только не Василий – у него были другие планы. Простившись с Даниэлидой, снова отправился в столицу, проявил себя перед императором, ловко усмирив сорвавшегося в буйство коня, – и был назначен протостра-тором. Чин небольшой – но первый.

А дальше – пошло-поехало. Молодой красивый чиновник принимал самое активное участие во всех развлечениях императора и, без преувеличения, стал ему другом. Базилевс даже предложил ему жениться на своей бывшей любовнице Евдокии, что Василий и сделал, получив достаточно высокий придворный чин паракимомена, а заодно нагло начал приставать с ухаживаниями к родной сестре императора Михаила Фекле. Фекла ухаживания не отвергла – что-что, а обхаживать женщин Василий умел и любовником считался завидным. Были, правда, и враги, самый сильный – наперсник императора, могущественный кесарь Варда, которого, конечно же, пришлось устранить. К тому времени дружеские отношения Василия с Михаилом Исавром зашли так далеко, что базилевс усыновил его и объявил соправителем.

Поистине, чего еще было желать молодому честолюбцу? Ан нет… Василий пошел на убийство друга. Устранив Михаила, захватил трон – о, скольких людей при этом пришлось подкупить, спасибо золоту вдовы Даниэлиды! – и стал царствовать единолично. А любовницу – сестру убитого императора Феклу – просто прогнал, предварительно обобрав до нитки. Такой вот был новый базилевс, прошедший завидную школу интриг, – алчен, хитер, коварен. И не глуп, далеко не глуп, хотя и неграмотен, не силен в книжной премудрости. Однако первое, что сделал, – распорядился отнять половину похищенных из государственной казны сумм у всех нечистых на руку чиновников. То же напрямую касалось и взяточников: в императорском указе уклончиво говорилось о «не совсем законно полученных суммах». Здесь и проявилась уже вся мудрость базилевса Василия – если наказать строже, совсем без никого можно остаться, кто ж видел на свете честных чиновников? Император точно знал – таких зверей в мире не водится. А как без чиновников управлять государством? Да никак.

Пусть уж лучше воруют. Но – не слишком зарываются.

Базилевс обвел взором зал Триконха – здесь ему нравилось. Торжественные, украшенные цветной мозаикой апсиды, строгие, уносящиеся ввысь колонны, богато отделанный золотом трон с механическими львами, умеющими бить хвостом и рычать, – все это символизировало то, к чему Василий так давно стремился, – ничем не ограниченную власть. Однако достичь власти – полдела, надо еще суметь ее удержать, и базилевс, как никто другой, хорошо знал это. Еще бы не знать, с такой-то биографией…

Внутри страны сейчас более-менее спокойно – стратиоты умиротворены, начальники областей – фем – верны, даже опальный патриарх Фотий – бывший патриарх – не мутит воду. Пожалуй, не стоит посылать к нему убийц, может, еще и пригодится. В общем, внутри страны никаких серьезных потрясений не предвиделось, и базилевс с полным на то основанием мог считать себя вполне успешным правителем, пользующимся любовью народа. Хоть и не безупречен морально, зато управляет так, как нужно. А вот Тефрика… Вообще, павликиане… Поганые еретики, из тех, что хуже язычников и во сто крат хуже римского папы Адриана. Да, над империей нависла грозная опасность. Павликиане – «апостольские ученики» – сильны, тем паче спелись с поклонниками Магомета – о том доносили лазутчики. Да и их вождь, Хрисохир, оказался способным полководцем. Никея, Никомидия, Анкира, Эфес… Цветущие города в самом центре страны сожжены и разграблены еретиками. Прошлогодний поход против них закончился неудачей. Впрочем, неудача – это еще мягко сказано. Сам Василий едва не погиб, и если б не храбрость охранника Авастакта… Да-а… Поганый еретик Хрисохир должен погибнуть! Погибнуть во что бы то ни стало! Если будет разбит зять, Христофор, доместик схол Востока, войско еретиков вплотную подступит к Константинополю. Этого нельзя допустить, никак нельзя. Где же Кесарион? Где его черти носят?

– Звал, повелитель? – Неслышно войдя в залу, евнух распростерся на полу перед троном.

– Ну? – сурово сдвинув брови, посмотрел на него император. – Нашел свою бабку?

– Осмелюсь доложить, она не бабка, государь, а колдунья.

– Ну, колдунью, – покладисто согласился Василий. – Где она?

– Гездемона ждет тебя, базилевс, – козлиным голоском проблеял евнух. – Я спрятал ее в покоях перистиля.

– Молодец. – Император поднялся с трона. – Надеюсь, она выполнит все, что я ей прикажу. А не выполнит, так ей же хуже! Веди, недостойный.

Кланяясь, Кесарион направился к выходу из залы. Длинная накидка скрывала его жирное тело, безбородое лицо выражало бесконечную преданность повелителю, вот только глаза были уж слишком хитрыми. Ну нет людей без недостатков.

Пламя факелов, освещавших залу, вдруг качнулось – выступила из-за колонны мрачная фигура охранника в панцире и кольчуге.

– Исчезни, – оглянувшись на императора, прошипел евнух, и стражник послушно убрался обратно – ссориться с могущественным и хитрым Кесарионом было себе дороже. – Сюда, мой повелитель.

Вслед за евнухом базилевс проследовал в перистиль, вплотную примыкавший к тронному залу. С тихим шорохом сомкнулись за спиной плотные, затканные золотом шторы. В дальнем изгибе перистиля, построенном в виде изломанной греческой буквы «сигма» – в просторечии перистиль так и называли – Сигма, – располагались укромные уголки, в которые разрешалось заходить только базилевсу да еще особо приближенным людям типа евнуха Кесариона.

– Вот она, государь!

Евнух сделал рукой такой широкий жест, словно колдунья была его непосредственным порождением. Базилевс уселся на широкое ложе, с любопытством глядя на согнутую в глубоком поклоне фигуру в черной накидке-столе с широкими короткими рукавами, оставляющими на виду узкие рукава нижней туники. Впрочем, нет… Император присмотрелся – похоже, под столой у колдуньи больше ничего не было.

– Подойди ближе, женщина.

Колдунья выпрямилась и, сделав пару шагов, замерла посередине алькова, с неожиданным вызовом глядя в лицо базилевсу. Василий опешил и закашлялся: вместо безобразной старухи перед ним стояла довольно молодая женщина с красивым лицом, словно выточенным из коринфского мрамора. Высокий лоб, густо-черные завитые локоны, чуть выступающие вперед скулы, коралловые губы, а глаза цвета теплого янтаря… дерзкие, зовущие, вытянутые к вискам.

– Ты очень красивый мужчина, базилевс, – неожиданно громко сказала колдунья.

Василий усмехнулся – он и сам это знал.

– Я позвал тебя, чтобы…

– Знаю, – невежливо перебила ведьма. – Ты хочешь голову врага. Ты ее получишь.

Император вздрогнул, ноздри его хищно расширились.

– Ты? – Он грозно взглянул на евнуха.

– Нет, государь, – рассмеялась вдруг Гездемона. – Твой слуга здесь ни при чем. Давай перейдем к делу.

– Хорошие слова. – Василий милостиво кивнул, жестом выпроваживая Кесариона. – Если ты поможешь мне, будешь щедро вознаграждена.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась Гездемона и улыбкой напомнила вдруг императору давнюю его подругу Даниэлиду. Та была такой же – опасной, напряженной, словно тетива лука… и такой притягательной!

Колдунья словно прочитала мысли императора. А может, и