— Неужели ты сам все это сделал? — осторожно прикоснувшись к хрупкой конструкции, поинтересовалась я.

— Угу. Концепция и дизайн мои. И мне ужасно хочется когда-нибудь начать проектировать дома. Да, конечно, я продолжаю учиться, но, видишь ли, без практического опыта на одной теории далеко не уедешь.

— Кайл... — Я по достоинству оценила и уровень его мастерства, а именно точность линий и цвета, и то, сколько времени и работы мысли у него ушло на создание каждой вещи. — Это потрясающе.

— Да ладно тебе, я просто валял дурака.

— Нет, не смей так говорить. Не надо приуменьшать свои заслуги. Вот мне, например, ничего подобного в жизни не сделать.

— Спорим, что это не так. — Кайл подошел к столу и, вытащив линейку в форме буквы «Т», наложил ее на что-то, над чем он сейчас работал. — Видишь, все проще простого: надо смотреть на линии и производить соответствующие вычисления.

— Фу! Очередные вычисления. Я уже сыта по горло вашей математикой.

— Но тут занимательная математика.

— Занимательная математика — это оксиморон.

Мы с Кайлом переместились на диван и принялись рассматривать книги об архитекторах, работающих в различных стилях. Причем особенно интересно было сравнивать использование ими элементов ландшафта. Ведь некоторые проектировщики вписывали архитектурный ансамбль в общий ландшафт, а некоторые, наоборот, использовали принцип контраста.

— Вот, ты только посмотри! — буквально на каждой странице с жаром восклицал Кайл.

Я не могла поверить, что была такой слепой. Только сейчас, спустя много лет, я по-настоящему узнала Кайла. Ведь он закрылся от всех в своей раковине, потому что дворец стал для него самой настоящей ловушкой. Книги и колючие реплики служили ему своеобразным щитом, но за этим щитом, как оказалось, прятался любознательный, занимательный и удивительно обаятельный человек.

У меня возникло такое чувство, будто меня обвели вокруг пальца. А вдруг сейчас кто-нибудь выскочит, как черт из табакерки, и объявит, что Джози просто святая.

Тем временем Кайл бросил взгляд на часы:

— Десять минут десятого.

— Ой! Тогда нам пора.

Хотя ужасно не хотелось вставать. Комната Кайла неожиданно показалась мне самым уютным местом на свете.

— Да. — Кайл закрыл книгу и положил ее обратно на полку.

На полках действительно царил чудовищный кавардак, но с книгами, как я успела заметить, Кайл обращался на редкость бережно.

Уже возле двери я вдруг почувствовала, что нервничаю.

— Ну, — сказал он, предлагая мне руку, — вот и подошло к концу наше свидание, да?

Я доверчиво вложила ладонь в его руку:

— Спасибо. За то, что показал свои работы, и за то, что делаешь это для меня. Обещаю, я в долгу не останусь.

— Знаю.

Он открыл дверь и проводил меня в конец коридора.

— Как думаешь, когда мы с тобой в последний раз держались за руки? — громко спросила я.

— Быть может, когда в детстве играли в салочки или типа того.

Притихшие и задумчивые, мы наконец оказались у дверей моей комнаты. Я повернулась к Кайлу и услышала его тяжелое дыхание.

— Волнуешься? — прошептала я.

— Не-а, — ухмыльнулся он, но по глазам было видно, что ему не по себе. — Итак... спокойной ночи.

Кайл наклонился ко мне и поцеловал. Его губы раскрылись, закрылись и снова раскрылись. После каждого поцелуя я, затаив дыхание, ждала следующего. И слава богу, так оно и было, потому что меня еще никогда в жизни так не целовали и мне хотелось еще.

Да, пару раз я целовалась с мальчиками, спрятавшись в гардеробной или за статуей, но их поцелуи были торопливыми и слюнявыми. Но сейчас все изменилось. Никто меня не одергивал, и нам не приходилось прятаться.

Я прильнула к Кайлу, а он, взяв свободной рукой меня за подбородок, снова впился мне в губы. И мы, похоже, целую вечность стояли, слившись в объятиях.

Потом он слегка отстранился, но наши лица были так близко, что, когда он открыл рот, я уловила в его дыхании запах вина.

— Как думаешь, этого достаточно? — прошептал Кайл.

— Ммм... Я... Я не знаю.

— Ну ладно. Тогда давай еще. Чтобы уж наверняка.

Он снова прижался ко мне губами, и от его поцелуя все мое тело будто превратилось в желе. Я запустила пальцы ему в волосы и, к своему смятению, поняла, что готова стоять так хоть всю ночь.

Кайл снова отстранился и заглянул мне в глаза. Я заметила, что его взгляд стал другим. А что, если он так же, как и я, чувствует это странное тепло, постепенно разливающееся в груди?

— Спасибо тебе, — прошептала я.

— Обращайся в любое время. То есть я хочу сказать... — Он со смехом покачал головой. — Ну, в общем, ты поняла.

— Спокойной ночи, Кайл.

— Спокойной ночи, Идлин. — Он чмокнул меня в щеку и поспешил вниз по лестнице, ведущей в его временное жилье.

Я смотрела ему вслед, уговаривая себя, будто моя блаженная улыбка объясняется исключительно тем, что я нахожусь под прицелом скрытой камеры, а вовсе не тем, что Кайл Вудворк меня поцеловал.

— Итак, по-моему, мне удалось отвлечь всех на какое-то время. — Я дотронулась до руки Арена, с которым гуляла по саду.

— Да уж, нечего сказать. — Арен бросил на меня многозначительный взгляд, и я с трудом удержалась, чтобы не надавать ему по шее. — Ну и как это было?

Тут я не выдержала и действительно его стукнула:

— Ну ты и свинтус! Разве можно задавать дамам подобные вопросы?

— А разве настоящая дама позволит снимать то, как она в темноте целует своего поклонника?

— Так или иначе, но это сработало, — пожала я плечами.

Как я и предполагала, люди с удовольствием проглотили наживку в виде наших фотографий. Правда, мне было немного странно, что публика охоча именно до таких вещей. Впрочем, какая разница, если все довольны. Реакция на наш поцелуй расходилась, точно круги по воде. Некоторые газетчики нашли это весьма трогательным, однако большинство из них были явно недовольны тем, что я решилась подарить поцелуй в самом начале Отбора.

Так, два ведущих репортера из желтого журнала активно обсасывали тему: типа, умри, но не давай поцелуй без любви, или, быть может, ничего криминального, поскольку я знаю Кайла с детства. Я пыталась не обращать внимания. Ведь очень скоро найдутся другие темы для разговора.

— Я просмотрела газеты, — сказала я Арену. — Ни звука о посткастовой дискриминации.

— Ну и какие планы на завтра? Опять будешь доводить этих бедняг до слез?