— Прекратите! Оба! — принцесса встала между нами. — Он зашибет тебя и не заметит!

Мальчишка только открыл рот, чтобы ответить, но его перебил Эдгар.

— Миледи Катерина, — страж Лайнела снисходительно улыбнулся и лукаво прищурил глаза. Ликана, кажется, забавляла сложившаяся ситуация. — Я прослежу, чтобы никто не пострадал в этом поединке.

— Да... — у Кэт не было слов от возмущения. — Вы ненормальные, все трое!

Она послала мне уничтожающий взгляд, и отошла в сторону. Ее глаза метали молнии, а на кончиках пальцев то и дело вспыхивали серебряные искры. Принцесса готовилась в любой момент применить магию. И чего она так нервничает?

Эдгар, скрестив руки на широкой груди, посмотрел на меня и кивнул. Александр стоял прямо за мной, а я не собирался предупреждать его. Крепко стиснув рукоять, развернулся и обрушил рубящий удар сверху вниз. Только ловкость и мгновенная реакция спасли парня от участи быть разрубленным надвое. Он увернулся в сторону, и мой меч просвистел в воздухе.

— Правило первое: враг всегда нападет неожиданно.

Я направлял удары ему в голову, шею и туловище. Стоило отдать парню должное, он отбивал каждый мой выпад. Сталь пронзительно пела. Мальчишка был действительно неплох, но только защищался не предпринимая попыток напасть. Я решил его немного отвлечь.

— Что думаешь о последних событиях, Александр? — спросил я, когда парень отразил очередной удар и ушел в сторону.

— Что кто-то из заклинателей строит заговор против короля и Совета.

Инквизитор вымотался, тяжело дышал, но сдаваться, похоже, не собирался.

— Согласен, — я отступил на шаг, позволяя ему передохнуть. — Только мне кажется, что твой отец тоже стоит за этим.

Укол. Не сильный, но точный. Прямо по болевой точке.

— У тебя есть доказательства? — его губы были плотно сжаты, а во взгляде читалась ярость.

— Я хорошо вас знаю, — откровенная провокация с моей стороны. — Сколько невинных жизней ты уже погубил? Папочка еще не открыл тебе темную сторону своих деяний? Использование магических артефактов на людях...

Мальчишку перекосило от гнева. Он замахнулся, но мне удалось вовремя выставить вперед меч. Злость застилала ему глаза. Напирая своим клинком на мой, он забылся, и это дало мне возможность сделать то, о чем я мечтал с тех пор, как увидел его. Я резко отступил и ударил Александра локтем по лицу.

— Гаррет! — закричала Катерина, а в следующую секунду оружие выбило из моих рук. Оно со звоном упало на пол и отлетело в сторону. Я огляделся и не сразу сообразил, что произошло.

— А ты чего стоишь, как истукан?

Эдгар получил ощутимую оплеуху, но продолжал все так же широко ухмыляться.

— Никто же не пострадал.

— Знаете что? Хоть поубивайте тут друг друга, мне плевать, — толкнув меня в плечо, Кэт быстро ушла.

Алекс прижимал ладонь к разбитому носу и смотрел вслед принцессе.

— Продолжим в другой раз, — я улыбнулся.

Злость как рукой сняло. Всего-то и надо было — врезать инквизитору.

Август, 2010 год

Россия. Москва.

Небольшая квартира-студия в стиле хай-тек полностью отражала натуру своего владельца. Из панорамных окон открывался вид на ночную Москву. Улицы светились мириадами огней: фонари, неоновые вывески, рекламные щиты. По магистрали проносились автомобили. Люди, похожие на смазанные точки, спешили по своим делам.

— Этот город полон жизни! — ухмыльнулся Стрикс. — Он как бездонная чаша. Черпать силу отсюда можно бесконечно. Лидеры Совета променяли его на тихую глушь.

Ленивым шагом Стефан подошел к ней и остановился. Он дотронулся до ее лица, провел пальцами по скуле и вниз к подбородку.

— Красивые глазки, — заклинатель убрал руки в карманы брюк. — Чье это лицо?

— Тебе какое дело? — огрызнулась Оракул.

Она осторожно прикоснулась к ошейнику. Каждый вздох давался с огромным трудом, казалось, что в легких не хватает воздуха. Многоликая старалась не поддаваться страху. Никогда прежде ее не лишали способностей. Странные, неизведанные чувства и темнота перед глазами. Как будто опустили тяжелый занавес, не дождавшись конца представления. План, который строился более семи столетий, разрушился карточным домиком. Но куда сильнее ее поразила собственная внешность.

Стрикс приволок ее в свое логово и бросил, словно тряпичную куклу, на пол, едва заклятие «Исчезающей мглы» рассеялось. Она поднялась и замерла перед окном, в котором увидела свое отражение. Многоликая не могла поверить глазам. Она не сразу признала, что это ее лицо — то же, что было у нее настолько давно, что уже стерлось из памяти. Злая шутка или последствие лишающих магии оков? У нее не было ответа.

— Совершенно никакого, — безразлично отозвался маг. — Просто надоели твои игры. Теперь ты будешь сидеть тут. Мне удалось уговорить нашего Господина.

Что-то пошло не так. Цепочка событий лишилась основных звеньев, распалась на части. Решение было принято мгновенно, и оно меняло все. Уловить основное едва удалось. Она попыталась передать Гаррету свои видения, так как знала: больше она с ним не встретится.

Многоликая так и не поняла, увидел он подсказку или нет. Удар по голове лишил сознания, но совсем ненадолго. Она пришла в себя, ощущая тяжесть и озноб, разливающийся по всему телу. Рывок — ее грубо поставили на ноги. Провидица увидела холеную физиономию Стефана, а после магическая вспышка — и они уже в другом месте.

— Ты не понимаешь, — обычно уверенный голос Многоликой звучал тихо и жалобно.

Он грубо схватил ее за подбородок.

— Я все прекрасно понимаю, — мерзкая ухмылка играла на его губах. — Конец твоим играм. Стоило раньше посадить тебя на цепь.

— Еще рано... — беспомощно произнесла она.

— Самое время, — прошептал маг, склонившись к ее уху. Его взгляд казался устрашающе пустым и в тоже время хищным. — Хватит его защищать. Когда мы пробудим Древнюю, Фенрир[4] станет ее стражем.

Заклинатель противно оскалился.

— Знаешь, это даже забавно. Одно чудовище неравнодушно к другому.

Многоликой захотелось ударить его, но она подавила свой порыв. Провидица понимала, что ничем хорошим это не закончится.

— Любовь, она такая мучительно-сладкая и вызывает такую бурю эмоций. Она словно плаха для приговоренного, когда у того топор проскакивает мимо головы, а он наивный пока и не догадывается, что вместо топора его ждет гильотина. Так и любовь, рубит... Я ведь прав, а?