На улицах было не протолкнуться от тощих и озирающихся по сторонам людей, хищников и жертв. Мусор гнил в сточных канавах и вываливался из баков. В воздухе разило смесью смрадных запахов варящейся капусты, древесного дыма, общественных уборных и помоев, сливаемых на улицы. Летом становилось еще хуже, когда воздух густел от жары, превращаясь в опасный бульон, приводящий к лихорадке у детей и заставляющий стариков откашливаться кровью.

На рынке Южного моста Хану удалось выгодно сбыть ясменник ползучий, учитывая то, что он не представлял никакой ценности. Алистер мог бы отнести растение и на Тряпичный рынок, но не хотел рисковать и заниматься этим близко к дому, где кто-нибудь мог его узнать.

Покидая рынок, Хан придал своему лицу жесткое выражение главаря банды и пошел быстрым и уверенным шагом мимо ярких девиц, попрошаек и уличных хулиганов – они мигом бы атаковали, заметив тень слабости или страха.

– Эй, мальчик! – окликнула Хана одна из женщин.

Он проигнорировал ее так же, как и аристократа в кричащих одеждах, который пытался заманить парня в переулок. Район Южного моста являлся заразой, распространявшейся под, казалось бы, здоровой кожей города. Здесь не стоило бродить ночью – если ты не был сильным и хорошо вооруженным и если с тобой не было таких же крепких и хорошо вооруженных друзей. Но днем тут было безопасно: следовало только думать головой и не терять бдительности.

Хан хотел разобраться с делами на Южном мосту до темноты. Честно говоря, район, где он жил, тоже причисляли к опасным. Но Алистер знал Тряпичный рынок, понимал, на кого стоит обращать внимание и в каких местах обитают подозрительные личности. Ему требовалось сделать лишь несколько шагов, чтобы скрыться от любого в лабиринте улиц и переулков. Никто бы не нашел его на Тряпичном рынке, если бы сам юноша этого не захотел.

Он держал путь в «Бочонок и Корону» – захудалую таверну, которая, как ракушка, прилипла к речному обрыву. За века землю размыло весенними паводками, и, казалось, заведение находилось на грани того, чтобы рухнуть в реку.

Время было подходящим – общий зал только заполнялся вечерними торговцами. Хан сможет благополучно выбраться отсюда до того, как станет слишком опасно.

Он отдал бутыли Люциуса владельцу таверны – Матье. Тот вручил Хану увесистый кошель и спрятал товар в дальний ящик – подальше от глаз агрессивных посетителей.

– Вот и все, что ты принес? Да я ж продам пойло за день. Пользуется спросом и сразу исчезает, прям как водичка, из которой его гонят!

– Имей совесть! Я не в состоянии принести столько, сколько ты требуешь, ты же знаешь, – жалостливо сказал Хан и принялся массировать онемевшие плечи.

Товар Люциуса требовали в каждой таверне. Отшельник мог бы производить в три раза больше самогона и продавать его трактирщикам, но не хотел этого делать.

Матье задумчиво посмотрел на Хана, а затем нащупал кошель, висящий под его толстым животом. Хозяин таверны достал монету, положил ее на ладонь Алистера и согнул пальцы юноши. Судя по форме и весу – это была монета с изображением принцессы или, как говорили на улицах, «девушка».

– Может, тебе поговорить с ним? Уговори старикана: пусть отправляет мне побольше пойла.

– Ладно, попробую. Но у него полно постоянных покупателей, – пожал плечами Хан.

Парень увидел тарелку мясных пирогов, стоявших на полке в буфете. Сестра Хана, Мари, их очень любила.

– М‑м‑м… Матье, что собираешься делать вон с теми пирогами?

Хан посвистывая вышел из таверны. Он стал богаче на одну «девушку», и ему удалось забрать четыре пирожка со свининой, завернутых в салфетку. День оказался просто замечательным.

Хан свернул в Переулок кирпичников, направляясь к мосту через реку Дирн. Оттуда было рукой подать до Тряпичного рынка. Парень практически прошел весь переулок до конца, когда все вокруг вдруг резко потемнело, словно туча заслонила солнце.

Алистер посмотрел вперед и обнаружил, что выход загородили две фигуры.

Каменные здания по обе стороны дороги отразили эхо знакомого голоса.

– Так-так… Что у нас здесь такое? «Тряпичник» вроде бы… и на наших улицах?

«Кровавые кости…» – подумал Хан. Это был Шив Коннор и его «южане».

Хан обернулся, намереваясь сбежать от бандита, но наткнулся еще на двоих ухмыляющихся «южан», преграждавших ему путь. Похоже, встреча не была случайной. Они спланировали засаду, намеренно выбрав подходящее место.

Всего их оказалось шестеро – четыре парня и две девицы. Возрастом примерно от четырнадцати до семнадцати лет.

Хан не мог рвануть обратно в узкий переулок, и он не мог никаким образом защитить спину. Но засаду можно было расценить как знак уважения – то, что его узнавали на Южном мосту. Он предпочел думать именно так.

В прежние времена он разделался бы с Шивом за несколько секунд. Прежний Хан Алистер никогда бы не позволил себе оказаться в такой ловушке.

Юноша мог бы сказать, что он больше не с «тряпичниками», но это бы только заклеймило его, как легкую добычу, – как кого-то не имеющего защиты и своей территории.

Поэтому он нащупал рукоятку и вынул нож, прикрывая его ладонью, хотя понимал, что это ему не поможет. Если бы у него отняли кошелек и жестоко избили – можно было бы считать, что ему повезло. Парень прислонился спиной к стене дома.

– Я просто гуляю, – произнес он, поднимая подбородок. Он старался выглядеть уверенным, хотя таковым себя совсем не чувствовал. – Я не собирался никого оскорблять.

– Неужто? А я все же думаю иначе, Кандальник, – Шив и его банда образовали полукруг возле Хана.

У главаря были рыжие волосы и голубые глаза, а лицо бледное и без щетины – как у какой-нибудь разукрашенной девицы. На правой щеке у него был изображен символ банды пурпурного цвета. Старый ножевой шрам оттягивал вниз уголок левого глаза.

Шив был некрупного телосложения и немного старше Хана. Он стал главарем благодаря умению управляться с холодным оружием и готовности вырезать человеку сердце, пока тот спит… или в любое другое время. Полное отсутствие совести наделяло его силой.

Лезвие ножа Шива блеснуло на свету, который просачивался в переулок. Руки парня были в шрамах – «синие мундиры» заклеймили его вором перед тем, как он набрался ума. Он лучше всех владел ножом на Южном мосту. Его превосходила только Кэт Тайберн – девчонка с Тряпичного рынка, которая заняла место Хана и стала главарем банды «тряпичников».

– Ты проворачивал делишки на нашем мосту, и мы хотим получить причитающуюся нам долю. Эй, слышал, что тебе сказали? – произнес Шив.

Остальные начали подходить все ближе к Хану, ухмыляясь.

– Я не передаю деньги, – юноша затараторил старую заученную речь. – Кто мне их доверит? Я лишь доставляю товары. А народ сам рассчитывается между собой.

– Тогда отдавай товаром, – настаивал Шив.