кухни начинало смеркаться, и я прикинула, что пробыла здесь, где-то три-четыре часа. И мне нравилось.

Но природа настаивала, что мне нужно в туалет, и быстро осведомившись, где здесь ближайшая уборная, я на носочках выскочила в холодный коридор. Небеса, как хорошо и тепло было на кухне! Да теперь это мое любимое место!

Дрожа как осиновый лист на верту, я мчалась мимо угрюмых ищеек и вглядывалась в каждую дверь, пока наконец не толкнула ту, что по описанию Берты должна была быть уборной.

Быстро сделала свои дела и удивилась тому, что даже здесь из-под крана идет горячая вода. В комнате, что выделили мне речи не шло даже еле теплой. Зачерпнула в ладони воды и ополоснула лицо. А затем еще пару раз.

Глянула на себя в зеркало и поняла, что мне не помешало бы расчесаться. Волосы распушились на висках и концах — нечего было спать лицом вниз!

Обратно я отправилась той же дорогой, мимо тех же хмурых и молчаливых ищеек. Меня даже посетила мысль, что может они вовсе и не умеют говорить.

Пройдя мимо очередной двери, я заметила, что она приоткрыта. И черт меня дернул заглянуть!

Там был Теон.

Я скрылась за дверью, так чтобы он меня не видел. Выдохнула, но почему — то осталась и с любопытством осмотрела доступную взгляду часть покоев.

Там был большой растопленный камин и уставленный яствами стол, но все внимание привлекали два роскошных кресла с золотистыми узорами и символикой.

Я рассмотрела только рисунок объёмных волн и несколько рассыпанных жемчужин, когда решила уйти, пока не поймали.

Не успела сделать и пары бесшумных шагов, как из глубины покоев донесся приказ:

— Зайди.

И он был адресован мне. Я чувствовала это каждой клеточкой.

— Черт, — выругалась шепотом и вошла.

Устремила взгляд вперед, намеренно игнорируя Теона.

— Садись, — снова скомандовал он и пришлось повиноваться.

Усердно осмотрелась по сторонам, взглядом разыскивая куда присесть, только бы не с ним рядом. В итоге поняла, что садиться придется на то самое кресло, разглядывание которого помогло мне попасться мотту в лапы.

Который, кстати расслабленно сидел слева от меня.

Хотя нет, не расслабленно. Вызывающе и нагло, вот как он сидел.

Руки на мягких подлокотниках, ноги вытянуты и широко расставлены. Откинув голову на спинку кресла, он смотрел на меня так, будто… будто ему все можно.

Я решила не отставать, и, не сводя с него взгляда села в кресло, копируя небрежное выражение его лица насколько могла.

Не сказав ни слова, он потянулся к графину с жемчужно — розовым напитком наполнил мой бокал. Затем свой. И снова откинулся на спинку.

Я взяла со стола бокал и положила ногу на ногу. Пусть он и поймал меня за подглядыванием, сдаваться без боя я не собираюсь. Да и вряд ли он позвал меня ради компании. Это кресло явно было подготовлено для правителя и никак не для меня.

Теон проследил за моими движениями, поднес к губам бокал. И выглядел устало, озадачено. На нем был тонкий серый свитер и брюки из мягкой на вид ткани. Чертов повелитель Тьмы, и только небеса знают, чего еще, был похож на нормального человека. На молодого мужчину.

И тут я остановила поток ненужных размышлений.

— На территории форта нашли шпиона, — серьёзно произнес мотт.

— И где он? — спросила я.

— В камере, — твердо ответил он, смотря в свой бокал.

— В той самой, которой ты мне угрожал? — поднесла к губам напиток и вдохнула вкуснейший фруктовый аромат.

— Да, — подтвердил он, — именно в ней. — Я могу тебе ее показать, хочешь? — и опустошил бокал.

— Хочу, — со злости глотнула розовой жидкости и в изумлении приложила к губам ладонь. — Небеса, как вкусно. Что это?

— Это дурман. Из запасов, сделанных, когда Авента не была похоронена подо льдами.

Я ответила сухой улыбкой, почему — то тут же ощущая нарастающую тревогу в груди. Неприятное чувство появилось внезапно и застало меня врасплох.

Взгляд мотта, блестящий от дурмана, или мне просто хотелось так думать, задержался на мне немного дольше, чем нужно.

Я вжалась в кресло. В горле пересохло, но пить дурман я больше не буду. Он, кажется, сводит с ума даже таких как мотт. Куда мне с корнями из Третьемирья…

Да и хороший напиток дурманом не назовут!

— Иди сюда.

— М? — я не поверила своим ушам.

— Иди. Сюда.

Он положил ладонь к себе не бедро и похлопал, указывая, куда я должна была сесть.

Сердце забилось в горле. От одного его вида, пристального взгляда и голоса, которым он это сказал, хотелось сбежать.

Это ловушка.

От негодования хотелось врасти в кресло!

Пока я думала, как выкрутится, он устал ждать. Встал, и сделав ко мне шаг, наклонился, ставя руки по обе стороны. Теперь выхода не было.

В глаза ему смотреть я боялась. Но его запах, морозный, свежий и отчего — то распаляющий, все равно застал меня врасплох. И почему я так реагирую?!

Поерзала, не зная куда себя деть.

А капкан его рук все это время сужался. Он провел кончиками пальцев вверх по моим предплечьям, обвел ключицы, и когда его ладони легли на шею, он вынудил меня поднять лицо.

— Встань.

Кровь в венах забурлила, и, клянусь, я была готова к тому, чтобы выцарапать ему глаза. И если для этого мне нужно будет сначала сесть ему на коленки — я это сделаю.

Оттолкнувшись руками от подлокотников, я поднялась, не разрывая взгляда. Его ладони так и оставались на моем лице. Мягкие, горячие.

Быстрее, чем я успела среагировать, Теон прильнул, его губы коснулись моих. Я чувствовала на себе его дыхание, но сама, кажется, и вовсе позабыла как это — дышать.

— Я хочу предложить тебе сделку, — произнес он и тут же потянул меня на себя, усаживая сверху.

— Сделку? — опешила я, не сильно обращая внимания на то, как мотт устроил на мне свои руки.

Одна обвивала талию, другая вонзилась в бедро.

— Да, — подтвердил он, поудобнее располагаясь в кресле.

Вблизи Теон выглядел таким же измотанным, но в то же время собранным, серьезным. Между нахмуренными бровями залегла складка, серые глаза смотрели куда спокойнее обычного, дышал он глубоко и размеренно. Казалось, если оставить его в тишине всего на минуту, то он гляди и уснет.

— Тебе нужен отдых, — взболтнула и тут же пожалела о собственной сердобольности.

Уголки его губ поползи вверх и на секунду его лицо даже выглядело довольным.

Мотт настолько удивил меня предложением о сделке, что все остальное перестало существовать. Он далеко