Старый морпех не ошибся. БМП давила тупо прущих навстречу мутов минут двадцать, после чего чувство голода у монстров пересилило злобу. Муты разом потеряли к колонне интерес и ринулись рвать на части трупы. Возникла давка, быстро переросшая в драку, из которой по две-три штуки выскакивали муты с добычей в руках и изо всех сил срывались бежать в сторону невидимой отсюда реки. Вскоре основная толпа сдвинулась с места и умчалась туда же, на ходу отрывая зубами куски от обретенной добычи. В наблюдательный прибор было хорошо видно, как со стороны реки появилось несколько десятков новых мутов, и жрущая на бегу толпа резко изменила курс, стремясь избежать встречи. Новички немедленно бросились в погоню, и спустя минуту местность вокруг опустела. Полковник Левински разрешил личному составу отряда покинуть боевые машины на десять минут и приказал офицерам организовать круговое наблюдение за местностью. Вылезать из БМП под дождь было страшно, и развороченная гусеницами каменистая пустошь, усеянная клочьями мутантской шерсти, залитая кровью и мелкими ошметками тел, ещё сильнее усугубляла ощущение нависающей опасности.

Мутанты вернулись ровно через двенадцать минут. К тому моменту весь отряд уже заперся в БМП, и в тесноте заполненного десантного отделения осуществлялся прием пищи из сухого пайка. Увидев волосатую толпу тысячи в полторы плешивых голов, мчащуюся к замершей колонне, Димка чуть не потерял аппетит. Пришлось заставлять себя есть, философствуя на тему того, что к хорошей жизни люди привыкают быстро. За восемь месяцев, проведенных в Конфедерации, Димка успел отвыкнуть от смертельно опасных дождей и жутких атак яростно хрипящих полчищ мутов. Даже работа на обуреваемой яростными штормами промозглой нефтедобывающей платформе не такая нервная, как сидение в БМП под осадой мутантов.

В правоте данного утверждения Димка смог убедиться с лихвой, потому что дождь закончился только через сутки, и за всё это время колонна прошла порядка двух километров. В основном так получилось само по себе: после каждого «раздавливания» сотен мутов и последующего «проветривания» приходилось уходить на новое место. Потому что на старом стоял жуткий смрад, даже дождь не спасал, а фильтро-вентиляционные установки боевых машин не включали в целях экономии топлива и ресурса и без того изрядно изношенных аккумуляторов. А тут ещё престарелые морпехи занудствовали, не переставая. Ругали дождь, реку, механиков-водителей, которые не успели пересечь её до начала дождя, и неуклюжую молодежь, толком ничему не обученную и не умеющую даже на броне сидеть, из-за чего те самые механики-водители были вынуждены держать низкую скорость и, как уже было сказано выше, не успели пересечь реку до начала осадков. И куда смотрело начальство, когда изучало метеосводку, и вообще, их терзали серьезные сомнения в том, что метеосводка изучалась и вовсе существовала… В общем, когда к полудню следующего дня дождь неожиданно стих, сменившись холодным порывистым ветром, Димка полез на броню с удовольствием.

Колонна продолжила движение по хлюпающей каменистой пустоши и через десять минут вышла к реке, которая доставила колонне столько головной боли. Река оказалась относительно неглубокой, но довольно широкой, и мутов в ней было полно. Плешивая толпа волосатых монстров тотчас повылазила из воды и устремилась навстречу боевым машинам. Короче, в десантное отделение Димка залезал очень бодро. Вопреки его ожиданиям капитан Моисеенко повел БМП мимо моста, по пологому склону, спускающемуся прямо к воде. Престарелый морпех объяснил, что в условиях порывистых ветров, частых дождей и постоянной высокой влажности мост обветшал, потерял прочность и стал опасен. Поэтому реки, там, где это возможно, амфибии пересекают вплавь. На ползущую по воде боевую машину немедленно взобралось столько Прыгунов, что Димка испугался, не перегрузят ли они мотор своим весом. Паровой танк под тяжестью нескольких десятков прыгунов останавливался, если шел груженый… Но могучие Технологии старого мира не подвели, и колонна переправилась без происшествий, если не считать мутов, полутысячной толпой облепивших БМП. Но на этот раз дождя не было, и полковник отдал приказ открыть огонь. Автоматические пушки дали по паре очередей, и плешивые быстро отстали, принимаясь за дележку трупов своих соплеменников.

Местность за рекой началась холмистая, местами обрывистая, и старая дорога из прямой превратилась в петляющую. Каменные россыпи сменились невысокой растительностью, но почва по-прежнему была каменистая и плотная, и зар-следопыт не переставал удивляться отсутствию деревьев. Из-за обилия холмов и овражков нагрузка на наблюдателей возросла, и смотреть приходилось сразу во все стороны. Несколько раз Димка замечал на холмах вдали каких-то животных, однажды на горизонте промчался довольно крупный табун лошадей. Подозревая нападение агрессивных заров, вроде Домодедовских, Димка внимательно вглядывался в табун через бинокль, но седоков на лошадях не обнаружил. Зато сами лошади были странные, с густой длинной шерстью, как будто утепленный вариант. Зар-следопыт заявил, что тоже ни разу таких не видел. Последнее обстоятельство Димку не удивило. Что ты вообще видел, кроме мутантских следов? Но, памятуя о негласном намеке капитана Моисеенко, Димка с серьёзной миной поддакивал полудикому болвану ради общей великой цели.

Потом наступили сумерки, и всеобщее напряжение возросло. Колонна петляла по сильно пересеченной местности, вокруг высились совсем немаленькие горы, на склонах которых начали попадаться чахлые леса. Скорость движения упала, весь десант укрыли внутри БМП, и Димка перестал видеть окрестности, чему нисколько не расстроился. Несколько раз колонна пересекала небольшие реки вплавь, дважды переваливала через более крупные по невысоким мостам. Всякий раз это сопровождалось долбежкой мутов в броню камнями, кулаками и своими тупыми лбами. Димка даже приноровился дремать, не обращая внимания на творящуюся снаружи вакханалию. Каждые четыре часа колонна останавливалась на открытом или пустынном месте для смены механиков-водителей и прочих надобностей, но до рассвета сидеть на броне никого не послали, что несказанно обрадовало Димкиных солдат и самого Димку. Спать, сидя в десантном отделении, хоть и неудобно, но вполне можно. Это лучше, чем трястись на холодной броне под холодным ветром. А вообще в Исландии есть один большой плюс – тут нет метро, и муты не лезут пачками по десять тысяч штук из каждого перехода, которых в Москве – как грязи. Ну, так капитан Моисеенко сказал, а ему-то можно верить.

К объекту «Фокстрот» вышли к четырем утра, когда уже светало. Престарелые морпехи заявили, что через две недели, во второй половине июня, здесь будет темно лишь два часа за ночь, так что сейчас самое нормальное время для отлова заров. Они все спят, потому что очень рано, и искать их по развалинам не так трудно, потому что светло. Димкиному взводу раздали устрашающего калибра гладкоствольные карабины старого времени в дополнение к штатному оружию, и странного вида ручные гранаты, встречать которые Димке не доводилось даже на картинках.

– Это оружие стреляет резиновыми пулями, – объяснил капитан Моисеенко. – Бьёт так, что сшибает зара с копыт на землю! Очень больно, но повреждения незначительны, если не засветить в башку, конечно. В гранатах – слезоточивый газ, отлично выкуривает заров из всевозможных нор и щелей. Смотрите, сами под него не подставьтесь! У здешних уродцев нет стволов, только копья, луки и холодное оружие, сделанное из чего попало. В общем, убить могут, но вряд ли осмелятся. Знают, что мы в таких случаях делаем с их вонючим городишком и загонами для лошадей, туда, кстати, полковник выдвинется лично. Поэтому они будут разбегаться и прятаться, хотя самые молодые и тупые могут оказать сопротивление. У вас нет никаких ограничений, можете уничтожать любого, кто покажется опасным, но основная ваша цель – это взять языка для допроса. Лучше двух. Используйте для этого резиновые пули.