– Да поводов может быть сколько угодно! Мне просто надоело жить в этой глухомани. Вот и повод. Я хочу отдохнуть, походить в театры, встретиться с подругами. В конце концов, женщина может иметь свой каприз. Мне надоело жить в тундре, я хочу развлечься. И у меня маленькая квартирка в Москве. Я должна её проведать.

– Да, конечно, ты ведь красавица и можешь быть просто капризной женщиной. Ты права. Повод всегда есть.

– Мы изобретём свой шифр. Давай возьмём за основу какую-нибудь книгу. И важные сообщения будем искать на страницах этой книги. Или определённое сочетание слов для нас будет значить условный текст.

– Людмила, ты воспринимаешь всё как игру. Интересную, забавную игру. А ведь это игра с огнём. Ценой ошибки может быть жизнь.

– Я понимаю. Но я буду хитрой. Мы всё с тобой продумаем. Одному тебе не справиться. А вместе мы сможем сделать всё как надо. Кстати, я слышала весь ваш разговор с Герхардом. И я очень рада, что ты не с ним. Я слышала, что ты ему возражал. Но это ещё не говорило о твоём решении.

Берг побледнел.

– Так ты всё знаешь? Людмила, ты за всё это время не обнаружила, что тебе всё известно? Ну, ты действительно штучка, – он покрутил головой. – Ты просто молодец. А я думаю, почему твои ответы звучат так обдуманно? Тебя даже не удивило моё сообщение о шпионе дядюшке. Ты просто всё заранее знала.

– Да, я молчала, потому что хотела знать твою реакцию. А что ты намерен делать с гостями, которые живут в гостевом доме? Не думаешь ли ты, что я о них ничего не знаю?

– Врангула мне говорил, что вы случайно встретились в лесу на прогулке. Теперь я понимаю, что от тебя ничего не скроешь.

– Ты не намерен вернуть их в лагерь?

– Нет, безусловно, нет. Если ты подслушала мой разговор с дядюшкой, то понимаешь, зачем они мне нужны. Кроме того, я обещал им, что они не вернутся в лагерь. Теперь надо просить начальника лагеря оставить их на зиму у себя. Они открыли шахту, где есть самородное золото. Один из них ювелир. Он может это золото или его часть переработать и превратить в изделия. Кроме того, и это самое важное, пока они у меня работают, Герхард уверен, что я у него на крючке. Поэтому мы по-прежнему будем держать курс на нелегальную добычу золота. В этом будет гарантия для Герхарда, что я его агент.

– Сложно сделать их твоими союзниками не только в этой золотой игре. Дядюшка считает их твоими помощниками в будущей работе агента. Ты понимаешь, что это невозможно. Они истинные россияне.

– Ты права. У них есть принципы, за которые человека можно уважать. Я должен идти в забой и проконтролировать проделанную ими работу. Проверить, там ли Врангула. С этого дня мы должны понимать, что за нами следят, и неизвестно кто передаст «привет от тёти Инги». Каким-то образом Герхарду стало известно не только моё местопребывание, но и мой образ жизни, и мои явные и тайные шаги. Кончилось наше беззаботное и бездумное существование.

– Ты подозреваешь Врангулу?

– Я подозреваю всех.

– Ты что? Это же ужасно. Нельзя никому не верить. Если ты говоришь обо всём со мной, значит, уже не всех подозреваешь.

– Я не то хотел сказать. Я хочу сказать, что в данной ситуации надо быть очень осторожным. Кроме тебя, никто ничего не должен знать. Поэтому даже со своей любимой подругой ты ничего не должна обсуждать. Надо помнить, что и у стен есть уши. Если за нами следят, то уши могут быть в самом неожиданном месте. С этого момента все проблемы, связанные с этой ситуацией, мы будем решать только в своей комнате. Нам надо обсудить наши дальнейшие действия. Провал – это смерть. Всё. Я должен проверить, где сейчас находится Врангула.

Отто ушёл. Людмила долго ещё сидела, задумавшись и глядя на огонь.

Она думала о том, как интересно и непредсказуемо поворачивается её судьба. Она чутко прислушивалась к своему сердцу, и оно ей казалось большим и наполненным ожиданием чего-то важного и ещё более непредсказуемого.

«У нас будет ребёнок, не может быть, чтобы такое прошло без последствий». Ей стало тепло и спокойно. Она улыбалась и представляла у себя на руках маленький тёплый живой комочек. До сих пор она была в основном занята собой, своими чувствами и так мало думала об окружающих. Сейчас в тишине дома ей казалось, что она может быть спасительницей, как Жанна д’Арк. И если бы могла, она бы полетела над всем миром. Невидимая, она заходила бы в дома, глядела людям в глаза, гладила по головкам детей, нашёптывала им красивые сказки.

Несмотря на напряжение, ночи приносили им огромную радость. Теперь Берг знал, что Людмила любит его.

– Ты прорастаешь во мне. Я тебя ощущаю каждой клеточкой, и твоё присутствие во мне постоянно, – сказал он ей однажды утром.

– Да, милый. Мы как два дерева, сросшиеся корешками, – ответила ему Людмила. – У нас общие мысли, общие соки.

– Так ты теперь любишь меня? Уже по-настоящему любишь?

– Я люблю тебя и счастлива этим. И меня теперь не тревожит, что живём мы в такой глуши, что Москва далеко. Я буду очень скучать там по тебе. А я могла отказать тебе. Я просто хотела посмеяться над твоим предложением, но подошла Мария. Это она убедила меня прислушаться к твоему предложению и серьёзно подумать.

– А я ещё не хотел тебя отпустить к ней. Выходит, она вовремя вмешалась, как провидение.

– Да, это целиком и полностью заслуга Марии.

– Но как же мне будет холодно и одиноко, когда ты уедешь в Москву! А ещё мне страшно за тебя. Постарайся скорее вернуться, – Берг тяжело вздохнул.

– Я вернусь, и мы не будем расставаться.

– Моя милая, дорогая жена, если бы ты знала, как я люблю тебя! Я постоянно хочу тебя, но это не главное. Я любуюсь тобой. Ты красива, обаятельна. Ты для меня единственная женщина. Но это тоже не всё. Ты умница. Ты мой самый большой друг. И это далеко не всё, за что я ценю тебя.

Людмила большими благодарными глазами смотрела на него.

– Муж мой, я тоже тебя люблю. Ты должен это чувствовать.

– Я чувствовал, но боялся поверить в своё счастье.

Когда Берг ушёл на работу, Людмила тихо сидела в кресле у камина, смотрела на огонь и думала о том, что ни один мужчина (а их было много в её жизни) не волновал её так, как её муж. Да, её любили, ей дарили цветы, подарки. Но ни один не ценил её ум, ни один не ставил её даже рядом как достойного человека. И только он рассмотрел в ней человека ценного, равного себе. Только он поставил её на пьедестал. Раньше в Москве она была Люськой. Теперь она стала Людмилой.

Надо было что-то делать с Михаилом. Она решила объяснить ему. Ей не хотелось его обижать. Но в то же время она не могла сказать ему всего, что их разделяет теперь. Она чувствовала, что ей придётся бить лежачего. В то же время Бергу она не могла рассказать о связи с Михаилом. Она даже представить не могла, как это отразилось бы на их новых отношениях. Он сказал ей там, в Москве: «Мы начинаем жить с чистого листа. Всё, что было до нашей встречи, не имеет значения». Но она скрывала от него цель своей поездки на Колыму. Она не поняла вовремя, что значит «жить с чистого листа». Она ни в чём не винила себя. Но ей надо было сберечь чистоту и высоту их новых отношений. Ей надо было щадить своих мужчин. И это вызывало большую тревогу. Особенно если вспомнить их последнюю встречу с Михаилом и шорох за стеной.