— Извини. О, прости, пожалуйста!

— Ты не хочешь отвести эту чертову штуку в сторону? — спросил Джей.

— Нет, — ответила она, бросаясь к крану. — Я лучше выключу его. Я уже выключаю, видишь?

Когда вода в шланге иссякла, Софи бросила его на землю и только тогда заставила себя взглянуть на то, что натворила. Для этого требовалось немалое мужество.

— Мне действительно очень жаль, — сказала она. — Ты в порядке?

— По сравнению с ней — в полном, — ответил Джей, глядя куда-то за спину Софи. — Почему у этого ребенка полон рот пены?

Софи смущенно оглянулась и увидела, что Кейти по самую шею окутана клубами разноцветных пузырьков, и лавина вскипающей пены готова вот-вот накрыть ее с головой. Из-за булькающих звуков, которые издавала девочка, казалось, что разноцветная пена ползет у нее изо рта и носа. Крошка заливалась счастливым смехом и хлопала себя по бокам ручонками, отчего в воздух взлетали хлопья разноцветных пузырей.

— «Мистер Баббл» — мыльная пена, — объяснила Софи. — Я добавляю ее в краску. Детям страшно нравится, как она пенится, когда я мою их из шланга.

— Еще бы!

Софи и без того была достаточно напугана, поэтому сразу же уловила и оценила сухость тона, каким это было произнесено. Если все случившееся покажется ему хоть чуточку забавным, есть надежда, что он не подвесит ее за ноги. Не хотелось бы, чтобы все происходило на глазах у детей. Такое зрелище могло бы напугать их на всю жизнь.

— Ты, наверное, пришел навестить меня? — спросила она, направляясь со шлангом к Кейти, которая носилась кругами, напоминая маленькое взлохмаченное чудовище.

Джей начал осторожно расстегивать промокший пиджак.

— Таков был мой план.

— Как мило, что ты для этого так нарядился, — тихо сказала Софи.

Стаскивая прилипший пиджак, Джей бросил на нее уничтожающий взгляд:

— Если бы я знал, что меня ждет, не стал бы принимать душ. На самом деле, у меня назначена встреча с Элом Мартином. Я надеялся, что до этого нам с тобой удастся поговорить, но, кажется, момент сейчас неподходящий...

— Нет, все в порядке. Брайен... — Софи махнула помощнику рукой, — ты закончишь с Кейти? И обязательно переодень ее во что-нибудь сухое, хорошо? Я помогу тебе вымыть остальных, когда они накатаются.

Софи бросила дождевик на ступеньки и, войдя в дом, указала Джеку на спальню, где они спали, когда жили вместе. Эта хижина была их первым домом.

— Сними мокрую одежду, — сказала она. — Я ее просушу и выглажу, — это было все, что она могла для него сделать, после того как чуть не утопила.

Джей вышел из ванной в банном халате с капюшоном, и она сразу же узнала этот халат. Он привез его из Марокко, где совершал восхождение на Атласские горы. Крайне удивившись, Софи спросила, где он его нашел. Ей казалось, что она убрала с глаз все вещи Джея. Это было этапом процесса расставания с ним, весьма существенным фактором в ее лечении.

— В кедровом сундуке для приданого, — ответил Джей, сморщив нос. — Пахнет молью. Кроме него, там была только та кружевная ночная рубашка, которую ты надевала в нашу первую брачную ночь.

У Софи все замерло внутри. Должно быть, он имел в виду пеньюар, который она все же надела в ту ночь, когда они сбежали, чтобы пожениться. У них не было традиционной свадьбы, но Софи настояла, чтобы на ней было хотя бы традиционное для новобрачной белье. Они купили его по дороге в магазинчике, торговавшем со скидкой всем — от туалетной бумаги до садовой мебели. Софи было безразлично. В оборках и кружевах она чувствовала себя принцессой. И Джей воспринимал ее так же.

Однако ни одна девушка никогда не совершила бы того, что сделала в ту ночь Софи Уэстон. Не желая думать ни о чем ином, она слепо ухватилась за то, чего так желала: он женился на ней — значит, он ее любит. Так она сказала себе и сама же в это поверила. Когда-нибудь он полюбит ее так, как она любит его. Теша себя этой безнадежной мечтой, Софи отдала ему свое тело, зная, что он будет лелеять его, и свое сердце — зная, что он разобьет его.

Какое-то движение отвлекло ее от воспоминаний: Джей приближался к ней.

— Я заберу твой костюм, — рассеянно сказала она.

— Оставь. — Почувствовав произошедшую в ней перемену, Джей скомкал одежду в руках. — Я сам высушу. Ты мне только принеси что-нибудь — фен, например.

Софи протянула руку:

— Я намочила твою одежду, я ее и высушу.

— Софи...

— Дай сюда! — почти выкрикнула она, и это насторожило обоих.

— Ну, хорошо, — примирительно сказал Джей и протянул ей одежду.

Едва ли понимая, что делает, Софи скомкала костюм. В ту ночь она ненадолго почувствовала себя такой счастливой, что это трудно даже представить. У нее было все, о чем она мечтала. А единственное, что ей было нужно, это он, этот мужчина, ее муж. Он ласкал ее с такой нежностью, с такой первобытной страстью, что она позволила себе поверить, будто он любит ее.

Опьяненная мечтами, она задала ему вопрос, который ни одна женщина не задала бы бродяге: «А ты бы женился на мне, если бы я не была беременна? Настолько ли ты любишь меня, Джей Бэбкок? Будешь ли любить этого ребенка?» Его молчание раздавило ее. Оно означало: нет, и они оба это знали. Он был странником, авантюристом, привязанным только к своей кочевой звезде.

Сейчас Джей молча наблюдал, как она безжалостно мнет его одежду, роясь в кладовке в поисках свободных плечиков. Не обращая внимания на шум, который она при этом производила, Софи поспешно напялила на плечики пиджак и брюки и повесила их на дверную ручку кухонного шкафа.

«Я рада, что на самом деле не была беременна», — подумала она. Как бы ей хотелось сказать ему это и так же, походя, небрежно, уязвить его, как он когда-то уязвил ее. Жалость не позволяла ей думать о том, каким ударом по мужскому самолюбию, должно быть, было для него известие о том, что он не может иметь детей. Это было его наказанием. Впрочем, из него все равно получился бы никудышный отец.

Мы на самом деле вовсе не те порочные существа, в которые, скручивая и корежа, превращает нас боль. Это боль делает нас жестокими.

Слова Клода. Сейчас Софи чувствовала, как от этих слов, этой боли, этой жестокости все сжалось у нее внутри, но она ничего не могла с этим поделать. Старая рана, но боль свежа.

— С дороги, — бросила она, устремляясь мимо него в ванную за феном.

Вернувшись на кухню, она увидела, что он сидит у стола, но его поза совсем не напоминала ей того Джея, которого она помнила. Тот усаживался, закинув ноги на стол, а этот сидел тихо и настороженно, одна рука покоилась на столе, пальцы растопырены — словно он был готов в любой момент вскочить. Он наблюдал за ней с тем самым потаенным огнем во взоре. Наблюдал неотступно, словно именно для этого и пришел.

Фен был старым и страшно ревел, но в руках Софи выглядел сейчас весьма уместно. «Словно ружье», — подумала она. Металл скрежетал о металл, Софи, ухватив вешалку за крючок, повернула костюм спинкой к себе. Темная ткань вздымалась и полоскалась под струей горячего воздуха. Гнев, обжигающий и острый, захлестнул Софи. Она ощутила странное желание не высушить проклятый костюм, а сжечь его.