— Ты здесь ненадолго, — всё так же серьёзно сказал Майтимо. — Раненых отправим на южный берег. Когда придет отец, шатры знахарей должны быть пустыми. Не спорь, Тьелко. Не до амбиций сейчас.

— Да с какой стати ты мной командуешь?! — возмутился Туркафинвэ. — Я был на передовой! Мои воины погибали, чтобы выиграть для вас время! Чтобы вы успели укрепить лагерь!

— И теперь, Тьелко, в этом самом лагере командую я, нравится тебе это или нет, — в голосе Нельяфинвэ прозвучал приказ. — К приходу отца здесь не будет тех, кто не в состоянии сражаться. И ты сейчас не в том положении, чтобы со мной не согласиться.

Карнистир хмыкнул.

— Только попробуй дёрнуть бинт! — прошипел Туркафинвэ. — Нога у меня сломана, но руки целы! Свернуть тебе шею сил хватит!

Карнистир хмыкнул снова.

***

Суетясь между ранеными эльфами, колдуньи помогали знахарям и, конечно, решали для себя, что важнее: верность тому, кто дал им знания и умения, или жизнь. Конечно, можно было бы отравить бинты и снадобья…

Но зачем так рисковать? Лучше попробовать воспользоваться общей суматохой и бежать…

Дагор-нуин-Гилиат. Битва-под-Звёздами. Нападение на южный берег

Мертвецы. Почти мертвецы. Те, у кого, возможно, ещё есть шанс выжить, но их чудовищно мало… И шанс чудовищно мал…

Тьма… Сломанные кусты и молодые деревца, вытоптанный мох, и чавкающая под ногами земля, пропитавшаяся кровью.

А над головой звёзды, мерцающие, прекрасные, еле заметные сквозь кроны.

Большинство тел растоптано, понять, кем были эти куски мяса, кучи тряпья и кровавое месиво в покорёженном металле, уже невозможно… И разум отказывается принять, что всё происходит на самом деле.

Войско Моргота прошло в южном направлении, оставив позади себя всё это… Асталион понимал: нет смысла корить себя за то, что не смог остановить орков или хотя бы задержать их дольше, ведь, отступив на восток, он спас хотя бы кого-то из своего отряда. Наскоро перевязав раны, эльфы решили вернуться к месту боя: вдруг там ещё есть нуждающиеся в помощи. И такие действительно были. Эльфы и орки. Но единственное, что представлялось возможным сделать — вонзить в сердце меч. С каждым новым ударом руки дрожали всё сильнее, тьма перед глазами качалась и размазывалась. Иногда в лицо осторожно дул ветер, и тогда с юга доносились звуки вновь начавшегося сражения.

— Моргот может послать ещё войска, — прислонившись к дереву и едва не выронив меч, выдохнул Асталион. Находиться среди трупов и стонущих умирающих больше не было сил. — Воины, отправляемся за лес. Поднимемся в горы, осмотрим равнину Ард-Гален. Если Моргот отправил свежие силы, мы узнаем об этом. И предупредим короля Феанаро.

***

Орки шли уверенно, воодушевлённые успешным продвижением через лес. Крылатые соглядатаи владыки северных земель предупредили командиров о засаде, и войско разделилось.

***

Ветер стих, на Митрим и лес в кольце гор опустился туман. Опять…

Пелена загустела, побелела, заполнилась голосами, и на укрытое за холмами войско короля Феанаро Куруфинвэ бросились выжившие после боя в лесу волколаки.

Увидев приближающихся врагов, Феанаро расхохотался.

Вот он — час отмщения! Вся причинённая боль теперь вернётся Морготу многократно большей болью! Пусть вся порождённая страданием злоба перейдёт в сталь клинка, воплотится в орудие мести, сразит любого, кто склонился перед опальным Айну!

Вот она — свобода, отвоёванная Силой! Истинной силой Пламенного Духа! И нет рядом тех, кто может помешать чувствовать себя самим собой! Никто не закрывает от летящих стрел, ядовитых клыков, копий и мечей. Наконец можно вести за собой войско, летя на вражескую сталь впереди своего народа, и никто не осудит и не бросится прикрывать. Нет! Воины последуют за королём, умрут за него, совершат подвиги его именем, сразят врагов под его знамёнами! Но все они будут позади. Всегда. Там, где им и место.

***

Волколаков оказалось совсем немного, и защищённые металлом боевые кони растоптали утыканные стрелами туши.

Бросившиеся в атаку орки рубили точно и сильно, тяжёлые стрелы арбалетчиков пробивали доспех с одного удара при прямом попадании, но туман уплотнился, и стрельба издалека потеряла смысл.

Феанаро, Халдор и Халдир с самыми отважными воинами рванули вперёд, стали невидимы для увязших в толпе орков воинов. В заполнившийся звоном стали, ржанием коней и криками боли воздух взлетали алые капли, падали дождём на доспехи и кожу, втаптывались в землю, забрызгивали глаза.

Обеим армиям, утонувшим в тумане, войско противника казалось бесконечно пополняемым, когда сквозь пелену, занимая места упавших тел, призраками проступали новые бойцы.

Питьяфинвэ, которому Морьо оставил своё войско, пытаясь одновременно рубить головы, отбивать щитом удары и кричать команды, в какой-то момент поймал себя на том, что орёт нечто нечленораздельное, бессвязное и не всегда приличное, вряд ли способное поддерживать боевой дух войск. Замахнувшись для очередного удара, Феаноринг вдруг увидел, что сидит на лошади без головы.

А в следующий миг чуть не остался без головы сам: повалившись вместе с тушей боевого коня на землю, Питьяфинвэ получил мощный удар копытом в лоб, и шлем, отлетев в сторону, превратился в сплющенный кусок металла, когда по нему проскакали всадники.

Вскочив на ноги, понимая, что щит уже не найдется среди мелькающих силуэтов, Феаноринг отразил удар мечом, нацеленный в грудь, потом ещё, ещё… Боль резанула плечо, Питьяфинвэ развернулся, убил того, кто его ранил, но пропустил удар с другой стороны.

Рядом упал с коня воин-нолдо, крича и разбрызгивая кровь из плеча, на котором больше не было руки. Вскочив в освободившееся седло, Феаноринг увернулся от копья, а направленный в бедро меч отбил оказавшийся рядом всадник в простых стальных доспехах с черненой чеканной звездой. Воин Морифинвэ.

— Орки отступают, — прозвучал измененный шлемом голос, но Питьяфинвэ даже так узнал его. — Мы побеждаем.

Всадник на миг задержался около командира и пришпорил коня.

«Последыш… — вдруг вспомнил Феаноринг прозвище брата, бесившее того так же сильно, как его самого «Малявка». Вспомнил, но промолчал, чувствуя, как голова кружится всё сильнее, а по спине словно что-то течёт. — Орки отступают… Отец… Говорил… Да! Надо гнать их в топи! За горы!»

Понимая, что не знает, с какой стороны болота и перевал, Питьяфинвэ закричал воинам призыв преследовать врага, надеясь, что