— Брат, ты рассудил верно.

С другой стороны кратера послышался кашель.

Ну, хотя бы все остались живы, с горечью подумал Йорруд.

Во всём ведь виноват дракон. Кто же станет с этим спорить?

Они влетели в песчаную бурю, отставая всего на пятьдесят шагов от конных воинов, и тут же ослепли в вихре песка.

Скрипач услышал крик лошади.

Сержант резко натянул поводья, а ветер нещадно хлестал его со всех сторон. Спутников он уже потерял из виду. Глупость лупоглазая. Я бы на месте командира этих ублюдков…

Внезапно в мороке возникли воины — скимитары, круглые щиты, укрытые шарфами лица, торжествующие боевые кличи. Скрипач прижался к холке коня и благодаря этому уклонился от удара клинком, который рассёк лишь засеянный песком воздух.

Виканская кобыла прыгнула вперёд и вбок. Именно в этот момент она решила взбрыкнуть и выбросить наконец ненавистного всадника из седла.

И добилась полного успеха.

Скрипач полетел вперёд, так что сумка со взрывчаткой перекатилась по спине, а затем — через голову.

Ещё в воздухе, но уже устремившись к земле, он сжался в комок — хотя в то же мгновение понял, что всё равно погибнет. Наверняка. А затем сержант врезался в песок, перекувырнулся — только чтобы увидеть, как огромный меч-крюк сверкнул точно за ним. И споткнувшегося коня. И его всадника, который далеко откинулся в седле — сжимая в руках сумку с гранатами.

Удивлённый взгляд из-под богатого шлема — а затем всадник, конь и взрывчатка растворились в песчаном вихре.

Скрипач вскочил на ноги и побежал. Опрометью помчался в направлении, которое, как он надеялся — точнее, молился всем богам, — могло оказаться правильным.

Чья-то рука ухватила его за ремни перевязи, отдёрнула назад.

— Не туда, дурень!

А потом сержанта резко толкнули в сторону, повалили на землю, а сверху на него упало тяжёлое тело.

Лицо Скрипача оказалось плотно прижатым к земле.

Корабб заревел. Набитый, тяжёлый мешок зашипел у него в руках. Точно был наполнен змеями. Он вылетел из бури, словно крупный камень, и врезался ему в грудь. Корабб успел только отбросить в сторону меч и поднять обе руки.

От удара он оказался на крупе лошади, но ступни остались в стременах.

Инерция прижала сумку к его лицу так, что воин услышал шипение.

Змеи!

Он соскользнул спиной по крупу, позволил весу сумки потянуть за собой его руки. Только не паниковать! Он истошно заорал.

Змеи!

Сумка дёрнулась в руках, коснувшись земли.

Корабб задержал дыхание… и отпустил её.

Треск и хруст, яростное шипение, а затем лошадь — на полном скаку — счастливо унесла его прочь.

Корабб попытался подняться, до боли напрягая мускулы ног и пресса. Наконец ухватился за луку седла и подтянулся.

Одна контратака. Так сказал Леоман. А потом разворачивайтесь — и скачите в самое сердце бури.

Он так и сделал. Одна контратака. И хватит.

Пора бежать.

Корабб Бхилан Тэну’алас наклонился вперёд и ухмыльнулся так, что показались грязноватые зубы.

Ох, нижние духи, хорошо же быть живым!

Взрыв должен был убить Скрипача. Пламя. Внезапно вставшие до неба стены песка. Воздух ударил молотом так, что дыхание выбило из лёгких, а из носа и ушей хлынула кровь.

А тело, прикрывшее его сверху, словно изорвалось в клочья.

Скрипач узнал этот голос. Невозможно. И… возмутительно.

Обоих окутал горячий дым.

И тогда этот проклятый голос прошептал:

— Тебя что, даже на минуту одного оставить нельзя? Передавай привет Каламу, хорошо? Я тебя ещё увижу — рано или поздно. А ты — увидишь всех нас. — Смех. — Только не сегодня. Скрипку твою, правда, до Худа жалко. — Тяжесть тела исчезла.

Скрипач перекатился на спину. Буря укатилась прочь, оставив по себе белёсую дымку. Он начал ощупывать землю вокруг себя руками.

Ужасный, рваный стон вырвался из его горла, и Скрипач поднялся на колени.

— Вал! — закричал он. — Чтоб тебя! Ва-а-ал!

Кто-то побежал к нему, присел рядом.

— Худовы воротца, Скрип… Ты живой!

Сержант некоторое время пялился на помятое лицо, затем узнал:

— Спрут? Он был здесь. Он… да ты в крови весь!..

— Ага. Я-то не так близко был, как ты. Повезло. Про Ранала, правда, такого не могу сказать. Кто-то его коня подрезал. Так что он болтался туда-сюда.

— Кровь…

— Ага, — снова сказал Спрут, а затем жестоко ухмыльнулся. — Я тут слегка освежился Раналом.

Раздались крики, подбежали другие фигуры. Все пешие.

— …коней перебили. Ублюдки просто…

— Сержант! Ты в порядке? Флакон, а ну быстро сюда…

— Убили…

— Заткнись, Улыбка, достала уже. Взрыв слышала? Нижние боги…

Спрут похлопал Скрипача по плечу, затем поднял его на ноги.

— А где лейтенант? — спросил Корик.

— А вот прямо здесь, — отозвался Спрут, но ничего пояснять не стал.

От тут слегка освежился Раналом.

— А что случилось-то? — спросил Корик.

Скрипач осмотрел свой взвод. Все здесь. Вот это чудо.

Спрут сплюнул:

— Что случилось, парень? Нам отвесили оплеуху. Вот что случилось. Крепкую оплеуху.

Скрипач смотрел вслед уходящей буре.

Эх, проклятье. Вал.

— А вот и взвод Бордука!

— Так, все — отыщите своих лошадей, — приказал капрал Битум. — Сержанта малость приложило. Соберите всё, что сможете, — придётся нам остальную роту здесь подождать, я так думаю.

Молодец, парень.

— Вы гляньте только, какой кратер, — протянула Улыбка. — О, боги. Сержант, нельзя ведь ближе подойти к Худовым вратам и остаться в живых, так?

Скрипач посмотрел на неё в упор:

— Ты себе даже не представляешь, насколько права, девочка.

А песнь взмывала и опадала, и Скрипач чувствовал, как его сердце бьётся с ней в одном ритме. Взлёты и падения, превратности судьбы. Приливы и отливы. Рараку поглотила больше слёз, чем можно даже вообразить. И теперь пришло время заплакать самой Священной пустыне. Приливы и отливы — песнь его крови. И это песнь жива.

Жива.

Они бежали не в ту сторону. Фатальная ошибка, но неудивительная. Ночь выдалась чудовищная. Последняя из кадровых магов Корболо Дома, Файелль скакала на взмыленном коне в сопровождении тринадцати других «Живодёров» по руслу давным-давно высохшей реки. По обе стороны вздымались крутые берега и старые валуны.