешенные на стендах трогательные истории всех этих раковых больных – двадцати женщин и двух мужчин. На ее глазах выступили слезы искреннего сострадания.

Некоторым из этих больных поставили диагноз на ранней стадии, кому-то – слишком поздно. Кое-кто из них игнорировал появившиеся симптомы из-за сильной занятости на работе, как, например, один мужчина, всего на несколько лет старше Калеба. Он заметил крошечное уплотнение у себя на груди, когда принимал душ, но решил, что просто повредил мышцу, занимаясь на тренажерах. Из-за вечной занятости он несколько месяцев не мог выкроить время, чтобы сходить к врачу.

Большинство представленных на стендах историй были о людях, победивших рак, но нескольким больным это не удалось. Чем дальше Калеб шел мимо этих стендов, тем крепче прижимал Аддисон к себе.

Она не казалась печальной, оживленно беседовала с людьми, обсуждая необходимость выявления разных видов рака на ранних стадиях. Бал был устроен для того, чтобы собрать средства на приобретение маммографа для местной больницы, чтобы жители атолла, сейчас вынужденные ездить на Таити для обследования груди, могли бы проходить маммографию у себя на Бора-Бора.

У Калеба ушло несколько минут на то, чтобы оплатить входные билеты, прокат нарядов для себя и жены, а также оставить щедрое пожертвование.

Аддисон в это время продолжала разговаривать с другими посетителями, обменивалась адресами электронной почты, обещая выслать им материалы о своем благотворительном фонде. К шампанскому она так и не притронулась – лишь поглаживала пальцами ножку бокала.

Калеб поставил свой опустевший бокал на поднос проходящего мимо официанта и взял новый бокал шампанского, ожидая, когда жена освободится. Она подошла к нему несколько минут спустя, запыхавшаяся, с сияющими глазами.

– Извини, никак не могла закончить разговор. То, что они тут делают для помощи людям, – это замечательно!

Аддисон выглядела такой оживленной, потому что благотворительность была ее подлинной страстью.

– Хочешь чего-нибудь выпить? Коктейль, например?

Она посмотрела на бокал в своих руках и покачала головой.

– Не надо. Сойдет и шампанское.

Они вошли в бальный зал. Оркестр уже сидел на сцене. Стоящий перед ним дирижер взмахнул руками, и грянула музыка – громкая, но изящная – песня из известного голливудского мюзикла. Некоторые гости начали ее напевать.

Вдоль стен зала стояли круглые столики, накрытые белоснежными скатертями и украшенные композициями из тропических цветов. Двери зала, выходящие в сад, были широко открыты, пропуская внутрь прохладный воздух.

На составленных в ряд столах были выставлены различные блюда: каждый мог подойти и выбрать то, что ему понравилось.

– Не хочешь присесть? – спросил Калеб жену.

Она положила руку на его плечо.

– Пока нет.

Аддисон кинула взгляд на середину зала. Там уже танцевали несколько пар.

Калеб покачал головой.

– О, нет! Ты уже хочешь танцевать? Но мы ведь только недавно сюда пришли!

Он никогда не был силен в танцах. Рубен часто его за это поддразнивал. Калеб танцевал только тогда, когда жена чуть ли не силком вытаскивала его на танцпол, а в остальное время он предпочитал просто наблюдать за танцующими.

Аддисон обернулась к нему, и при этом блестки на ее платье сверкнули всеми цветами радуги.

– Уверена, что смогу найти в этом зале кого-нибудь, кто не откажется потанцевать со мной.

На Калеба эти слова подействовали мгновенно. Он отставил в сторону бокал с шампанским, схватил жену за руку и повлек ее в центр зала, молясь о том, чтобы следующая композиция не была быстрой.

Ему повезло. Оркестр заиграл песню Коула Портера «Я все время о тебе думаю». Калеб решил, что с таким темпом он справится: надо только обнять свою любимую и покачиваться в такт музыке.

Он положил руки Аддисон на бедра, она обняла его за плечи, негромко напевая слова песни. Неподалеку пожилые мужчина и женщина вдруг начали вальсировать, изящно скользя по паркету, словно по льду.

Калеб шепнут жене на ухо:

– Вечно найдется какая-нибудь белая ворона.

– Наверное, мне уже давно нужно было отправить тебя на уроки танцев.

Калеб задвигался чуть быстрее, затем крутанул жену так, что она потеряла равновесие. Воспользовавшись этим, он еще крепче, чем прежде, прижал ее к себе.

– Может, я пообещаю тебе взять несколько уроков перед десятой годовщиной нашего брака?

Аддисон с удивленно распахнула глаза и прикусила нижнюю губу.

Ощутив пробежавший по спине холод, Калеб подумал: «Что это значит? Неужели Аддисон не собирается жить со мной так долго? Или это от нее не зависит?»

Его мозг снова лихорадочно заработал, рождая странные мысли, которые прежде не приходили в голову. Но теперь в нем угнездился страх.

Пронизывающий до костей страх потерять Аддисон.

Но Калеб заставил себя улыбнуться. Ничего ужасного не произошло. Это лишь разыгралось его воображение. Он ведь сделал так, как просила жена – поехал с ней в отпуск, проводит все время с сыном и с ней. И ему самому это очень нравится.

Вернувшись домой, он обязательно поговорит с Гарри и попытается работать меньше, чтобы чаще бывать рядом с Аддисон и Тристаном. А может даже стоит задуматься о том, чтобы завести второго ребенка?

Аддисон все еще смотрела на мужа с удивлением:

– Ты научишься танцевать ради годовщины нашей свадьбы?

Калеб снова крутанул ее:

– Конечно, научусь. Вот увидишь. Мы с тобой станем вторыми Джонни и Бэби – помнишь, героев фильма «Грязные танцы»?

Аддисон прижала ладонь ко лбу.

– Как представлю тебя, танцующего рок-н-ролл в узких черных брюках, так голова идет кругом. – Она улыбнулась, услышав, что песня закончилась. – Хочу немного отдохнуть. Пойдем поедим.

Калеб, обняв жену за талию, повел ее к шведскому столу. Аддисон взяла тарелку, положила на нее немного курицы и рыбы. Калеб наполнил свою тарелку едой до отказа. Затем они сели за один из стоящих отдельно столиков. Оркестр продолжал играть. В бальном зале становилось все более людно.

Подошел официант и спросил:

– Не желаете выпить шампанского или еще чего-нибудь.

Калеб, не будучи большим любителем шипучего напитка, ответил: