— Они милые, — произнес он.

— Да. И готовы ради меня на все. Не знаю, что привело тебя сюда, но это была плохая идея. Давай выкладывай, что хотел, и уезжай. Через полчаса меня ждут спагетти с сыром.

Дамиан посмотрел на нее, но ничего не сказал.

Они вышли на задний двор. Отсюда открывался великолепный вид на холмистую долину, усаженную виноградными лозами. На небе не было ни облачка, и осеннее солнце дарило земле последние ласковые лучи.

— Здесь красиво, — Дамиан остановился рядом с Челси.

— Тебе бы здесь быстро наскучило. Слишком тихо.

— Ты ошибаешься, — на губах Дамиана заиграла легкая улыбка.

На какое-то мгновение Челси захотелось встать на цыпочки и поцеловать его в уголок рта, прижаться к нему всем телом и обвить руками шею.

Она отвернулась, надеясь, что ее желания не отразились на лице.

— Если бы я не приехал, то сидел бы сейчас в баре с Калебом.

— Вполне в твоем духе.

— Так и было. Множество людей, которых я никогда не встречал прежде и, возможно, никогда больше не увижу, стакан шотландского виски со льдом. Чтобы услышать друг друга, приходится перекрикивать музыку.

— В самый раз для тебя!

— Еще неделю назад я бы с тобой согласился.

Челси почувствовала его пристальный взгляд, но не подняла голову. Она лихорадочно пыталась понять, что скрывалось за его последними словами.

Дамиан молча разглядывал ее заплаканные глаза, спутанные волосы и покрасневший нос, но ничего этого не замечал. Он смотрел на эту женщину так, словно в жизни ничего прекраснее не видел.

Челси наконец подняла голову, и их взгляды встретились.

— Так зачем ты приехал, Дамиан? — Ее голос предательски дрогнул.

Дамиан протянул руку и уже привычным жестом убрал с ее щеки выбившуюся прядь. Челси едва удержалась, чтобы не прижаться к его ладони.

— Я не мог оставить все как есть. Мне было не по себе.

— Да, приятного мало. Тебе не стоило приезжать, чтобы напомнить мне об этом. Достаточно было позвонить.

Он улыбнулся, но взгляд остался серьезным.

— Есть вещи, которые я хотел сказать, глядя в глаза.

Челси искренне надеялась, что это правда. Ужасная пытка — видеть его, чувствовать его запах и не иметь возможности прикоснуться. Что может быть хуже?

— Ты не обязан ничего говорить, Дамиан. Если ты развернешься и уйдешь, я пойму. Мы принадлежим к разным слоям общества. Все уже сказано. Нам было хорошо вместе, а сейчас все кончено. И ни к чему снова все ворошить.

Он кивнул, хотя по его рассеянному взгляду Челси не поняла, услышал ли он хоть слово.

— Тогда почему мне так тебя не хватало прошлой ночью? — наконец произнес он. — И сегодня утром? И по дороге сюда?

О, нет, нет, нет! — мысленно взмолилась Челси. Господи, не поступай так со мной!

— Когда двое расстаются, бывают некоторые побочные эффекты, — произнесла она вслух.

— Хорошо, тогда назови мне хоть один положительный аргумент в пользу нашего расставания. Я долго ломал над этим вопросом голову, но так ничего и не придумал.

Челси лишь покачала головой. После небольшого раздумья она была вынуждена согласиться с его доводами.

— Дамиан, что сделано, то сделано. Почему бы нам не оставить все как есть?

— А почему нам все не изменить?

Челси сжала руки в кулаки, стараясь не думать о том, как он хорош. Дамиан всегда приводил разумные доводы, таким она его и полюбила. Но это не значит, что он тоже когда-нибудь полюбит ее…

— Потому, — медленно начала Челси, — что девяносто процентов времени я буду проводить в своем салоне, мокрая, вся в шерсти и собачьем шампуне. Я не ношу деловые костюмы, а ты живешь среди них. На завтрак я обычно доедаю вчерашний ужин. Идеальный субботний вечер для меня — сидеть, укутавшись в плед, в кинотеатре под открытым небом. Я не различаю сорта вин, не интересуюсь акциями, ценными бумагами и курсом валют. Видишь, у нас нет ничего общего.

— Мы оба любим собак, — мягко напомнил Дамиан.

— Этого недостаточно, — Челси зажмурилась.

— Ладно. А что, если я тоже люблю кино и пледы? А как представлю тебя в мокрой футболке, голова идет кругом.

От этих слов она вся внутренне напряглась. Будь он проклят! Дамиан знал, как пробить ее защиту.

Тем временем он снова принялся теребить ее волосы, затем легонько провел пальцами по шее.

— Челси, поверь, женщин в деловых костюмах мне хватает и на работе. Хитрых и изворотливых, застегнутых на все пуговицы особ. Ты ворвалась в мою жизнь подобно свежему ветру. С того самого дня, когда я впервые тебя увидел, мой мир изменился. Ни одна женщина никогда не говорила со мной так откровенно, как ты. И ни одной женщиной я так не восхищался. И оказалось, что я не в силах лишиться тебя. Вернись ко мне. Дай мне еще один шанс…

Когда последние слова слетели с его языка, Дамиан почувствовал огромное облегчение. Он сказал то, ради чего приехал.

Челси колебалась. С одной стороны, она ждала этих слов, с другой — надеялась, что он никогда не разбередит ими ее израненное сердце.

— Я не могу, — не в силах больше сдерживаться Челси буквально упала в его объятия. — Я не могу…

— Но почему? — Дамиан крепко прижал ее к груди.

— Потому что ты один из тех хитрых и изворотливых, застегнутых на все пуговицы особ.

Пальцы, до этого нежно поглаживающие ее шею, застыли. Такого ответа Дамиан не ожидал.

— Что ты имеешь в виду?

Челси беспомощно заморгала и отвела взгляд в сторону. Девушка смотрела на небольшой дом, на крыше которого не хватало черепицы, а окна украшали выгоревшие на солнце занавески. Она принадлежала этому миру, и здесь жила ее семья. К чему тешить себя иллюзиями?

— Людей в деловых костюмах, — громко произнесла она. — Жизненный опыт показывает, что они, конечно, не стащат ваш бумажник, но не погнушаются обчистить ваш банковский счет, если есть возможность обогатиться хотя бы на доллар.

— Ты серьезно так обо мне думаешь?!

«Нет»! — мысленно крикнула Челси. Но с ее языка слетело совсем другое:

— Я не знаю, как о тебе думать…

Непослушная прядь опять упала ей на лицо, но на этот раз он даже не пошевелился. Дамиан побагровел. В глазах читалось разочарование, смешанное с потрясением.

— Теперь понятно, зачем ты потащила меня за дом. Чтобы я не смог покуситься на вашу собственность или заразить кого-нибудь своим лицемерием и изворотливостью? Зачем же ты встречалась со мной, если, по твоему мнению, я ничуть не лучше грязи, прилипшей к подошве башмака?