Данила уверен, что тебе это даже понравится. Сказал, мол, сам прибежишь, как только узнаешь, что за работа. Вот сейчас и проверим, прав он был или нет. Я, между прочим, спорил, что ты ни за что не вернёшься. Сотню золотых поставил. А он — взял и удвоил ставку.

Гумалин фыркает скептически, перекатывая в руках любимую кирку:

— Вряд ли вернусь. Если мне дали свободу выбора, то я отсюда точно не уйду. Чего ещё надо казиду? Кирка, пивасик, шахты вокруг — красота!

Дасар делает паузу, криво усмехается:

— А как насчёт медасия? Слышал о таком?

Гумалин замирает. Глаза округляются, рот приоткрывается, кирка выпадает из рук прямо в пыль.

— Голубой металл? Тот самый? Редчайший на свете? За всю историю казидских царств только одну жилу нашли…

— Точно он, — довольно хмыкает Дасар. — Ты ведь не только рунописец, но и руду уважаешь.

Гумалин кивает, чуть сбивчиво, словно просыпаясь от сладкого сна:

— Я, вообще-то, не особо по кузнечному делу, мне бы только добывать… Но если у шефа и правда медасий есть — за право молотом по нему стукнуть хоть жизнь отдам! Всё, собираюсь! Сейчас только своих перекличкой подниму — и двинемся!

Дасар чешет затылок, явно удивлённый такой прытью:

— Серьёзно? Проспорил я шефу бабки, выходит. Данила опять оказался прав. Я-то думал, ни за что не сорвёшься отсюда. Спорил, что и шагу не сделаешь.

Гумалин отмахивается, сияя так, что и закат меркнет:

— Ты что! Для каждого казида счастье — работать с медасием! А уж если что-то из него выковать… Это же седьмое небо!

Дасар осторожно добавляет:

— Только там его немного. Всего маленький слиток.

Гумалин аж распахивает глаза, словно Дасар сейчас бриллиант ему под нос сунул:

— Слиток⁈ Целый слиток! Подгорье ж ты моё! За него всё золото этих гор купить можно!

Он резко оборачивается к жене и громко командует:

— Любимая! Срочно собираемся! Всё бросаем! Это же медасий!

Дасар только головой покачивает, удивленно глядя на убежавшего за пожитками Гумалина:

— Надо же — даже не пришлось уговаривать. Ну, лорд Данила, конечно, знает своих подданных как облупленных.

* * *

Мы прибываем в королевский дворец Шакхарии. Хотя дворец — сильно сказано… Так, крепость из грубых каменных блоков. Я машинально хмыкаю и думаю, что король Павлинарх, окажись он тут, наверняка бы схватился за сердце и рухнул бездыханным от одного взгляда на каменную неэстетичность.

Во дворе нас встречают молчаливые конюхи. Хотя они остаются без работы — тачки мы просто бросаем у стены конюшни. Затем с Айрой, Светкой, Змейкой и Настей поднимаемся в башню. Провожатые ведут дальше, прямиком в тронный зал. Хотя «тронный» — это громко сказано. По факту это просто огромная каменная комната с низкими потолками, больше похожая на казарму. Даже пахнет тут гарью, металлом и чем-то копчёным. В центре стоит массивный стол, заваленный горами мяса и кувшинами с местной брагой. За ним уже расселись генералы и дворяне, которые в Шакхарии, по сути, одно и то же.

На троне, сделанном из костей каких-то особо крупных зверей, восседает королева Шакхарии. Настоящая воительница с ирокезом, в кожаной броне, и с таким взглядом, что ей бы в одиночку баронства грабить, а не государством править.

Королева стучит ножом по столу, и шум тут же сходит на нет:

— Приветствуйте конунга Данилу, нашего гостя и партнёра! А также вернувшуюся принцессу Айру!

Шакхары рявкают в ответ хором, будто команду на построение отдали:

— Приветствуем!

Я окидываю взглядом зал и сразу замечаю, кто тут главный после королевы. Ближе всех к ней сидит, конечно же, генерал Зодр. И здоровый шакхар явно расстроен, что Айра жива и невредима.

Я слегка кланяюсь королеве и спокойно говорю:

— Благодарю за тёплый приём, королева Крана.

Королева указывает на свободное место рядом с собой:

— Садись со своими жёнами, конунг. Это пир в твою честь.

Мы устраиваемся за столом, рассаживаемся. Шакхары сразу оживляются — по столу начинают разносить местную брагу. Мутная, тягучая, пахнет так, будто её на спор настаивали на железе и дёгте. Пьют все, не глядя, веселеют на глазах, кто-то уже в ладони хлопает и песни горланит. Видно, что для шакхаров любой повод — праздник.

Я к кружке даже не прикасаюсь. Как и мои жёны, как и Айра со Змейкой — каждая ждёт меня: кто как мужа, кто как союзника, кто как вожака. Сижу спокойно, наблюдаю. Королева это, конечно, замечает почти сразу. Прищуривается, постукивает пальцем по столу и спрашивает:

— Почему не пьёшь, как все, конунг?

Поднимаю взгляд и спокойно отвечаю:

— Я бы хотел сначала разрешить один вопрос с генералом Зодром.

— Со мной? — удивляется Зодр, отрываясь от куска жареного мяса.

Поворачиваюсь к нему, чуть кивая:

— Дело в том, генерал, что ваш подчинённый Горк отличился. Устроил западню, вывел людей и попытался нас уничтожить.

В зале сразу становится тише. Королева хмурится, бросает взгляд на Зодра:

— Горк — твой подчинённый?

— Да, королева, — отвечает тот спокойно, будто речь о погоде.

Я продолжаю, не торопясь, чтобы каждый в зале расслышал:

— Горк предал тебя, королева. Он напал на принцессу Айру.

Зодр только фыркнул, закатал рукав и показал свежий шрам поперёк предплечья:

— Не только её, конунг. Горк сегодня напал и на меня. Но я его убил. Отрубил голову и забрал с собой — сушится в покоях на память. Если хотите, могу принести показать. Для антуража.

По залу прошёл смешок, глухой, будто кто-то кашлянул, но в основном все молчат. Я замечаю, как Зодр сдержанно ухмыляется — ловко, мол, выкрутился из истории. Шустрый тип.

Киваю на его руку:

— А почему шрам не залечили?

Зодр пожимает плечами:

— На память. Чтоб помнить: нельзя ошибаться в убийстве, — и смотрит на Айру кровавыми глазами.

«Вот же сволочь!» — разносится голос Светки в моей голове.

«Терпения, Искра, — мысленно одёргиваю блондинку, почувствовав, как у неё закипает желание метнуться к Зодру и выдрать ему глотку за Айру. — Он своё ещё получит. Не сейчас».

Зодр, похоже, расслабился, решил, что выпутался из истории. Но рано радуется. Делаю свой ход, спокойно, почти небрежно:

— Королева, я хотел бы присоединиться к Гону на стороне принцессы Айры.

Айра вскидывает на меня удивлённый и радостный взгляд — ей я об этом не говорил, сам ещё взвешивал решение. Но сегодня стало ясно: пора.

Зодр тут же вскипает яростно:

— Извиняй, конунг. Только шакхары участвуют в Гоне.

Усмехаюсь в ответ. Ну-ну, Зодр, держись. Ты ведь ещё не понял, с кем играешь.

— Так ли это, принцесса? — оборачиваюсь к ликанке.

Айра возбужденно