Из-за кустов появился квадратный с сер-вировочным столиком,подкатил его и исчез. Крестный выставил коньяк, две рюмки, лимон дольками, онивыпили, чокнувшись по русскому обычаю, и опять заговорили. Мне чрезвычайнохотелось услышать хоть одну фразу из десяти, но приходилось довольствоватьсяпантомимой и придумывать подходящий текст самой. Примерно с полчаса ничего непроисходило, разве только что коньяк стремительно убывал. Лицо крестногостановилось все ласковее, все добродушнее, да и Лешка как будто рассла — бился.

Из-за кустов опять возник квадратный, наклонился к старику ичто-то доверительно зашептал. Старец посуровел, кивнул, а Лешка нахмурился изамер, сложив руки на коленях. Так-так… Я взяла левее и увидела сходящее поступеням веранды трио: высокий брюнет в дорогом костюме с физиономией сутенераи двое ребят, широких, как река в половодье, и настолько бесцветных, точно лицу них и не было вовсе, одни темные очки. Если это не охранники, то съешьте меняс потрохами.

Охрана замерла метрах в пяти от первого стула, а брюнетподошел к крестному. Тот пожал протянутую руку и что-то сказал, тыча пальцем тов Алексея, то в гостя. Гость стоял ко мне спиной и его физиономии я видеть немогла, зато Лешкину видела отлично: он багровел, хмурился и глядел свирепо.Поэтому когда Алексей вдруг вскочил, как подброшенный пружиной, я нисколько неудивилась. Он сгреб брюнета в охапку и с душой врезал ему по физиономии. Брюнетулетел в кусты. Охрана забеспокоилась, но старичок махнул рукой, усмиряястрасти, дождался, когда гость выберется из кустов, и опять заговорил. Брюнет вытерразбитую губу, косясь на Лешку, тот бросил что-то презрительное, а старичок,надо полагать, прикрикнул. Оба разом повесили головы, заметно опечалившись. Такони и стояли, точно две побитые собаки, а крестный продолжал толкать речь,обращаясь то к одному, то к другому. Длилось это минут пятнадцать, не меньше.После чего Алексей и брюнет с видимой неохотой пожали друг другу руки, за чтоудостоились улыбки старика и дружеского похлопывания по спинам. Все трое неспеша пошли к дому.

Больше я при всем желании ничего увидеть не могла, поэтому сдерева слезла. И вовремя: к нему как раз бежала ватага ребятишек, как видно,законные хозяева скворечника. Я поспешила убраться подобру-поздорову. Возлемоста тормознула первую проезжавшую машину, «Жигули» странного желто-зеленогоцвета, с водителем, столь юным на вид, что было яснее ясного: эту машину онтолько что позаимствовал из гаража папочки. Впрочем, это не мое дело.

— Хочешь заработать? — спросила я.

— Ну, — ответил он и нахмурился.

Тут я сообразила, что паренек скорее всего ехал на пляж и наменя имел другие виды. Я показала десять долларов и обьяс-нила, что надоделать. Доллары произвели впечатление, а желание поучаствовать в чем-тоинтересном бьно еще сильнее. Мы спустились к Николо-Перевозинекой и встали недалекоот поворота. Я извлекла бинокль. Парень таращился с любопытством и некоторымуважением. Он собрался было что-то спросить, но тут со двора дома номер трипоказалась машина — шикарный «Мерседес» черного цвета. Я сползла по сиденьювниз, притворившись, что меня здесь и нет вовсе. Паренек неожиданнозанервничал, пришлось посулить ему еще десятку.

Вскоре появилась и «Нива», однако свернула она впротивоположную от нас сторону. Не поднимаясь с пола, я шепнула:

— Давай за ним.

Паренек, все еще нервничая, тронулся с места. Дорога быласущим наказанием: подняться я не решалась, а сидеть, ничего не видя, было не помне. Поэтому я обрадовалась, когда наконец взвизгнули тормоза и мой водительсказал:

— Вылазь, ушел он.

Находились мы возле бара «Вечерний».

Репутация у этого заведения была скверная, и парнишка опятьзадергался.

— Этот тип на «Ниве» туда ушел, — сообщил он мне идобавил:

— Что за дела, а?

— Не вибрируй. Посиди немного, по-

Лучишь свои деньги и исчезнешь.

— Ты вообще кто такая?

— Жена

— Чего?

— Жена этого типа. Хочу узнать, как он время проводит.

Парень мне не поверил, но немного успокоился. Время шло, аАлексея все не было. Первые полчаса я еще смогла высидеть, но, когда за часперевалило, занервничала почище своего соседа. Наконец я потеряла терпение иотправилась в бар. Шла, насвистывая и размахивая сумкой для храбрости. Встречас Алексеем ничего хорошего не обещала, но его долгое отсутствие по-настоящемупугало. С болью душевной я вспомнила об арсенале, который он перетащил на дачу:пара гранат могла бы пригодиться.

В баре в этот час было пустынно, только трое мужчин сиделиза стойкой да парочка за столом в углу. Щеголеватый бармен отрешенно натиралстаканы, пахло дрянной водкой, висел табачный дым. Расхожий кадр боевика. Яостановилась у стойки.

Меня как ударили: Лешки в баре не было. Воображение рисовалокартины одна мрачнее другой.

Троица за стойкой и бармен удивленно уставились на меня. Смоей точки зрения, ни на мне, ни во мне не было ничего, чтобы так глазеть.

— Пачку «LМ», пожалуйста, — попросила я. Голосзвучал пискляво, как-то по-детски, я начала злиться, а тут еще сосед справарешил проявить интерес.

— Привет, — сказал он. — Что-то я те-

Бя здесь раньше не видел.

— Неудивительно, я проездом.

— Разве спортсменки курят? — спросил он, кивнув наракетку.

— Я только носильщик.

Я прикидывала, стоит ли спросить о Лешке. Решив, что нестоит, взяла сигареты и пошла к выходу.

— Может, встретимся? — крикнул вслед парень.

— Ага, в будущем году в Уимблдоне.

Я вышла из душного полумрака. Куда же мог подеватьсяАлексей? Ломая голову над этой загадкой, я едва не проглядела предмет своегобеспокойства: появившись откуда ни возьмись, Алексей садился в «Ниву». Яшарахнулась за угол и стала осторожно пробираться к своим «Жигулям»" нотут меня ждал сюрприз: машина заперта, а паренька и след простыл. Взвыв отдосады, я принялась шарить вокруг глазами и увидела своего шофера: он бежал спротивоположной стороны улицы, нарушая все возможные правила дорожногодвижения. «Нива» тем временем покинула стоянку и влилась в поток машин. Рискнувжизнью без видимой пользы, парень открыл машину и виновато объяснил:

— За газетой сбегал, в киоск, одуреешь так сидеть…