А еще хотелось вдохнуть ее аромат, насладиться лихорадочным блеском темных глаз, ощутить мягкость ее кожи, провести ладонями по ее роскошным волосам. И сорвать к демонам злосчастное платье, прикоснуться губами к обнаженному телу, увидеть, как она тает мягким воском, как закусывает губы от волнения и предвкушения запретного, но такого манящего наслаждения.

Стихии ведают, каких трудов ему стоило вынырнуть из алого марева, поглотившего реальность. Со злорадной насмешкой над самим собой Ульф был вынужден признать, что испытывает гнев и острую зависть к человеку, посмевшему прикоснуться к Арселии. Да, лишь в танце и на глазах бесчисленного множества свидетелей, но все-таки прикоснуться. И как только посмел, дерзкий щенок, где набрался этой наглости?

В первом ряду зрителей застыл и Ликит, завороженно смотрящий на кружащихся в едином порыве танцоров. Там мелькнул солнечно-золотой шелк одеяния юной Сурии, гибкой, как тростинка, и такой же изящной. Ее партнером оказался пожилой мужчина в форменной одежде, по всей-видимости, чей-то слуга. Он смеялся весело и открыто, и девушка невольно улыбалась ему в ответ.

Адиль от восторга притопывал на месте и восхищенно хлопал в такт музыке.

— Как это было красиво! Я тоже так научусь! — заявил он громко, когда мелодия смолкла.

— И я, — эхом отозвался Ликит. Впрочем, он тут же сообразил, что произнес это вслух, и поспешил отступить на два шага назад, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Арселия меж тем сделала попытку покинуть площадь, но это получилось не сразу. Люди хотели выказать свое уважение императрице, поздравить хотя бы словом. Какая-то крестьянка протолкалась между остальными и с поклоном преподнесла в дар маленький пестрый сверток. Ульф не слышал слов из-за расстояния, но видел, что женщина взволнована и торопливо рассказывает о чем-то, поминутно то улыбаясь, то хмурясь.

Лорд Анвар как бы невзначай встал позади императрицы, не мешая, но охраняя ее. Вот Арселия приняла дар, женщина склонилась, на миг коснувшись лбом рук госпожи, и попятилась. Толпа зашевелилась, отступая в стороны и освобождая проход,

— Мама! — Адиль радостно бросился навстречу. — Это так, так..! — у мальчика не хватало слов и он отчаянно пытался передать свой восторг хотя бы жестами и широкой улыбкой. — Мне очень понравилось! А вам, лорд регент?

— Вы тоже заметили?

— Думаю, что и еще сотня-другая свидетелей, — почти хохотнул жрец. — Знаете, мои дочери не намного младше вашего воспитанника, и на их мордашках, когда они вспоминают о соседских парнях, тоже застывает это загадочно-восторженное выражение. Мать девочек, очаровательная Лейла, говорит, что нет ничего прекраснее и опаснее первой влюбленности. Но за госпожу — кажется Сурию? — я спокоен, вряд ли ей угрожает бесчестье или боль безответной любви.

— Пока рано говорить наверняка. Но спасибо, что напомнили о реальности, — северянин, похоже, полностью успокоился.

— Рад помочь. Однако вынужден просить вас об ответной любезности. Вы можете выделить мне нескольких людей из вашей личной гвардии? Хочу, чтобы они проверили некоторые мои догадки, но очень деликатно и незаметно. Увы, ни одному из своих жрецов я не могу поручить это дело: они не обучены скрытности и ловкости.

— Вам нужны мои разведчики? — чуть приподнял брови Ульф. — Для чего?

— Я вижу странные сны. Очень тревожные. Это глупо звучит, но в какой-то мере они выглядят пугающе реальными. И в каждом таком сне происходит одно и то же: разрушение магических жил. Быть может, я схожу с ума и это все — злая шутка уставшего разума, но… Надо тихо и без лишнего внимания проверить состояние четырех стихийных источников.

— С этим я могу помочь, — согласился Ульф. — Вы поговорите с ними сами?

— Нет, не стоит. В конце концов, это ваши люди, мне не с руки приказывать им. Но я все напишу и завтра же передам вам подробные указания для исполнителей.

— Как скоро нужен результат?

— Как можно скорее.

Недовно я получила роскошный подарок: Татьяна Кононова посвятила Арселии очень нежные строки, которыми я просто не могу не поделиться со всеми остальными читателями. Удивительное и волшебное чувство, Таня, спасибо за эту щедрость и полет души!!!!!!!

***

Ветер стихнет в ночи дыханием,

К золотым пескам приласкается,

В волосах теплоты касанием

Успокоится и останется.

Смолкнет вереска шёпот ласковый,

Тень расстелется сизокрылая,

«Расскажи на ночь, мама, сказку мне,

Отчего ты весь день унылая?»

Стала розой бы, диким вереском,

Руки-ветви сплела б немыслимо,

Мне теперь и самой не верится,

Почему вдруг стал моей мыслью ты.

Под ногами блестят осколки мне,

Капли яда сверкнут свободою,

Жизнь ты спас мою, вместо скольких дней

Счастья, славы, борьбы с природою?

Не голубка ведь, не любимая,

Не твоя, и не стану, верно, ей,

Просто ласточка быстрокрылая,

Просто тень за спиною верная,

Просто слово, тобою данное,

Просто ночи прохлада летняя,

Просто счастье моё желанное,

Просто вера моя последняя.

Кто бы думал, что белой лилией

Вновь пробьётся весны дыхание,

Кто бы знал, что вдруг вновь идиллией

Жизнь повеет мне, как прощанием?

В этом счастье я и цветком чужим

Не мечтала быть, а приходится.

Всё сумею я, лишь ты мне скажи —

В сильных душах да счастье спорится.

Махриган окончился поздней ночью, но Арселия больше к гостям не вышла. Адиль, видимо, слишком устал от событий этого дня, а потому принялся капризничать. Справиться с требовательным малышом не смогли ни няни, ни служанки, к тому же Стихии мальчика начали вспыхивать ощутимыми искрами, и Арселии пришлось потратить половину вечера на то, чтобы успокоить сына, уговорить его искупаться, поужинать и лечь в кровать. Засыпать Адиль отказывался категорически, требуя сидеть подле него неотлучно.

Однако едва солнце скрылось за горизонтом, сиятельный император засопел, обняв маленькую вышитую подушечку. Арселия на цыпочках прокралась к двери и с облегчением выскользнула в приемный покой. Она жутко устала, у нее разболелась голова и совершенно испортилось настроение. Восторженный щебет наложниц о том, как прекрасно прошел вечер, раздражал, и в итоге Арселия попросила всех, кроме Гайды, удалиться.