Вертолет прошел прямо над кронами деревьев, уже дальше. Судя по звуку, средний.

Какого хрена тут делать вертолету?! Упадет – потом не найдешь.

– Уходим отсюда. Быстро, – решил обер-лейтенант, – уничтожить все следы!

На это поселение они наткнулись ближе к вечеру. Уже темнело…

Это поселение находилось здесь непонятно зачем, прямо в джунглях. Хотя, наоборот, очень даже понятно – значит, где-то неподалеку находится нелегальное месторождение черного песка, колумбита. Оно было скрыто под кронами, очень удачно скрыто. Что-то вроде бидонвиля, кажется, даже с церквушкой…

Опасность почувствовал Велер, подав сигнал тревоги. Валь с пулеметом и Ностиц со снайперской винтовкой (ее они взяли на случай, если можно будет уничтожить дьякона из снайперской винтовки, так надежнее) остались в хвосте небольшой колонны, обер-лейтенант осторожно пошел вперед.

Велер молча показал – не рукой, лазером, который виден в приборе ночного видения, – на скрытый пост на дереве…

Обер-лейтенант показал приблизиться.

– Обойдем? – прошептал он одними губами.

– Никак нет…

Обер-лейтенант показал – делай тихо. Двое растворились в джунглях…

Можно было бы использовать бесшумную винтовку – как раз такие у боевых пловцов и были. Но это хорошо в фильмах. А в жизни даже чисто подстреленный наблюдатель, отброшенный ударом пули, полетит на землю с треском и шумом, ломая ветки, чем привлечет внимание к тому, что происходит. Нельзя недооценивать африканцев, они в этих джунглях как дома… Черт, да это и есть их хренов дом, пусть они говорят на нормальном, человеческом языке, даже живут в городах. Обер-лейтенант с его чисто немецкой приверженностью порядку не понимал и не мог никак понять, как люди, носящие европейскую одежду, имеющие квартиру в городе, автомобиль, регулярно ходящие на работу на нормальном заводе, могут схватиться за палки и ножи и начать резать и убивать только из-за того, что их команда проиграла в футбольном матче. Или из-за того, что кто-то кого-то где-то оскорбил. Видимо, опыта одного поколения жизни в цивилизованных условиях города мало, надо как минимум два или три поколения, прожившие в городе, имеющие нормальную работу, приучаемые к порядку шамбоком и резиновыми пулями, чтобы из африканцев вышло что-то хорошее. В конце концов… сотню лет назад европейцы были ничуть не лучше. Британцы стали империей, вешая голодных детей за украденную булку хлеба. Шведы приучились к порядку, когда пьяных бузотеров забивали до полусмерти, а то и до смерти палками полицейские. Германцы стали имперским народом, когда канцлер Бисмарк писал в приказе на разгон рабочей забастовки: «Ожидаю, что будет убито не менее пятисот рабочих». Только через насаждение порядка существо с двумя руками, двумя ногами и головой становится человеком, и чем больше дедов будет расстреляно правительственными войсками, тем лучше будут жить внуки. Обер-лейтенант верил в это, потому что видел правоту этого собственными глазами.

Тем временем двое спецназовцев подобрались к самому гнезду наблюдателя. Одним из них был Хорхе Суарес, сын и внук португальских поселенцев, выросший на африканской ферме, причем и прадед, и дед, и отец его состояли в эскадронах смерти, наводивших ужас на местные племена. Хорхе же совершил почти невозможное: в девятнадцать лет он нанялся на пароход, прибыл на нем в Киль и заявил, что хочет служить в Имперской морской пехоте, несмотря на то что он не подданный империи. И добился своего, сукин сын…

Хорхе медленно, очень медленно достал рогатку и вложил в нее стальной шарик. Португальские поселенцы жили сурово, оружие стоило дорого, патроны к нему – еще дороже, но Хорхе уже в десять лет умел незаметно подкрасться к птице и даже детенышу антилопы, убить его выстрелом из самодельной рогатки, притащить в поселение и продать местному мяснику. В «отряде 700» Хорхе усовершенствовал свои умения: теперь он мог снять часового даже ночью в ста случаях из ста с помощью специально сконструированной им усиленной охотничьей рогатки. Шум при этом бы столь мал, что его даже не засекали приборы, настроенные примерно как человеческое ухо. Именно это – тихо снять часового – Хорхе собирался сделать сейчас.

Едва слышно хлопнула усиленная металлической прошивкой резина – и часовой обмяк в своем гнезде, стальной шарик вошел ему в мозг через глаз. Прикрываемый своим обычным напарником, Валем, Хорхе быстро слазил наверх и спустил труп…

Камуфляжные штаны, переделанные в шорты, очень хорошие армейские ботинки – никто из белых не рискует в таком виде ходить в джунгли, опасаясь атак змей и ожогов ядовитых растений. Автоматическая винтовка «ФАЛ» в хорошем состоянии, десять магазинов к ней на подсумках, боевой пояс. Обер-лейтенант снял флягу, открыл, понюхал… вода, а не маисовая бурда, какую обычно заливают во фляги боевики. Даже чуть подсоленная, чтобы компенсировать потери соли с потом. Проверил винтовку – она была вычищена не далее чем вчера, никаких следов ржавчины. Нет и следов обычных для местных племен «забав» с оружием: ни освященного местным колдуном амулета, ни повреждений магазина. Местные обожали сидеть на оружии, втыкая его магазином в землю, отчего оружие, естественно, выходило из строя. Убитый походил на солдата колониальных войск, а не на бандита-повстанца.

Обер-лейтенант прикинул. Здесь явно что-то есть. Что-то совсем рядом. Неудивительно, что этот сидел один – он прикрывал тропу. Но рядом должны быть еще.

– Рассыпаться, – приказал обер-лейтенант, – группы по два, поиск. Замеченных противников уничтожать.

Германские боевые пловцы растворились в лесу…

– Первый, это Третий… – раздалось в наушнике.

Обер-лейтенант замер – он как раз взял на прицел очередного ублюдка…

– На приеме…

– Здесь гнездо… До двадцати целей…

– Взять на прицел. Первый – всем, работаем в интересах Третьего. Занять позиции…

В лесу была тишина, прерываемая криками птиц. По лесу гуляла смерть.

– Второй на позиции.

– Четвертый на позиции.

– Первый всем, работаем по отсчету. Пять, четыре, три, два, один…

Винтовка в руках обер-лейтенанта харкнула пулей – и выбитый из своего гнезда негритянский боевик полетел на землю. В лесу, впереди и правее, глухо рокотнул ротный пулемет, потом одна за другой рванули две гранаты…

– Доложить, – приказал обер-лейтенант, глядя на бойню.

– Минус два.

– Минус два.

– Минус три.

Обер-лейтенант приплюсовал того, которого завалили на тропе, и своего. Еще минус два. Итого минус десять… здесь до двадцати трупов. Получается, лагерь на тридцать человек, три смены. Дежурная, бодрствующая, отдыхающая. Все правильно.

Лагерь был сделан грамотно, сам обер-лейтенант, доведись ему разбивать лагерь на тридцать человек в тропическом лесу, сделал бы то же самое. Они выгородили участок прямо посреди стволов деревьев, поставили там палатки. Чтобы обезопасить себя от визитов змей и нападений хищников, соорудили что-то вроде защитного вала, используя при этом комбинацию веток, растительности и колючей проволоки, которая удерживала все это на одном месте. Ошибка была в одном – они выставили скрытые посты и решили, что этого достаточно. Может, и достаточно против диких зверей, местных племен и даже колониальных войск. Но не от нападения боевой группы имперских боевых пловцов.