и предатель пришел оставить свиток, почему он просто не отдал его Кобаяши, чтобы не прятать в Полной Луне?

— Может, предатель не знает, что Кобаяши — шпион? — сказала Эми.

— Может, но все еще кажется, что, если бы было проще передать документ, они бы так и сделали. И если шпион работает на лорда Матсудаиру, зачем ему указывать на Кобаяши?

— Точно, — Эми звучала уже не так растерянно из-за прошлого. — Но, может, Кобаяши… — она покачала головой, как собака, вышедшая из пруда. — Нет. Ты права. В этом нет смысла. И не было видно, чтобы Матсудаира-сама что-то скрывал.

Аимару сказал:

— Он казался разозленным. И мы ехали с ним больше недели. Он не так часто злится.

Мы обдумывали это, пока шли туда, где склон начинал выравниваться.

— Эми, — шепнула я. — Ты все еще видишь кого-то за нами?

Она кивнула.

— Тут открыто, так что они держатся подальше.

— Видишь камни по бокам от ручья впереди?

Она кивнула.

— Может, спрячемся за одним из них и посмотрим, кто преследует нас.

— Хорошая идея, Мурасаки.

Камни стояли, как разбитые двери, в которые поднимался едкий пар. Мы дошли до камня справа, быстро юркнули за него. Эми указала на Аимару, потом на дальний конец камня, который переходил в склон холма.

— Заберись. Посмотри, кто за нами идет. Но не давай себя заметить.

— Ясное дело, — Аимару выглядел оскорбленно. Он прошел вдоль камня, пригибаясь к земле. Он выглянул в трещину в камне. Повернувшись к нам, он улыбнулся и произнес губами. — Джолало-сан.

Почему он преследовал нас? Мне было не по себе.

— Что нам делать? — спросила я у Эми.

— Он — твой друг, — сказала она с ухмылкой.

— Он — не мой друг! Он просто незнакомый мальчик, с которым я пытаюсь быть вежливой!

— Он сейчас не очень вежливый, — ответила Эми, ухмыляясь заметнее. — И нам пора перестать быть с ним вежливыми.

Ноги тихо шаркали по гравию за камнем.

Я кивнула Эми.

Джолало шел мимо нашего укрытия, и Эми подставила ему подножку луком, а я вытащила меч и прижала к его горлу раньше, чем он пошевелился. Он сказал что-то на своем мягком языке — что-то грубое, похожее.

— Почему ты шпионишь за нами?

Его голос прозвучал писком:

— Шпионю? — он, конечно, больше сосредоточился на остром краю вакидзаси, чем на наших словах.

— Следишь за нами. Идешь за нами. Слушаешь нас.

Он моргнул круглыми глазами и посмотрел на меня, не забывая следить за мечом.

— Не слушаю. Не смотрю.

— Ты шел за нами. Зачем?

Он нахмурился. Эми стукнула его луком по ноге, и он охнул.

— Хотел. Пойти, туда, где ты. Куда ходишь ты.

Я посмотрела на Эми. Она сказала:

— Мы идем в холмы для ритуала, — это было правдой.

Я добавила:

— Чужакам такое видеть нельзя, — это был не совсем правдой, но мне было все равно.

— С мечом? — спросил он. — И луком?

— Да, — буркнула я. Я не знала, как объяснить иначе то, что мы шли по лесу с оружием.

Он рассмеялся, что сильнее меня разозлило.

— Ты можешь использовать меч?

Я помедлила. Мы не должны были рассказывать чужакам, что умели пользоваться оружием. Мы должны были выглядеть мило.

От моих колебаний он рассмеялся сильнее.

— Да! — прорычала я. — Да, я могу использовать этот меч. Хорошо, — Эми хотела остановить меня, но я не могла, разозлилась. Я подняла меч в Бутон Бамбука, этот шаг был первым для исполнения диагонального удара, который мог лишить его головы. Его глаза расширились. — Мой отец был Кано Казуо, один из самых знаменитых мечников империи. Эми, Тоуми и я — потомки великих самураев. Нас учили Пути Воина для самозащиты, так что я могу использовать этот меч. Не заставляй меня! — это снова было правдой, хотя не так, как я хотела, чтобы он думал.

Улыбка пропала, он смотрел на меня.

— Не заставляю. Да.

Я отпрянула, заняла стойку с мечом у плеча, что было чуть дальше, направила кончик вверх, готовая ударить в любую сторону.

Не сводя с меня взгляда, Джолало встал с дрожью, отряхнул расшитый черный жилет. Он странно поклонился: одна нога была перед другой, и та, что стояла дальше, согнулась, а руку он прижал к сердцу.

— Рисуко-сан.

Я кивнула, ощущая внутри последствия гнева.

Он повернулся и без слов пошел между камнями и по склону.

Когда он пропал за деревьями, я опустила меч, меня наполнило облегчение.

Эми и Аимару, конечно, рассмеялись.

— Ладно вам, — буркнула я, убирая меч в ножны. — Найдем уже тупой водопад.

15 — Водопад

Эми захихикала.

— Думаю, ты ему нравишься.

— Нравлюсь?

Она повторила его странный поклон — но на его лице был стыд, а то и страх, а она захлопала ресницами, глядя на меня.

— Рисуко-сан.

— Плевать! — я покраснела, но только отчасти из-за ярости.

Это вызвало смех у Эми снова, Аимару тоже рассмеялся.

Мы остановились у пруда.

Его темно-синий центр намекал, что он был не только широким, но и глубоким. Пар поднимался от него, нес еще более сильный запах испорченных яиц. На дальней стороне горячий источник стекал по склону горы водопадом, белым и пушистым на вид, как снег. Вся долина там казалась меньше, укутанная в туман, и звук падающей воды скрывал пение птиц. От шума место казалось странно тихим.

Тоуми сидела на корточках, смотрела на водопад. Ее лук лежал у воды, рядом был пустой колчан. Ее голова была опущена.

Снежные обезьяны мрачно смотрели на нее с другой стороны пруда. Они были наполовину погружены, их маленькие красные морды были над водой, похожие на группу стариков в горячей кадке в купальне.

— Тоуми? — сказала Эми, пока мы подходили к пруду.

— Первое, что я помню, это голова отца, отскакивающая от татами. Я не помню его голос. Не помню его лицо. Не помню маму, ведь она умерла, когда я родилась. Только это. И запах крови, — Тоуми глядела на воду, грызя ноготь.

— Мне жаль, — сказала я, хотя смысла не было.

Я могла и молчать. Она просто смотрела на горячий пруд.

— Слуга таскал меня по городу, надеялся, что меня примут родственники Таругу, но их не было. Мы не смогли никого найти. А потом он… сдался. Бросил меня у статуй Джизо.

— Мне жаль.

— Проголодалась. Украла яблоко. За мной погнались. Украла еще. Выживала. Десять лет. И почему? Потому что твой папа струсил. И я — последняя глупая Таругу.

Я чуть не стала с ней спорить, но я знала Тоуми: она был готова оторвать чью-то голову, и я не хотела, чтобы