– О, Гиза, поцелуй меня! – кричит Эммануэль с такой искренностью, что молодая женщина делает шаг вперед и заменяет мужа в объятиях своей гостьи.

– О, Гиза… Я прошу тебя… Орест… Как же хорошо оказаться в безопасности рядом с вами… Жить… Пожалуйста, любите меня…

И она запечатлевает поцелуй на губах молодой женщины, которая немедленно отвечает ей тем же.

– Но вы должны сначала немного привести себя в порядок, bellissima[15], – говорит мужчина. – Вы похожи… простите меня… вы как будто выбрались из свинарника!

– Это почти то, что и случилось со мной, – шепчет Эммануэль, содрогаясь.

– Иди, – обращается Гиза к мужу, – наполни ванну, а я пока поменяю простыни.

Они намыливают Эммануэль: теперь она покрыта обильной пеной. Эммануэль вспоминает красавицу Диану де Пуатье, любовницу двух королей Франции – отца и сына, – которая сохраняла свежесть своего тела при помощи ледяных ванн… И вот теперь она сама – героиня средневековой гравюры. От холодной воды ее кожа покраснела, но двое крестьян трут ее, массируют так сильно, что ей кажется, что она варится в кипящей водяной бане. Между тем огонь в камине потрескивает, а Гиза подвесила над огнем бутылку вина, бросив в нее измельченную гвоздику и семена укропа. Эммануэль непроизвольно вспоминает о своем прошлом, о джакузи, эффективном, но лишенном всей этой поэзии, этого обаяния, устройстве.

– Хватит, – кричит она, смеясь, ибо ее кожу уже жжет.

Орест помогает ей подняться из ванны, а Гиза заворачивает ее в грубую небеленую ткань. Эммануэль направляется к огню, где хозяйка высушивает ей волосы с помощью большого куска ваты.

– Пейте, – приказывает Орест, вручая ей полный черпак дымящегося вина.

– Да, но если вы выпьете вместе со мной.

Вино имеет изысканный вкус. Эммануэль чувствует, как в ее венах пробегает огонь.

– Как же я вас люблю! – говорит она, с нежностью глядя на молодую пару.

Орест опустошает свой ковш, наполняет его снова и передает жене, которая, в свою очередь, опустошает его, не сводя глаз с Эммануэль.

– Пойдемте, – говорит она и берет ее за руку.

Ее муж задувает лампу.

Кровать очень большая, с множеством деталей из кованого железа, и над ней возвышается статуэтка Богородицы, у которой мерцает пламя свечи. Эммануэль обнажается и ложится. Орест помогает жене снять ее юбки, корсаж и белую блузку. Гиза первой приближается к Эммануэль.

– Я никогда этого не делала. Научите меня, мадам.

Эммануэль улыбается. Она деликатно сжимает ее в объятиях, растягивается на ее сильном теле, целует в щеки, потом в веки, едва касаясь губ, спускается к шее, потом к груди, которую она сжимает в ладонях, а потом начинает сосать. Другой рукой Эммануэль пробегает по телу молодой крестьянки, спускается к бедрам, к животу, избегая преждевременного контакта с влагалищем, она лишь слегка касается шелковистой шубки. Несколько раз она проходит по внутренней поверхности бедер, усиливая ласки, а затем снова возвращается к лицу, покрывая его легкими поцелуями.

Эммануэль настаивает, чтобы девушка первой протянула к ней губы для более глубокого поцелуя. И когда язык Эммануэль проходит между устами Гизы, ее рука захватывает грудь: она сжимает сосок между пальцами. В то же самое время другая ее рука блуждает в районе влагалища, два пальца проникают внутрь, а большой палец теребит клитор, выгоняя его из убежища и отодвигая плоть до самых запутанных прядей волос. Ноги двух женщин обхватывают друг друга, и Эммануэль имитирует поведение мужского члена, продолжая покусывать чувственные губы своей спутницы. А та отклоняется и предлагает себя.

А потом она чувствует, как бедра мужчины прикасаются к ее бедрам, как его руки обхватывают ее за талию, одновременно захватывая и другую женщину. Кончик его пениса, твердый, как золотой фаллос, который оживлял ее одинокие ночи в Бангкоке, проникает в нее до самой глубины. Его яички аккуратно свисают между ее ягодицами. Гиза хватает их руками, и женщины начинают тереться своими половыми органами. Эммануэль чувствует, что ее ласкают от затылка до таза, сначала робко, а затем все уверенней и уверенней: это женщина заканчивает тем, что вводит свой палец в ее самое секретное отверстие.

В свою очередь, Эммануэль скользит рукой по спине Гизы и, найдя узкий проход между ее ягодицами, надавливает на анус пальцами. Она чувствует его эластичность. Закрыв глаза, она вспоминает огромный член князя, которым Гиза завладела с таким мастерством. В настоящее время они словно приклеены друг к другу, и их клиторы соприкасаются и трутся друг о друга. Эммануэль чувствует, как мощный фаллос Ореста выходит из нее и проникает во влагалище его подруги. Удары, которым подвергается Гиза, утешают молодую женщину: ведь она на время лишилась грозного члена Ореста. Кроме того, член тут же возвращается в нее. Две вульвы анимированы одинаковым мужским ритмом, разогреты одним и тем же огненным дыханием, и язык иногда заменяет пенис, производя долгие изысканные ласки.

Эммануэль вынимает пальцы из лона Гизы, и та делает то же самое. Теперь они страстно целуются, смешивая языки и слюну, в то время как мужчина по очереди проникает в них… Сначала он входит в задний проход Эммануэль, а потом уже Гиза приветствует огненный член своего хозяина, который после серии ударов в ярости начинает бешеную скачку, вновь войдя в Эммануэль… Эммануэль задыхается, у нее начинается оргазм. Но Орест снова выходит из нее и торжествующе входит в мокрое влагалище своей жены.

– Отдай его мне! – хрипло кричит Гиза.

Но Орест снова овладевает Эммануэль, и его сперма, наконец, бьет прямо в нее. Эммануэль чувствует тепло струи, заполняющей ее матку; спермы так много, что кажется, ее количество намного превосходит общее количество спермы всех мужчин, которые владели ею до сих пор. В забытьи она чувствует, что член уходит, чтобы войти во влагалище Гизы, она видит ее возбуждающие вздрагивания. Оргазм овладевает Эммануэль, она чувствует себя одновременно распахнутой и заполненной. И она кричит, как в бреду, крутясь, целуя губы своей подруги, крича вместе с ней. Их переполняет радость, они заключают в объятия своего любовника.

* * *

Кто-то настойчиво стучит в дверь. Орест со сладострастной вялостью потягивается и выпрыгивает из кровати, перебравшись через распростертые переплетенные тела Гизы и Эммануэль. Он открывает ставни. Два крепких крестьянина громко кричат:

– Эй, сукин сын! Вот уже час, как мы тебя ищем. Князь требует тебя: предстоит поединок.

– Я не его слуга, – отвечает Орест, – пусть он идет к черту! Я сплю.

– Еще он хочет, чтобы ты привел иностранку.

– Почему он отдает мне приказы?

– Потому что мы не можем нигде ее найти. Говорят, что ее увел с собой один из принцев, но он был найден один, мертвецки пьяный, в лесу, и он не знает, где она.

– Какое мне дело! – восклицает Орест, закрывая ставни.