«Почему бы и нет?» — легкомысленно подумал Роб, зачерпывая черную краску двумя пальцами, как человек, который ест гороховую кашу без ложки. Краска царапалась, как песок, когда он рисовал полосы на лбу и щеках. Он бросил рубашку на землю — словно дрожащая бабочка, сбрасывающая кокон, — и провел пальцами по туловищу. Идет Поет посмотрел на его тяжелые шотландские ботинки, куда-то исчез и вернулся с ворохом легких мокасин из оленьей кожи — такие носили все сауки; Роб перемерял несколько пар, все оказались малы: у него были большие ноги, даже больше, чем у Идет Поет. Они оба посмеялись над этим, и в результате большой индеец махнул рукой и разрешил ему оставить привычную для него обувь.

Затем Идет Поет вручил ему приспособление для игры — палку с прикрепленной на конце сеткой. Палка из дерева гикори была такой толстой, что вполне могла сойти за дубинку. Индеец дал Робу знак не отставать. Команда соперников собралась на площадке, окруженной длинными домами. Маква-иква что-то сказала на языке сауков (очевидно, благословила их), и не успел Роб Джей понять, что происходит, как она отвела руку назад и бросила мяч: он полетел по воздуху к замершим в ожидании воинам по широкой параболе; как только мяч достиг ее нижней точки, раздался треск столкнувшихся палок, дикие крики и оханье от боли. К разочарованию Роба, мяч получили Храбрецы: его поймал сеткой длинноногий полураздетый юноша, почти мальчик, но с сильными, мускулистыми ногами взрослого бегуна. Он мгновенно сорвался с места, и все остальные бросились за ним, как собаки, поднявшие зайца. В дело явно вступили спринтеры: мяч передавали несколько раз на полном ходу, и скоро он уже оказался далеко впереди Роба.

Идет Поет остался рядом с ним. Несколько раз они нагоняли самых быстрых участников и завязывали очередную потасовку, тем самым снижая скорость продвижения игроков противника. Идет Поет довольно буркнул что-то, когда мяч попал в сеть Длинноволосому, но, похоже, ничуть не удивился, когда, уже через несколько минут, мяч снова вернулся в сетки Храбрецов. Когда толпа побежала вдоль линии деревьев, извивавшейся в полном согласии с линией берега реки, большой индеец дал знак Робу следовать за ним, и они вдвоем свернули с направления движения толпы и побежали через открытую прерию. Они с такой силой топали ногами, что с молодой травы падала роса и создавалось впечатление, что рой серебристых насекомых пытается укусить их за пятки.

Куда его ведут? И можно ли доверять этому индейцу? Хотя уже поздно волноваться по этому поводу: он ведь доверился напарнику. И потому Роб сосредоточился на том, чтобы не отстать от Идет Поет, двигавшегося удивительно проворно для такого крупного мужчины. Скоро он понял, зачем Идет Поет свернул с дороги: они бежали вперед по прямой, а значит, у них появился шанс перехватить остальных, двигавшихся более длинным путем вдоль берега реки. К тому времени, когда они с Идет Поет уже могли остановиться и перевести дух, ноги Роба Джея налились свинцом, он хватал ртом воздух и в боку у него кололо. Но они добрались до излучины реки раньше остальных.

Лидеры гонки оставили основную массу участников позади. Роб и Идет Поет прятались в роще гикори и дубов, отчаянно хватая ртами воздух, когда вдалеке появились три разрисованных белыми полосками бегуна. У саука, бежавшего первым, мяча не было, и он нес палку с пустой сеткой, мерно раскачивая рукой в такт бега, словно нес копье. Ноги у него были босыми, а из одежды была лишь пара коричневых домотканых рваных штанов, которые на заре своей жизни служили штанами белому человеку. Он был мельче любого из двоих мужчин в засаде, но мускулистым, и имел устрашающий вид из-за того, что левое ухо у него отсутствовало: последствие давней травмы, на память о которой остался безобразный, узловатый шрам, идущий по всей левой части черепа. Роб Джей напрягся, но Идет Поет коснулся его руки, заставив остаться на месте, и они пропустили бегуна-разведчика. На не слишком большом расстоянии от него бежал, неся в сетке мяч, тот самый юный Храбрец, который поймал мяч, когда Маква-иква вбросила его в игру. Рядом с ним двигался приземистый, коренастый саук в обрезанных брюках, которыми когда-то пользовалась американская кавалерия — синих с широкими грязно-желтыми полосами по бокам.

Идет Поет ткнул пальцем в Роба, а затем — в направлении юноши, и Роб кивнул: мальчик достался ему. Он знал, что им следует нанести удар, пока сохраняется эффект неожиданности: если этот Храбрец убежит, ни Роб, ни Идет Поет не смогут его догнать.

Они ударили вместе, словно гром и молния, и только теперь Роб Джей понял, зачем ему обвязали руки кожаными ремнями: ловко и быстро, как хороший пастух бросает на землю барана и связывает ему ноги, Идет Поет сбил с ног бегуна-охранника и связал его по рукам и ногам. И как раз вовремя: к ним уже спешил разведчик. Роб все еще возился, связывая юного саука, и потому Идет Поет пошел бороться с одноухим один на один. Храбрец замахнулся палкой с сеткой, как дубинкой, но Идет Поет почти небрежно уклонился от удара. Он был в полтора раза крупнее и агрессивнее противника, а потому свалил его на землю и связал разве что не раньше, чем Роб Джей закончил связывать собственного пленника.

Идет Поет поднял мяч и бросил его в сетку Робу. Не произнеся ни слова, не удостоив и взглядом трех связанных сауков, Идет Поет побежал дальше. Держа мяч в сетке так, словно это бомба с зажженным фитилем, Роб Джей рванул по дороге за ним.

Они бежали, не встречая соперников, но Идет Поет неожиданно остановил Роба и дал ему понять знаками, что они добрались до места, где нужно перейти реку. И тут Роб Джей увидел еще одно предназначение ремней: Идет Поет привязал палку с сеткой к поясу, так чтобы руки у Роба оставались свободны и он мог плыть. Затем Идет Поет привязал свою палку к набедренной повязке и сбросил мокасины из оленьей кожи, оставив их на берегу. Роб Джей знал, что подошвы его ног слишком нежные и что бежать без обуви он не сможет, а потому связал их шнурками и повесил себе на шею. Осталось куда-то девать мяч, и Роб просто сунул его в штаны, спереди.

Идет Поет широко улыбнулся и поднял три пальца.

Хотя Роб и не понял всей соли шутки, напряжение у него спало и он откинул голову назад и засмеялся — совершив, как выяснилось, ошибку: вода понесла звук дальше по течению, а взамен донесла до них радостные крики преследователей, обнаруживших их местонахождение; не теряя времени, они вошли в холодную воду реки.

Они держались на одном уровне, хотя Роб плыл европейским брассом, а Идет Поет двигался перебирая конечностями, как это делают животные. Роб получал огромное удовольствие от происходящего; не то чтобы он чувствовал себя благородным дикарем, но почти уверился в том, что может считать себя кем-то вроде Кожаного Чулка. Когда они добрались до противоположного берега, Идет Поет нетерпеливо поворчал на него, когда он возился со своими ботинками. Головы их преследователей подпрыгивали на воде, словно корзина яблок в кадке. Когда Роб наконец обулся и вернул мяч в сетку, первые пловцы уже почти догнали их.

Как только они побежали, Идет Поет ткнул пальцем в направлении входа в маленькую пещеру, до которой они и пытались все время добраться, и ее черный зев словно потащил его вперед. Ликующий крик на гэльском языке уже был готов вырваться у него, но, как выяснилось, несколько преждевременно. Между ними и входом в пещеру внезапно выскочили с полдесятка сауков; хотя вода смыла большую часть их раскраски, кое-где остались следы белой глины. Почти сразу за Храбрецами выскочила пара Длинноволосых и присоединилась к драке. В пятнадцатом столетии один из предков Роба, Брайен Каллен, в одиночку отразил натиск целой армии Мак-Лафлинов, размахивая большим шотландским мечом и создав свистящий круг смерти. Сейчас двое Длинноволосых, крутя перед собой палки, создали каждый свой круг, пусть и не смертельный, но тем не менее пугающий, и удерживали трех противников. Это дало возможность оставшимся трем Храбрецам попытаться забрать мяч. Идет Поет изящно отбил удар своей палкой, а затем избавился от своего противника, впечатав в нужное место подошву босой ноги.