— Наверное, причина в том, что моя жена предпочитает бросать вызов опасности, — громко произнес Фелан.

У него снова появился повод восхититься выдержкой юной особы, называвшей себя Джулианом Смитом. Девушка даже не вздрогнула от звука его голоса, хотя явно не знала, что за ней наблюдают. В конюшне было слишком темно, чтобы понять, покраснела ли она, но, если и покраснела, это было бы единственным признаком ее испуга и смущения. Девушка продолжала гладить гриву коня, разговаривая с ним все тем же спокойным нежным голосом.

— Может, и так. А может, миссис Рэмси просто куда сильнее и тяжелее, чем кажется на первый взгляд. — Только теперь она обернулась, чтобы посмотреть на него. В глазах ее не было страха.

— Разумеется, существует и такая возможность.

Фелан закрыл за собой дверь, и помещение погрузилось в полутьму. Конь Вэла вдруг вскинул голову и тревожно фыркнул, видимо, отреагировав на напряжение гладившей его руки.

— Спокойней, мой мальчик, — пробормотал Фелан, подходя ближе. Теперь ей было не убежать: он перегородил единственный выход из стойла.

— Вы говорите со мной или с конем? — спросила девушка, и голос ее все-таки дрогнул.

— Разумеется, с конем.

— Почему, разумеется?

Она стояла очень прямо, дерзко подняв подбородок. Наверное, ей казалось сейчас, что она выглядит точь-в-точь как задиристый мальчишка; на самом же деле она была как никогда неотразимо женственна и соблазнительна.

Фелан подошел еще ближе, и девушка, сделав шаг назад, уперлась спиной в грубую деревянную стенку стойла. Воздух был полон запахов — пахло лошадьми, овсом, свежим сеном и морем, а также дикими розами, цветущими за стенами конюшни. Но самый неотразимый запах исходил от прекраснейшей из роз, трепетавшей перед ним на расстоянии вытянутой руки.

— Почему ты ничего не говоришь мне? — угрожающе спросил Фелан.

— Я… я не понимаю, о чем вы.

Она запнулась лишь на одну секунду, но это не укрылось от Фелана. Он замечал все, что имело отношение к этой удивительной девушке, — как бьется жилка у нее на шее, как выступают на лбу едва заметные капельки пота, как участилось от волнения ее дыхание. Как хотелось ему впиться в ее губы жадным, страстным поцелуем! Он не мог вспомнить, чтобы ему когда-нибудь так сильно хотелось поцеловать женщину. Завладеть этими дерзкими губами, попробовать их на вкус…

— Ты подслушивал! — сердито произнес он вместо этого. — Ханниган застал тебя под дверью госпожи. Ну, и что интересного ты услышал?

— И вовсе я не подслушивал, — начал оправдываться Джулиан с таким жаром, что Фелан, пожалуй, поверил бы, если бы не знал заранее, что стоявшая перед ним особа прекрасно преуспела в искусстве лжи. — Не знаю, что сказал вам Ханниган, но я просто проходил мимо. И услышал, что за дверью произнесли мое имя…

— Этот номер у тебя не пройдет. Твоя комната в задней части дома, за кухней. И тебе совершенно нечего делать наверху!

Она попробовала сменить тактику:

— Ну да, мне стало любопытно. Неужели это такой уж большой грех? Я ведь новичок в этом доме. Откуда мне знать, что вам можно доверять больше, чем этому гадкому сэру Невилу? Любой благоразумный юноша на моем месте постарался бы узнать побольше о своих хозяевах.

— Пожалуй, я не стал бы винить в этом предусмотрительного юношу, — тихо сказал Фелан, придвигаясь все ближе и ближе. Теперь он слышал, как отчаянно бьется ее сердце. — Мне просто, в свою очередь, любопытно, что же интересного ты успел услышать.

— Ничего. — В голосе ее слышалось такое неподдельное разочарование, что Фелан почти поверил в правдивость произнесенных слов. — Двери такие толстые, а вы с госпожой говорили очень тихо. А любопытство — это ведь не порок, правда, сэр?

— Ну, положим, для мужчины это не слишком достойное качество. К тому же, когда ты нервничаешь, у тебя становится такой тонкий голос… Ну прямо как женский!

Теперь на ее лице отразилась настоящая паника.

— Но… у меня еще не окончательно сформировался голос…

— Не думаю, что он когда-нибудь сформируется, — с иронией произнес Фелан. — Как твое настоящее имя? Джулия?

— Я не понимаю, о чем вы…

— Хватит! — Фелан подошел совсем близко и уперся ладонями в стену по обе стороны от испуганного личика девушки. — Ты прекрасно понимаешь, что именно я имею в виду.

Несколько секунд она молча смотрела на него, не отводя взгляда, а потом сделала ошибку — подняла руки и уперлась ими в грудь Фелана, надеясь таким образом освободиться. Одного ее прикосновения было достаточно, чтобы Фелан утратил последние остатки самообладания. Схватив девушку за хрупкие запястья, он резко опустил ее руки и прижался к ней всем телом.

— Настало время для откровенности, Джулия, — тихо произнес Фелан. — Маскарад закончен. Не стоит больше пытаться убедить меня, что ты мужчина. Это не так.

Напрасно Джульетта пыталась выскользнуть из его объятий — разумеется, она не могла с ним справиться.

— Итак, объясните мне, леди, кто же вы такая на самом деле?

— Отпустите меня! — попросила девушка.

Просьба была такой простой, но произнесли ее с таким отчаянием в голосе, что руки Фелана тут же разжались сами собой, и он даже сделал шаг назад. Теперь он больше не касался ее, хотя этого жаждала каждая клеточка его тела. Фелан смотрел в ее бледное испуганное лицо и попытался представить себе, какие чувства испытывает она сейчас. Увы, страсть к неожиданному разоблачителю явно не являлась одним из этих чувств.

Реакция девушки на его прикосновения была ясным ответом на один из мучивших его вопросов. Она бежала от какого-то мужчины. От мужчины, который сделал ей больно, как может сделать больно только мужчина. Фелану захотелось осыпать проклятиями этого негодяя. А заодно и себя за то, что он хотел сделать с ней то же самое.

— Ну хорошо, — произнес он, с огромным трудом обретая контроль над собой. — Теперь объясни мне…

— Я — никто! — дрожащим голосом произнесла девушка. — Если бы вы просто позволили мне уйти…

— Не думаю, что это возможно. Боюсь, ты уже знаешь о нас слишком много. Я не могу допустить, чтобы ты ушла отсюда и болтала кругом о том, о чем не следует болтать.

— Но разве вы не хотите, чтобы я оказалась отсюда подальше? В конце концов, я ведь солгала вам, лгала с самого начала. И мне удалось вас провести. Зачем вам такой слуга, которому невозможно доверять?

— Может, ты и лгала мне, но, честно говоря, тебе ни на секунду не удалось меня провести. Я достаточно имел дел с обманщиками. Тебе не показалось странным, что тебе ни разу не поручили тяжелую работу? Не говоря уже о том, что все были удивительно скромны в твоем присутствии. Если бы ты задумалась, тебе все стало бы ясно. А если уж ты затеяла такой абсурдный маскарад, то задумываться над поведением окружающих надо почаще.