Принятие закона вызвало резкое недовольство предпринимательских кругов. Еще за несколько дней до утверждения закона о хлебной монополии проходивший в Москве 19–23 марта первый Всероссийский торгово-промышленный съезд выступил против разрабатывавшегося законодательного предложения. В конце апреля 1917 г. в Петрограде состоялся чрезвычайный съезд представителей биржевой торговли и сельского хозяйства, который принял компромиссное решение, высказавшись против хлебной монополии, но в пользу твердых цен. При этом он потребовал привлечения хлеботорговцев к закупкам хлеба и соответствующего представительства их в продовольственных органах «на равных началах с кооперативными и иными общественными организациями».

Правительство пошло навстречу требованиям предпринимателей и несколько ослабило хлебную монополию, став на путь привлечения частных скупщиков к заготовке хлеба. Специальным циркуляром Министерства продовольствия от 27 июля 1917 г. губернским продовольственным комитетам было предложено привлечь к заготовкам хлеба частные торгово-промышленные организации и фирмы, причем рекомендовалось привлекать преимущественно крупные мукомольные и хлеботорговые предприятия.

Однако на деле Временное правительство ужесточило меры государственного регулирования и окончательно вытеснило торговые объединения на периферию хозяйственной жизни. Как вспоминал владелец крупной текстильной торговой фирмы П.А. Бурышкин «к концу периода первой русской революции балансы торговых предприятий имели весьма упрощенную схему сравнительно с периодом нормальной жизни. Остатки товаров были ничтожны, в особенности не в денежном, а в количественном отношении, дебиторские и кредиторские счета были сведены совершенно к нулю и обыкновенно главными частями балансов оставались по активу текущие счета движимого и недвижимого имущества… Захват такого торгового предприятия советской властью сводился по своему внешнему проявлению лишь к захвату торгового помещения».

7 июня 1917 г. Временное правительство вынесло постановление «О приступе к организации снабжения населения по твердым ценам тканями, обувью, керосином, мылом и другими продуктами и изделиями первой необходимости». В качестве главного пути выхода из критического положения правительство видело подъем твердых цен, в том числе на хлеб. Решение правительства об увеличении цен вызвало волну возмущения.

14 сентября 1917 г. была введена сахарная монополия. Продажа сахара для нужд потребления внутри страны, как и его экспорт и импорт, была признана исключительным правом казны. Продажа сахара могла производиться правительственными органами с заводов и складов, из казенных лавок, а также из кооперативных и частных магазинов по поручению казны на комиссионных началах. Разработка плана снабжения сахаром населения и армии была передана Министерству продовольствия.

Основным мероприятием Временного правительства в деле снабжения населения было закрепление карточной системы. 14 июля 1917 г. в городах были введены обязательные карточки на хлеб и сахар. При этом нормы снабжения хлебом устанавливались на местах в зависимости от наличия продуктов. Но и эти нормы не были обязательными. Инструкция Министерства продовольствия Временного правительства по организации карточной системы распределения хлебных продуктов предусматривала, что «обладание карточкой не дает права требовать от продовольственных органов именно того количества продуктов, которое обозначено на талонах…»

Несмотря на принимаемые меры, обеспечение населения важнейшими продуктами питания с каждым месяцем пребывания Временного правительства у власти все более ухудшалось. Даже таким основным продуктом питания, как хлеб, население крупнейших промышленных центров не было обеспечено. Жители Петрограда и Москвы получали в течение лета 1917 г. уменьшенный паек хлеба — 0,75 фунта на душу против 1 фунта, установленного для городского населения законом 25 марта. В дальнейшем норма была снижена до 0,5 фунта в день. Выдача продуктов по карточкам в Москве снижалась из месяца в месяц. По сравнению с соответствующим периодом 1916 г. количество продуктов, выданных в Москве по карточкам в среднем на одного человека, составило во втором полугодии 1917 г.: хлеба — 62%, крупы и макарон — 16%, мяса — 60%, масла коровьего — 14%, масла растительного — 30%, яиц — 14%, сахара — 35%.

Запасы хлеба, имевшиеся в распоряжении Министерства продовольствия, снизились до минимальных размеров: на 1 августа 1917 г. они составили 26 млн. пудов — количество, которого даже при равномерном размещении хлеба по стране не могло бы хватить для снабжения населения в течение месяца; однако из-за расстройства транспорта и эти запасы не могли быть достаточно эффективно использованы. В результате голодной нормы в Петрограде и Москве удалось образовать небольшие трехнедельные запасы хлеба, но они вследствие задержки с подвозом хлеба почти полностью иссякли, что означало непосредственную угрозу голода. Вследствие развала транспорта, сбор нового урожая не внес никаких улучшений в снабжение городов и промышленных центров.

Борьбу с продовольственным кризисом попыталась вести российская кооперация. Идейным и координационным ее центром стал Совет Всероссийских кооперативных съездов под председательством С.Н. Прокоповича, который в сентябре 1917 г. занял пост министра продовольствия во Временном правительстве. Однако авторитет кооперации в 1917 г. страдал из-за нараставшего социально-экономического кризиса, с которым не могло справиться Временное правительство, поддерживаемое лидерами кооперации, политизации кооперативного движения, стремления к обособлению рабочих потребительских обществ, находившихся под влиянием левой пропаганды.

В условиях нараставшего дефицита товаров кооперативы ратовали за государственное регулирование. Некоторые представители кооперации принимали участие в работе государственных органов, связанных с заготовками и распределением продовольствия. Заготовительные операции союзных объединений кооперативов субсидировались правительством.

По динамике численности и рентабельности лидирующее положение на протяжении всего военного времени сохраняли потребительские кооперативы. Это объясняется их ролью в заготовках, распределении и сбыте продукции в обстановке нараставших экономических проблем. Потребкооперативы были привлечены государством для продовольственного снабжения населения по карточкам. К октябрю 1917 г. число потребительских обществ достигло 35 тыс. (по сравнению с данными на 1 января 1917–23,5 тыс.), действовало почти 50 тыс. розничных торговых предприятий.

К осени 1917 г. насчитывалось более 400 кооперативных союзов потребительских обществ, торговые обороты которых составляли десятки миллионов рублей. Самым крупным союзным объединением оставался Московский союз потребительских обществ (МСПО), который с весны 1917 г. фактически начал функционировать как Центросоюз. В сентябре 1917 г. он был переименован во Всероссийский центральный союз потребительских обществ (Центросоюз).

В условиях нараставшего социального конфликта с продовольственным кризисом не удалось справиться ни правительству, ни потребкооперации. «Костлявая рука голода», об угрозе которой в августе 1917 г. с трибуны Государственного совещания предупреждал лидер московских предпринимателей П.П. Рябушинский, все ощутимей сжималась на горле страны. Увы, эта последняя фраза тут же была извращена большевистскими агитаторами. Массам стало внушаться, что именно буржуазия решила удавить революцию «костлявой рукой голода».