Василиса вскрикивает от неожиданности, приподнимается и смотрит на меня затуманенным взглядом. Наваливаюсь на нее всем телом, прижимая к кровати. Бедрами толкаюсь, выходя из нее лишь наполовину. И снова резким толком внутрь.

До слуха доносится хлюпанье.

– Ну, видишь, – хриплю Василисе в губы, – а ты говорила, что не войдет. Отлично же входит.

И чуть быстрее толкаюсь в нее, подтверждая свои слова.

– Туго очень, – подыгрывает она мне. Вижу это по веселому блеску в глазах.

– Так и надо, девочка, – шепчу уже на ухо. – Так и надо.

Еще быстрее двигаю бедрами.

Василиса опять стонет, прикрыв глаза. Скребет ногтями спину.

Я замедляюсь. Немного успокаиваюсь. Хочу кончить по-другому.

Приподнимаюсь и, не давая Василисе прийти в себя, быстро переворачиваю ее на живот, приподнимаю немного и ставлю на колени.

Она послушно прогибается и с наслаждением наблюдаю, как смазка стекает по бедрам. Опять приставляю член и плавно вхожу в нее. Держу за бедра и трахаю. Так, как мечтал. Широко, почти выходя из нее и резко ударяя.

Впиваюсь пальцами в нежную кожу. Наверняка, останутся синяки, но не могу ослабить хватку. Хочу, чтобы была вся моя. Полностью.

– Ох, – то и дело срывается у Василисы. – Не могу… Господи…

Она скребет ногтями по простыням. Сбивает их. И сама тянется рукой себе между ног.

Хорошая девочка.

Вид сверху на ласкающую себя Василису еще больше заводит меня. Я хриплю и еще быстрее долблюсь в нее.

Ну же, давай, девочка, пора. И она не подводит меня. Дергается и опять дрожь по ногам.

Обессилено падает на кровать и я ложусь на нее. Продолжаю двигать бедрами в бархатных, сжимающих с какой-то адской силой стеночках.

– Давид, – стонет Василиса, наконец, мое имя и я кончаю.

Заполняю ее спермой. Еще два толчка, чтобы до упора, до конца выжать все из себя. В нее. В Василису.

Она же пьет таблетки? Значит, можно кончать, не опасаясь последствий.

Немного придя в себя, вынимаю член и переворачиваю Василису опять лицом к себе.

– Давид, – шепчет она.

Глаза чуть приоткрыты. Тело такое мягкое, податливое. Губы опухли от укусов. На щеках румянец.

Сплошной секс.

Все-таки, я не прогадал. Такую девочку заполучил. Хоть не зря женился.

Теперь главное – уберечь ее от всего того, что меня окружает.

Может, запереть ее тут. Продолжаю ее рассматривать. Все еще торчащие соски, складочки, из которых сочится смазка и остатки спермы.

Пусть немного отдохнет. Целую ее в опухшие губы и прижимаю к себе.

Идея запереть Василису в доме не кажется мне такой уж абсурдной.

Василиса

Яркий солнечный свет бьет в лицо и я нехотя открываю глаза. Сразу же морщусь и отворачиваюсь.

Тело ломит, как будто по мне экскаватор проехал. Хотя нет. Это был не экскаватор. Всего лишь Давид. Сколько раз он по мне проехал? Я, мне кажется, провалилась в темную бездну несознания после третьего раза. А там, что творилось с бездыханным телом, пусть останется на его совести.

Припомнить ему?

Оглядываюсь, но Давида нигде нет. Я лежу в кровати одна. Приподнимаюсь. Ну точно – Давида нет. И телефона его нет. Значит, ушел.

Выползаю из кровати. Иными словами мои телодвижения не назовешь. Осматриваю комнату в поисках своей одежды. Ее нет.

Все, что мне предлагается – тоненький полупрозрачный халатик. А ведь мне на работу идти! Скептически осматриваю тряпочку – нет, точно не вариант.

Руководитель лаборатории, конечно, передовых взглядов, но вряд ли одобрит, чтобы под портретами Менделеева и Ломоносова расхаживала полуголая лаборантка.

Но за неимением других вариантов накидываю на себя этот халат. Выхожу из спальни.

– Давид, – зову в тишину.

Тогда набираю его номер.

– Я на работе. Вечером поговорим, – сразу, без приветствия, бросает мне он и кладет трубку.

Ну что за человек! Набираю ему сообщение. Прошу лишь написать, где моя одежда. Мне же на работу надо. В ответ получаю сухое:

«На работу не идешь. Вечером поговорим».

И потом его телефон становится недоступным.

Во мне все кипит. Сжимаю кулаки от бессилия. Возвращаюсь в спальню и нахожу в шкафу спортивные штаны и майку Давида. Напяливаю хотя бы их. Выглядит ужасно, но главное – приличнее.

Бегу к входной двери. Еще есть шанс опоздать всего лишь на час. Но дверь оказывается закрытой.

Давид ушел и запер меня! Не оставив ключа! О! Я уверена, он сделал это специально!

Мне ничего не остается, как звонить руководителю лаборатории и предупредить, что сегодня я не приду. Приболела.

И я с нетерпением жду Давида. Так и сижу в коридоре у стены.

Давид приходит вечером. Как и обещал. С кучей пакетов.

Удивленно смотрит на меня.

– Зачем ты запер меня? – сразу же спрашиваю я и встаю. – Где моя одежда?

Давид сокрушенно мотает головой.

– Пожалуй, пора начать.

– Что начать? – не понимаю я.

– Подойди ко мне, Василиса, – манит пальцем и этот жест вызывает у меня отторжение.

Я, наоборот, прижимаюсь к стене. Хмурю брови.

Давид недовольно цокает языком, ставит пакеты на пол и сам идет ко мне. Берет за подбородок и сразу же целует. Не сильно.

Потом отпускает и пристально смотрит в глаза.

– Я – твой муж, так? – спрашивает мягко.

Киваю, хотя и чувствую подвох в его вопросе.

– Что должна сделать жена, когда муж с работы приходит? – опять мягко произносит он и, наклонив голову набок, продолжает с усмешкой смотреть на меня.

– Не знаю, – пожимаю плечами. – Может быть, открыть ему дверь? Ключами! – делаю акцент на последнем слове.

– Дальше? – Давид не обращает внимания на мои намеки.

– У меня не было раньше мужа. Нечего у меня допытывать, – фыркаю я.

– Объясняю один раз, – говорит он. – Когда я прихожу с работы, ты подходишь ко мне и целуешь. Вот как я тебя сейчас.

– Ладно хоть тапочки нести не надо, – недовольно бурчу я.

– Тапочки не надо, – усмехается Давид. – Ну, потому что я их просто не ношу, тапочки эти.

Я зло выдыхаю и смотрю на него исподлобья.

– Потом, – несмотря ни на что, продолжает он, – ты кормишь меня. Что ты мне сегодня приготовила? – приподнимает бровь. – Почему-то сюда не доносятся аппетитные запахи из кухни. Почему, Василиса?