— усмехнулась Пять Мешков, случайно толкнув кочергу. Кочерга упала в дрова, а несколько искр прыгнули на ковер, пока Бертран тушил его сапогом.

— Только не говори ей! Я тебя прошу! — герцог умоляла слугу взглядом, стоя позади нее.

— Ах, простите, герцогиня, — прищурился старик, глядя на то, как Бертран показывает головой «Нет!».

— Я? Герцогиня? — громко удивилась Пять Мешков, осматриваясь. — Ничего себе! Погодите! Если я … герцогиня… То …

Она резко обернулась к Бертрану, съездив по лицу старины Гиоса подгоревшей косой.

— Вы что? На мне женились? — округлила она единственный глаз. А потом посмотрела на волшебное кольцо.

Глава двадцатая

— Да, — ответил герцог, делая над собой неимоверное усилие. — Я женился на тебе.

— Не может быть! — ее глаза округлились, а она потерла висок. — Ущипните меня! Это не сон?

Конечно же герцогу хотелось ответить, что это — сон. И уйти жить к дракону. Кстати о драконе! Кто как не древний враг способен его понять.

— Ой, нужно сообщить в Мэртон! Папе и братику! — воскликнула Пять Мешков. — Они же еще не знают! А я такая–растакая, даже на свадьбу не позвала! То–то они рады будут! Слушайте, а в Мэртон никто не едет, чтобы весточку отвез? Ну, тогда я сама! А то как–то неудобно получается. Можно мне телегу какую–нибудь! И лошадь?

— Можно, — кивнул Бертран, глядя на заплывший глаз новоявленной герцогини. — Конечно. Гиос, дай ей карету.

* * *

Герцог на мне женился! Да никогда бы не поверила! Эх, не выдержал, бедный. Что теперь про него говорить будут!

Это я что, получается? Герцогиня теперь? И теперь на карете поеду домой! Прямо как мадама! Ух, ничего себе!

— Мадам, может, вам нужно переодеться? — спросил Гиос, глядя на драное платье. — И помыться.

— Ой, да не надо пока! Иначе не признают! — махнула я рукой. — Мало того, что не признают, так ограбить захотят! Так что так поеду! Порадую!

Вот папа рад будет! А братик так подавно! Ну еще бы! Теперь я герцогиня! Даже не верится.

Это ж надо было герцогу так влюбиться, чтобы жениться вот так, одним махом! Раз и женился! Ничего, я буду хорошей женой. И готовить буду, и стирать буду, и убирать. Правда, замок большой, но и я трудолюбивая.

Надо будет вставать пораньше, чтобы все везде прибрать.

— Что вы сказали? — спросил старый Гиос, провожая меня к карете. Я тут же залезла на козлы, взяла поводья, а старик остался с открытой дверью и странным взглядом.

— Говорю, что вставать рано–ранехонько надо будет! — заметила я, глядя на замок. Работы тут невпроворот. Зато хозяйство крепкое. Даже куры есть. Но мы еще заведем. Я же не из этих, которые на шелковых подушечках спят. Я из простых! Без дела сидеть не умею!

— Для чего, простите? — спросил старик, закрывая двери.

— Ну, как для чего? — удивилась я. — А прибираться, а готовить, а стирать кто будет? А?

— Для этого слуги есть, — заметил старик, глядя на то, как я усаживаюсь поудобней.

— А жена тогда для чего? — сощурилась я. — Не для красоты же? А то потом скажут, что жена не прибирается, не стирает, не готовит! Хозяйство не ведет! Толку с такой жены! Это пока герцог в ….эм… мальчиках ходил, ему слуги все делали.

— А что? Есть вероятность, что он больше не будет… хм… мальчиком? — спросил старик, глядя на меня. В глазах его была такая жалость. Жалеет, бедный. Думает, что я тут всех быстро разгоню.

— Ну он же женился? — удивилась я. — А это значит, что все!

— Все, да? — почему–то грустно спросил старик, а я подстегнула лошадей и карета покатилась по дороге по направлению к выезду из замка.

* * *

— Она уехала, господин, — послышался голос Гиоса, когда он вошел в покои герцога. — Это как же вас так угораздило!

— Не спрашивай, — сквозь зубы процедил Бертран.

— Эх, она теперь в замке готовить и прибираться будет, — заметил Гиос, на всякий случай отойдя в сторону.

— Ты вот меня добить хочешь, да? — спросил Бертран, пока старик теснился к окну. — Не позволю, чтобы моя жена прибиралась.

— Потому что это ваша жена? Или потому что это Пять Мешков? — спросил Гиос, выглядывая в окно. — Гляньте, дракон летит! О! Уже за скалу спрятался. Значит, свернула на пятом повороте.

— Гиос, — послышался голос Бертрана, а на плечо старику легла тяжелая рука. — Что мне делать?

— Ну, для начала, я бы отмыл ее и почистил! — заметил старик. — А то негоже герцогине грязными пятками сверкать. А потом бы нашел для нее какое–нибудь заделье. Скалы, например долбить… Ну я не знаю… Горы рушить. Вы же хотели одно время скалу одну убрать…

— Я хоть и улыбаюсь сейчас, но не шучу! — заметил Бертран. — Как женщина она мне не нравится. Мало того, что она рыжая, так еще и… простолюдинка.

— Ну я бы на вашем месте на это не сильно рассчитывал, — вздохнул чистосердечно добрый старик. — Вы ведь до ночи любви можете еще и не дожить. День только ведь начался… Глядите! Что там? Пожар кажется? Это что? Мэртон горит? Вроде бы он!

— Доехала, значит, — вздохнул герцог.

Герцог понял. Можно бесконечно смотреть на три вещи. На огонь, когда он горит где–то там, подальше от замка. На дракона, который переводит дух, сидя за скалой и на то, как радуются крестьяне.

Что–то внутри Бертрана шептало ему, что как порядочный муж он обязан броситься туда, где бушует огонь, чтобы успеть спасти жену. И вместе с тем спасти остальных от жены.

Может быть, герцог так бы и сделал, если бы не одно но. Во дворе творилось что–то странное. Вся челядь, включая кухарку танцевали дикий танец. Не синхронно, конечно.

Сначала Бертран пытался вспомнить. А нет ли сейчас какого–нибудь крестьянского праздника? Например, сбор урожая или сбор урожая? Больше крестьянских праздников он, к сожалению не знал.

Потом его осенило, что он, кажется, догадывается, что так дружно отмечают крестьяне. И ему тут же перехотелось радовать их новостью о том, что теперь Пять Мешков — полноправная хозяйка замка и содержимого штанов