— Я подготовлю чертежи к завтрашнему утру.

Керис огляделась и, убедившись, что их никто не видит, поцеловала Мерфина.

— Это самое важное дело моей жизни, понимаешь?

— Тебе тридцать два года. Не рановато ли подводить итоги?

— Но госпиталь еще не построен.

— Много времени это не займет. Я начну его ставить одновременно с укладкой фундамента для новой башни. А как только госпиталь будет построен, переведу каменщиков на собор.

Не спеша пошли назад. Аббатиса понимала, что больше всего зодчему хочется возвести башню.

— Какой она будет высоты?

— Четыреста пять футов.

— А в Солсбери?

— Четыреста четыре.

— Значит, это все-таки будет самая высокая башня в Англии.

— До тех пор пока кто-нибудь не построит выше — да.

Значит, он тоже достигнет своей цели, подумала монахиня и, вложив пальцы в его руку, почувствовала себя счастливой. Странно, тысячи жителей Кингсбриджа умерли от чумы, погибла Тилли, а Керис горела надеждой. Такую уверенность давали планы. Ей всегда было легче, когда имелся план. Новые стены, башня, хартия и — самое главное — новый госпиталь. Только где найти время, чтобы все организовать?

Держась за руки, они вошли во дворец аббата. Епископ Анри и сэр Грегори озабоченно беседовали о чем-то с человеком, стоявшим к целительнице спиной и имевшим что-то неприятно знакомое, даже сзади. Настоятельнице стало не по себе. Затем человек повернулся, и аббатиса увидела его сардоническую торжествующую ухмылку. Филемон.

Епископ Анри, как и остальные гости, уехал из Кингсбриджа на следующее утро. Керис, ночевавшая последние дни в женском дормитории, вернулась во дворец аббата после завтрака и, поднявшись к себе в комнату, обнаружила там помощника аббата. Второй раз подряд ее пугали мужчины в спальне. Однако Филемон был один и одет. Он стоял у окна, опустив глаза в книгу. Аббатиса обратила внимание, что испытания последних шести месяцев не прошли для него даром: он похудел.

— Что ты здесь делаешь?

Филемон сделал вид, что удивился вопросу:

— Это дом аббата. Где же мне еще находиться?

— Это не твоя комната!

— Я помощник настоятеля Кингсбриджа. И с этой должности меня никто не снимал. Аббат умер. Кому же еще здесь жить?

— Мне, разумеется.

— Ты даже не монах.

— По распоряжению епископа Анри я исполняю обязанности аббата, и вчера вечером, несмотря на твое возвращение, он их с меня не снял. Я выше тебя по положению, ты должен мне подчиняться.

— Но монахиня должна жить вместе с монахинями, а не с монахами.

— Я жила здесь много месяцев.

— Одна?

И Керис поняла, что ее положение весьма шатко. Филемон явно знал, что она жила здесь с Мерфином почти как жена. Аббатиса и зодчий не предавали гласности свои отношения, но люди догадывались, а Филемон всегда обладал звериным чутьем на человеческие слабости.

Монахиня коротко подумала. Она, конечно, может настоять на том, чтобы Филемон немедленно удалился, а при необходимости и вышвырнуть его: Томас послушает ее, а не помощника настоятеля. А потом? Ушлый монах поднимет шумный скандал. Она начнет защищаться, город разделится на партии. Большинство поддержат ее, уж такая у нее репутация, но некоторые осудят. И эта борьба подорвет авторитет аббатисы и помешает осуществлению замыслов. Лучше признать поражение.

— Хорошо, оставайся. Но зал я тебе не отдам. Я встречаюсь там с горожанами и важными гостями. Если ты не на службе, то будешь в аркаде. Помощнику настоятеля собственный дворец не полагается.

Керис вышла, не дав Филемону возможности возразить. Она спасла лицо, но победил монах. Минувшей ночью настоятельница прокручивала разговор помощника аббата с епископом, еще и еще раз поражаясь его коварству. На все вопросы Анри у Филемона имелся ответ. Почему он бежал из аббатства? Потому что монастырю, видите ли, угрожала опасность и спасти его можно было, только поступив в соответствии с поговоркой: «Уезжай как можно раньше, как можно дальше и надолго». Все признавали, что это по-прежнему единственный надежный способ избежать чумы. И ошибка монахов лишь в том, что они уехали из Кингсбриджа слишком поздно. Но почему тогда никто не известил епископа? Увы, но Филемон, как и остальные братья, подчинялся приказам аббата Годвина. Почему он бежал из обители Святого Иоанна, когда чума достала братию и там? Дело в том, что Господь призвал его на служение в Монмауте, и настоятель Кингсбриджа дал ему позволение уехать. Но почему брат Томас не только не подтверждает, что аббат Годвин разрешил Филемону отправиться в Монмаут, а, напротив, отрицает это? Видите ли, монахам не сообщали об этом решении аббата Годвина, дабы не возбуждать зависть. Но тогда почему Филемон покинул Монмаут? А он встретил Мёрдоу, который передач ему, что помощник настоятеля нужен в Кингсбриджском аббатстве — явный божественный знак.

Керис пришла к следующему выводу: Филемон бегал от чумы до тех пор, пока не понял, что является, вероятно, одним из тех немногих счастливчиков, которых зараза не берет. А затем, узнав от Мёрдоу, что Керис живет с Мерфином во дворце аббата, тут же сообразил, как вернуть утраченное положение. Бог тут ни при чем. Но епископ Анри поверил басням. Филемон старательно изображал смирение и подхалимничал. Анри его не знал и не сумел разглядеть.

Оставив помощника Годвина во дворце, монахиня прошла в собор и поднялась по длинной винтовой лестнице северо-западной башни. Мерфин работал на чертежном настиле при свете, падавшем в высокие северные окна. Она с интересом посмотрела в чертежи. Всегда считала, что понимать их очень трудно. В воображении тонкие, процарапанные в штукатурке линии должны превратиться в толстые каменные стены с окнами и дверьми. Мастер выжидательно смотрел на заказчицу, очевидно, предвидя негативную реакцию. Ее действительно смутил чертеж. Он вовсе не походил на госпиталь.

— Но ты… начертил крытую аркаду!

— Именно. Почему госпиталь обязательно должен быть длинным и узким, как церковный неф? Я просто разместил палаты по периметру прямоугольника.

Настоятельница представила себе: дворик в центре прямоугольного строения, двери ведут в палаты на четыре-шесть больных, по крытой аркаде монахини переходят из одной в другую.

— Да это открытие! Я бы никогда не додумалась, но просто замечательно.

— Во дворике ты сможешь посадить травы, там будет много солнца, но безветренно. В центре поставим фонтан с чистой водой, которая будет поступать в отхожее место на юг и потом стекать в реку.

Целительница крепко его поцеловала:

— Ты просто умница!

Тут Керис вспомнила, что пришла к нему по делу. Заметив, что возлюбленная скисла, Мерфин спросил: