наши сестры пришли сюда попрощаться, на самом деле ни одна из них еще не ушла. Во всяком случае, они слонялись и ждали нас.

Аврора вздохнула и сказала: «Я понимаю, что я в отношениях, но в то же время я знаю, что я не готова к чему-либо серьезному. Я потратила много времени, пытаясь получить контроль над своими чувствами, после всего. Я прошла через это, и хотя последние девять месяцев в лагере помогли мне найти место и время, чтобы прочистить голову, я всё еще не уверена, куда я иду с этим, или кем я буду на самом деле, когда я вернусь в реальный мир».

Я пожал плечами. «Это называется двадцать два года, а в твоем случае двадцать один. Я не думаю, что тебе нужно все это выяснять».

Аврора ухмыльнулась мне и сказала: «Тогда, может быть, во мне всё ещё есть старый перфекционист. Я поставила цель сделать именно это — разобраться во всем — к тому времени, когда я вернусь, и с приближающейся датой в виде конца августа я чувствую, что давление нарастает».

«Тогда подумай об этом так: когда ты вернешься сюда в конце августа, у тебя будут наши сестры, я, Адриенна, твои родители и все остальные, чтобы помочь тебе разобраться».

Аврора нахмурилась. «Хм?»

Я улыбнулся и жестом показал в дверной проем. «Ты не одна. Ты никогда не была одна, за исключением тех случаев, когда ты решила побыть одной и отправилась в лагерь. Я не говорю, что это было неправильное решение. Ясно, что мы оба добились некоторого прогресса за время, когда мы были в разлуке — тот факт, что мы стоим здесь и говорим об этом без всей тревоги и боли нашего разрыва, является доказательством этого — но я надеюсь, что ты вспомнишь, когда вернёшься в лагерь, что это твой дом. Все, кто находится в пределах этой гостиной — твоя Семья. Мы все любим тебя. Мы все хотим для тебя самого лучшего. И мы все здесь, чтобы помочь тебе».

«Я знаю это».

«Ты знаешь?» Я наклонился вперед. «Ты уверена?»

«Я не тупая».

«Я этого не говорил. Просто прошлый год я потратил, пытаясь понять, как преодолеть тебя, пережить крах наших отношений. Я не смог бы сделать это сам — ни в коем случае. Сейчас я не утверждаю, что всё прошло гладко, но мне неизмеримо помогло то, что вокруг меня были друзья и семья. Это не значит, что я зависим от других людей, чтобы они говорили мне, что делать. Процесс общения с людьми, которые искренне заботятся обо мне помогает мне понять, что действительно важно. И это то, что все будут любить делать для тебя — то, что я с удовольствием сделаю для тебя — всякий раз, когда ты, наконец, вернешься домой. Потому что, что бы ни случилось с нами в прошлом, я твой друг. Я всегда буду твоим другом. Даже твоим «братом», верно?»

Аврора усмехнулась и кивнула мне. «То, как ты меня любишь, возможно, изменилось, но твоя любовь ко мне всегда осталась прежней».

Я удивленно нахмурил брови. «Ты разговаривала с DJ?»

Аврора хихикнула. «Она рассказала мне о вашем маленьком «разговоре». Это заставило меня почувствовать себя лучше».

Я кивнул. «Должно было».

Аврора добавила: «Мне стало легче почти так же, как от того, что я узнала, что ты участвовал в уничтожении Ратледжа».

Я покраснел и посмотрел вниз: «Вернемся к этому».

Аврора вышла вперед и подняла мой подбородок рукой. Когда я снова взглянул на нее, она посмотрела мне в глаза, и ее сверкающие голубые радужки впились мне в затылок. «Ты не знаешь, что для меня значит знать, что ты был частью этого. День, когда Гвен прислала мне это письмо, стал для меня поворотным моментом, последним кусочком головоломки в моем выздоровлении после того, как я потратила весь год на изучение того, как простить себя. Проведя весь год в размышлениях о том, что я сделала, о своих ошибках… о людях, которых я подвела…»

Она на мгновение задохнулась, ее нижняя губа задрожала, когда она пару раз моргнула, в её глазах засияла влага. Я поднял руки к ее талии, просто держа, пока она собиралась с мыслями и силами.

Сдерживая слезы, Аврора покачала головой и продолжила: «Ты никогда не боролся со своей учёбой. Это всегда давалось тебе так легко, так естественно и интуитивно. Мне требовалось много тяжелой работы и усилий, чтобы не отставать от тебя, и задним числом легко увидеть, что я сделала из этого большую вещь, чем это того стоило. Ты бы не любил меня меньше, если бы я получила 'B' или 'C' здесь или там, но в то время это было так важно для меня, как будто поддержание идеального среднего балла было требованием для того, чтобы быть идеальным человеком».

«Тебе никогда не нужно было…»

«Я знаю, что не нужно», — прервала она меня. «Я знаю это СЕЙЧАС. Но когда все остальное, связанное с нашими отношениями, рушилось вокруг меня, я цеплялся за свою учёбу как за что-то отдельное от тебя и меня. Мои оценки не имели к тебе никакого отношения — это была только я против книг. Может быть, если я могла бы сдать материал по финансам, может быть, если бы я могла как-то исправить свою оценку в этом классе и доказать себе, что могу что-то исправить, тогда, может быть, я смогла бы выяснить, как исправить наши отношения, выяснить, как исправить то, что не так со МНОЙ».

Я опустил лоб, пока он не прижался к ее, и со вздохом пробормотал: «В то время я даже не осознавал, что наши отношения нуждаются в исправлении».

Аврора скривилась и захныкала: «Потому что я скрывала это от тебя, скрывала свои истинные чувства. Я не могла позволить тебе увидеть трещины, не могла позволить тебе осознать, что твоя идеальная Рассвет была не той девушкой, которой ты её считал. Я любила тебя НАСТОЛЬКО, мне так нравилась идея НАС, и я