и назад, наслаждаясь изысканным трением, одновременно наклоняясь, чтобы оказать дополнительное давление на ее точку G. И вместе мы занимались любовью.

Я довел ее до оргазма в этой позе до того, как ее руки и ноги подогнулись, и я повернул нас обоих на бок. Я снова вошел в нее в позе ложки, просунув левую руку под ее подушку и используя эту руку, чтобы поиграть с ее грудями, которые стали немного круглее и полнее сейчас, когда она уже прошла половину беременности. Моя правая рука теребила ее клитор и ласкала эрогенные зоны, вызывая на коже ощущения, которых она не чувствовала долгое-долгое время. И, наконец, я довел свою любовницу до второй кульминации, ничего потрясающего, но все же достаточно чудесно для девушки, для которой она сама была единственным источником оргазма слишком долгое время.

«Кончи в меня…» — напевала Ким, едва отдышавшись. Она взяла мою правую руку и потерла ею свой обнаженный живот. Можно было подумать, что такое мощное напоминание о зародышах подавит мой энтузиазм, но все было как раз наоборот. Когда мы полтора месяца назад занимались сексом в доме ее отца, я слишком торопился, чтобы по-настоящему об этом думать. Но сейчас нежный изгиб животика мамочки моего ребёнка вызывал у меня чувство эйфории, которое просто взорвало мой разум.

Ким была беременна… МОИМ сыном. Я занимался любовью… с матерью моего сына. Вместе мы отпраздновали наше зачатие… повторением того самого действия, которое привело к такому результату. И я почувствовал, что мое сердце наполняется радостью от того, что мы с ней можем разделить этот уровень близости, почувствовать такую ​​близость, которую невозможно превзойти по-настоящему.

«Я позабочусь о тебе», — пообещал я, и на этот раз я почувствовал, что действительно ПОНИМАЮ, что обещаю. Это больше не было концепцией, гипотезой, созданной в пылу сиюминутной страсти, когда весь остальной мой мир рушился вокруг меня. Я пришел к взаимопониманию с ее отцом, она носила мой ошейник на шее, и она даже была здесь, в нашем доме, без того, чтобы кто-либо из членов ее семьи стоял на страже или иным образом следил за ней. У меня была работа, у меня был план, и, прежде всего, у меня наконец была Ким.

«И я позабочусь о тебе», — пообещал я, хотя на этот раз мои слова были адресованы маленькой жизни размером с банан, растущей в утробе моей возлюбленной. Для выразительности я потер живот Ким, и она хихикнула, прежде чем положить свою левую руку на мою. Правой рукой она потянулась назад, чтобы схватить мою голову и притянуть к себе, и я перегнулся через ее плечо, чтобы встретить ее губы своими.

После нашего поцелуя Ким начала толкать меня задницей с немного большим рвением. Я схватил ее грудь левой рукой, а правой держал ее живот, встречая каждый толчок своим. Я все ближе и ближе подходил к освобождению, пока, наконец, не почувствовал, что перескакиваю через край. И в последний момент я ахнул в ухо Ким: «Я позабочусь о тебе».

И вот я кончил.

Я сделал рывок вперед в последний раз, проворчав оргазм в ухо моей возлюбленной, когда из меня потекла порция спермы и брызнула на теперь закрытый вход в ее матку. Застонав вместе со мной, Ким потянулась назад правой рукой, чтобы прижать наши сложенные ложкой тела ещё ближе друг к другу, когда она почувствовала, как мой таз прижимается к ее заднице, в то время как сперма вытекает из моего тела и разбивается о ее внутренности, как волны на пляже. Первая волна начала отступать только для того, чтобы встретить выход второй, и наши тела подергивались и горбились вместе, когда я заканчивал наполнять ее своей спермой.

Когда я больше не мог кончать, я застонал и наклонил голову, чтобы нежно поцеловать заднюю часть шеи Ким, когда я прижался к ней позади нее. Проведя левой рукой вниз, я положил обе ладони ей на живот. И представив, что я действительно чувствую сердцебиение моего сына сквозь кожу его матери, я ласкала круглый шар с приливом эмоций, который практически вызвал слезы на моих глазах после наших интимных занятий любовью.

А потом Ким повторила мне: «Я позабочусь о тебе», и на моих глазах действительно образовались слезы счастья.

Некоторое время мы обнимались, и мои соседи оставили нас одних до тех пор, пока не настало время, когда мы договорились, что они придут за мной. Саша даже дала нам дополнительные пять минут, чтобы поласкать друг друга, бормоча нежные слова, но потом она, наконец, постучала и вошла по нашему приглашению. «Извините, что прерываю», — извинилась она. «Но вы хотели, чтобы я позвала вас обоих до того, как сюда приедут ваши семьи».

«Я знаю, знаю», — вздохнул я, уткнувшись лицом в декольте Ким, прежде чем сесть, сделать глубокий вдох и спустить ноги с кровати. «Мы встаем, мы встаем».

Саша улыбнулась и ушла, закрыв за собой дверь, без сомнения, чтобы наблюдать за последними приготовлениями к нашему новоселью. На самом деле это была скорее «квартирная» вечеринка, поскольку это не был «дом». Это была угловая квартира на 35-м этаже в центре Сан-Франциско, в нескольких минутах ходьбы от офиса Саши и моего офиса и в том же доме, где жили и Брэнди с Дайной (хотя и на 18 этажей выше). А через час мы рассчитывали, что это место будет набито битком, так как моя семья и Эвансы остановятся тут по пути в лагерь Моррис, а Фукузаки приедут, чтобы осмотреть будущий дом Ким.

Нет, нам не удалось купить роскошный особняк буквально через дорогу от моих сестер в Беркли, но меня это место вполне устраивало. Возможно, оно было немного меньше старого дома, но в тот момент я не планировал размещать здесь гарем из дюжины Три-Дельт. И я знал, что эта квартира более чем соответствует нашим потребностям.

Пройдя один раз через новоселье (ну, технически нет, но я все еще чувствовал, что уже делал это), я протянул руку к матери моего сына и сказал: «Давай. Пойдем в душ».

Это был не совсем командный тон, но я уже знал, что Ким подчинится. Она встала и