Оцепеневшая толпа молча смотрела на нее. Отчаявшись встать, тетя Лена в голос зарыдала и ткнулась головой в асфальт. Черным дымом тянуло из подвала. Рыдания и вскрики тети Лены сменились тонкими всхлипами… Наконец она затихла совсем.

Похоже было на то, что она просто потеряла сознание.

— Что будет… — пробормотала Ильинична. — Он же сгорит…

Несколько секунд стояла полная тишина. Потом тяжело хлопнула железная дверь подвала, и вместе с клубом угарного дыма на улицу вывалился закопченный до неузнаваемости Шошиа с майкой на голове.

Надрывно кашляя, он сделал несколько шагов и опустился на асфальт. Только тогда из толпы бросились к нему и неподвижно лежащей тете Лене.

Ведомый под руки к своей машине Шошиа бормотал что-то непонятное себе под нос — вероятно, ругался на своем родном наречии.

Завывая сиренами, подъехали две пожарные машины. Шошиа тут же ожил и замахал руками навстречу высыпавшим из машин пожарникам:

— Все уже! Потушили пожар, пока вы ехали! Можете обратно отправляться!

Пожарные странно посмотрели на него.

— Медицинская помощь не нужна? — осторожно спросил один из них.

Тетю Лену уже привели в чувство и подняли на ноги. Хромая, она подошла к черному, как черт, Шошиа и снова заголосила.

— Не надо! — махнул рукой Гиви Гогиевич. — До свидания! И вообще — все расходитесь. Концерт окончен. Что вы тут столпились?!

Люди, конечно, и не думали расходиться. Кто-то уже смеялся, кто-то начал обсуждать прелести тети Лены, кто-то глубокомысленно давал оценку всему происходящему.

Шошиа безумными глазами обвел окружающих его людей, похлопал себя по бедрам. Подскочивший парень услужливо протянул ему зажженную сигарету.

Шошиа несколько раз со всхлипом затянулся. Потом он отшвырнул сигарету и схватил в охапку свою лежащую на капоте «Мерседеса» одежду.

— Телефона нет, — растерянно и хрипло проговорил он. — Вот суки, увели под шумок…

Пошатываясь, Шошиа направился в кафе. Следом за ним, как большая утка с перебитой ногой, заковыляла рыдающая тетя Лена.

У самого входа Шошиа обернулся, глазами отыскал в толпе Тамару и Ильиничну.

— Это… — заговорил он. — Обе в мой кабинет… Живо!

— Старший лейтенант Исаев, — лениво представился милиционер. — Ваши документы, пожалуйста.

Гарик достал из заднего кармана джинсов паспорт.

— Пожалуйста, — сказал он, отдавая паспорт лейтенанту. — Вот…

Милиционер внимательно изучил документ.

— Парамонов Игорь Анатольевич, — задумчиво проговорил он наконец. — Отдыхать приехали?

— Точно! — обрадованно улыбнулся Гарик, протягивая руку за своим паспортом. — Замучился за весь год, как собака… А тут у вас хорошо — солнце, море… Песок, девушки… так далее… — немного удивленно добавил Гарик и опустил руку.

Милиционер небрежно постукивал паспортом по левой своей ладони.

— Где остановились? — спросил он у Гарика.

— В гостинице.

— В какой?

— А в чем дело-то? — насторожился Гарик. — Отдайте паспорт-то…

Не обращая на него никакого внимания, милиционер повернулся к Колобку:

— Ваши документы, уважаемый?

— Послушай, старлей, — хрипло начал Колобок. — Чего ты привязался? Ксиву в лапе зажал… Ну, нет у меня с собой паспорта. Я дома его оставил.

— Как дома? — не понял милиционер. — Ты местный, что ли?

— Нет, — ответил Колобок, — из Самары я. Квартиру здесь снимаю. Там и паспорт оставил. Что я его буду с собой таскать? Потеряю еще, чего доброго…

— Квартиру? — задумчиво протянул милиционер, оглядывая потрепанного Колобка с головы до ног. — Квартиру нынче дорого снять…

Колобок пожал плечами.

— А подрался где? — поинтересовался милиционер. — Вся мор… все лицо разбито.

— Это я не в вашем городе подрался, — быстро ответил Колобок. — Это я… в поезде. В вагоне-ресторане с одним коз… товарищем повздорил.

— Поня-атно, — кивнул милиционер.

— Паспорт отдашь? — снова спросил Гарик. — Ты что — сроднился с ним, что ли?

Милиционер посмотрел на него и вдруг схватился за рацию.

— Извините, — сказал он Гарику. — Вызывают.

И, вытащив бормочущую что-то рацию, отошел на несколько шагов в сторону. Паспорт Гарика он все еще держал в руке.

— Слышь, фраер, — долетел до Гарика хриплый голос Колобка. — Что-то этот мусор мне странным показался… Какой-то он…

— Мудак он, — высказался Гарик. — Паспорт не отдает…

— Не в этом дело, — продолжал Колобок. — Хотя и в этом тоже. Слышал, он сказал, что его вызывают, а его никто не вызывает.

— Рация у него того… шипела что-то, — неуверенно проговорил Гарик: он не очень часто сталкивался с милицейскими патрулями. Обычно если он находился не на задании, то просто показывал им красную книжечку с надписью «МВД», выхлопотанную ему Трубниковым. Патрулирующие козыряли ему и шли восвояси. Если же красной книжечки при Гарике не было, а милиционеры сообщали ему, что он почему-то нетрезв, и настоятельно рекомендовали пройти вместе с ними до ближайшего отделения, вопрос решала сто— или пятидесятирублевая купюра — в зависимости от степени опьянения Гарика.

— Шипела… Она всегда шипит — то тише, то громче, — объяснил Колобок. — Это ж радиоволны, они… Нет, никто ни хера его не вызывал. Было бы отчетливо слышно, если б вызвал. Мне кажется, наоборот, он кого-то вызывает…

— Кого? Нужны мы ему больно. Мы же не пьяные, — проговорил Гарик и вдруг осекся.

«И правда, — подумал он, — странно ведет себя этот патрульный…»

— Дергаем отсюда, — предложил Колобок, не сводящий глаз с разговаривающего по рации милиционера. — Быстрее, пока он один.

— Паспорт мой у него, — проговорил Гарик. — Как я без паспорта…

— Новый себе купишь, — прохрипел Колобок. — Бабок хватит.

— Может, предложить ему стольник? — сказал Гарик. — Или два?

— Попробуй, — неуверенно произнес Колобок. — Кажется мне, ничего не получится. Дергать надо. Жопой чувствую, что-то не так здесь…

— Чувствительная у тебя жопа, — пробормотал Гарик. — Тише, он сюда идет…

— Старлей! — снова обратился Колобок к милиционеру. — Ты объясни, что случилось? Мы что — нарушили что-нибудь?

— Да нет, — сказал лейтенант. — Просто нужно проверить, не состоите ли вы, например, в розыске или что там еще…

Милиционер зевнул, и Гарик похолодел — настолько деланым показался ему и фальшивым этот зевок, как будто патрульный очень волновался и очень хотел скрыть это.