Онория посмотрела на него с негодованием.

— Вы, наверное, шутите. — И, подобрав юбки, она быстро спустилась с крыльца.

Девил шел следом. Они старались держаться в тени деревьев, но не выпускали из виду детей. Наконец те остановились около свежей могилы. Онория и Девил спрятались за раскидистым дубом. Внезапно он обхватил ее за талию и потащил к детям.

— Нет! — яростно зашипела она, извиваясь в его объятиях. — Не смейте!

Девил удивленно заморгал и, наклонившись к ее уху, шепнул:

— Какого черта? Почему нет? Они меня не боятся.

— Не в том дело! — мрачно ответила Онория. — Вы взрослый, вы не из их компании.

— Так что же?

— А то, что сейчас они хотят попрощаться с Толли. Не мешайте им.

Девил пристально посмотрел на Онорию и поджал губы, потом перевел взгляд на детей, выстроившихся в ряд у могилы, но больше не делал попыток подойти к ним.

Онория выскользнула из его объятий. И тут же вздрогнула: тонкое платье плохо защищало от ночной прохлады. В следующее же мгновение Девил снова прижал ее к себе. Сначала она замерла в напряженной позе, а потом успокоилась. Тепло мужского тела было так приятно, что желание сопротивляться пропало.

Началась церемония прощания. Амелия шагнула вперед и бросила на могильный холмик белую розу.

— Спи спокойно, Толли.

— Покойся с миром, — нараспев сказала Аманда, и вторая роза упала на рыхлую землю. Следующим был Симон.

— Прощай, Толли.

Один за другим дети произносили слова прощания, осыпая могилу цветами. Потом они переглянулись и в том же порядке отправились домой.

Когда процессия проходила мимо, Онория заставила Девила отодвинуться подальше и была награждена загадочным — в духе семейства Кластеров — взглядом. Взяв ее за руку, он пошел следом за ребятишками.

Трава была мокрой от росы. Волнуясь за детей, и особенно за маленькую Мэри, герцог проворчал что-то сквозь зубы и ускорил шаг. Но Онория снова потащила его к деревьям.

— Они промочат ноги, а я мог бы нести сразу двоих, — заявил он, бросив на нее мрачный взгляд. Онория вцепилась ему в плечи.

— Они поймут, что мы были здесь и видели их у могилы. Все будет испорчено. А сырость им не повредит — ведь они настоящие Кинстеры.

Девил нехотя улыбнулся. Выждав, пока дети войдут в боковую дверь, они рука об руку направились к дому и стали крадучись подниматься по лестнице. Девил держался поближе к стене: маленькая процессия обогнала их всего на один пролет. Неожиданно он потянул Онорию в нишу, крепко прижал к себе и впился губами в ее рот. Она старалась не поддаваться, но удовольствие было настолько острым, что способность сопротивляться растаяла, как льдинка.

На нее нахлынули такие опасные, умопомрачительные, восхитительные ощущения, что оторваться от Девила было невозможно. Он изголодался по ней. Онория почувствовала это, когда его твердые губы раздвинули ей рот. Он неистовствовал в поцелуях, но тело его было напряжено: он держал себя под жестким контролем. А внутри явно бушевала буря страстей. Это пугало и завораживало. Их языки соединились в колдовском танце, потом ритм замедлился, стал ровнее. Девил завладел ею целиком. Онория была в смятении: еще ни один мужчина не осмеливался обходиться с ней подобным образом. Вдруг по ее телу прошла горячая пульсирующая волна. Такое ощущение она испытала впервые. Несмотря на шок, вызванный этими интимными ласками, Онория вдруг поняла, как сильно он хочет ее, и на нее нахлынуло почти непреодолимое желание отдаться, удовлетворить его безумную страсть. Она была потрясена до глубины души, но так и не смогла прервать поцелуй.

Один Бог знает, сколько времени они простояли в темноте, прижавшись друг к другу. Когда Девил наконец отстранился, Онория еще продолжала витать в небесах.

— Я напугал вас?

— Да. — В сущности, так оно и было. Ее сердце выскакивало из груди. — Но я испугалась не вас. — Она боялась другого: своих ощущений и желаний. — Я… — Не в силах выразить свою мысль, она нахмурилась и замолчала.

Девил криво усмехнулся.

— Не волнуйтесь. — И он опять завладел ее губами. Потом сказал: — А теперь уходите. Быстро.

Это было предупреждение. Поняла ли она его? Онория недоуменно кивнула и выскользнула из ниши.

— До свидания. Спите спокойно.

Девил чуть не рассмеялся. Какой там спокойный сон! Он чувствовал приближение очередного приступа головной боли.

На следующее утро Онория отправилась на воскресную службу и вернулась назад с Луизой Кинстер. Мать Толли поблагодарила ее за помощь, оказанную сыну. Онория вежливо отнекивалась. Ей не пришлось особенно стараться, чтобы заставить Луизу рассказать о Толли и его отношении к Девилу. Толли боготворил своего старшего кузена. Пожалуй, лучшего слова и не подберешь.

Между тем объект поклонения в церкви не появился. Возможно, он побывал там раньше их. Онория быстро выпила чай, съела тосты и поднялась к себе.

В такой великолепный день Девил наверняка объезжает поля на своем демоническом скакуне, обожающем пирожные. Значит, путь свободен. Через три минуты она уже была одета в изящный костюм для верховой езды топазового цвета. Онория всегда проявляла особую заботу о своих нарядах, желая хотя бы таким способом поддерживать фамильную честь. Пококетливее прицепив перо к шляпке, она направилась к двери.

В конюшне не было ни души. Онория беспрепятственно вошла в главное здание и попыталась заглянуть в денники, но перегородки оказались слишком высокими. Тогда она решила зайти в каморку, где хранилась упряжь, находившуюся в конце коридора, но чья-то сильная рука остановила ее на полдороге и потащила в денник.

— Что такое?! — Очутившись в стальных объятиях Девила, Онория мгновенно поняла опасность своего положения. — Не смейте целовать меня, иначе я закричу!

— И кто же вас здесь спасет? — Онория растерянно моргала, стараясь придумать подходящий ответ. — Кроме того, пока я вас целую, вы не сможете кричать.

Онория глубоко вздохнула, слегка приоткрыв рот. Когда она осознала свою ошибку, было уже слишком поздно. Девил сразу воспользовался ситуацией. Смутная мысль о необходимости сопротивляться забрезжила в ее сознании и тут же исчезла под натиском чувственного наслаждения, коварно завладевшего телом. Губы Девила впивались в ее губы с дерзкой настойчивостью; язык, проникший в рот, расточал неспешные утонченные ласки, от которых разгорался пожар страсти. Сжигаемая этим пламенем, Онория твердила себе, что поступает неправильно, неприлично, и… таяла от восторга. Поцелуи Девила лишали способности не только думать, но и слышать. Онория сделала это открытие в тот момент, когда герцог наконец-то оторвался от ее губ. Только что в голове мисс Анстрадер-Уэзерби царила полная пустота, и вдруг на нее со всех сторон нахлынули звуки конюшни. Онория задыхалась, ноги были как ватные, и все же она ухитрялась стоять прямо. Несколько мгновений спустя стало ясно, что этим она обязана Девилу — он крепко прижимал ее к себе.