— Добрый день, — поздоровалась, сразу же признав в этом призраке бывшего военного.

И дело здесь было не только в том, что одет покойный был в мундир синего цвета. Его лицо словно высекали из цельного камня — стремительные линии делали его жёстким, светло-серые глаза только усугубляли картину, а выправку он не потерял даже после смерти. Такого во что не выряди — всё равно не замаскируешь.

Призрак, не прерывая своего занятия, ответил:

— Может и добрый. Присаживайтесь, мне сказали, что у вас есть вопросы.

Интересно, обычного посмертия ему мало, он и на том свете всех строит? Кто-то же ведь доложил о моём поведении и вопросах. Вот же, важная птица.

— Раз вы уже об этом знаете, то должны быть в курсе, что меня интересует.

— А вы наглая, — констатировал, не торопясь отвечать на мои вопросы, давая надежду, что мне что-то удастся узнать.

— Ага, — не стала отрицать очевидного. — А ещё я работаю на органы, — добавила плюсик к своему портрету. — Расскажите?

Мужчина впервые с начала нашего разговора перевёл на меня взгляд. Прищурился, словно пытаясь понять, стоит ли со мной дальше общаться или проигнорировать.

— Здесь можете не искать, — после недолгого молчания он снова подал свой голос. — Было только тело, душа уже не привязана к нему. Может, отправилась в дальнейший путь, может, ушла в другое место. У нас здесь всякое бывало за то время, что я здесь, но просто подкинуть труп — это что-то новенькое.

— Кто-нибудь видел, как это произошло? — попытала удачу.

— Да, — обрадовал меня призрак, — Славка, мелкий мальчишка, ему никогда не сидится на месте, постоянно нарушает наш покой.

— Я такого не видела, — быстро перебрала в памяти всех, с кем встретилась. — Можно с ним поговорить?

— Нет его, снова куда-то убежал. Кто знает, куда, — спустил меня с небес на землю. — Да и не скажет он ничего, что не знаю я. Машина была простая, тёмного цвета, тот, кто выбросил труп — точно мужчина.

— А подробнее?

— Девушка, мы даже после смерти не получаем способность видеть в темноте, — поддел меня военный, — а тогда была глубокая ночь. Но мальчик уверен, что это мужчина. На нём была толстовка с капюшоном, так что поверьте, детального описания вам никто не даст, даже призраки.

Это не есть хорошо. Ни призрака убитой, которого можно расспросить, ни свидетеля, что может дать хоть какую-то зацепку… Тупик.

— Ладно, спасибо и на этом, — попрощалась с тем, для кого уже перестала существовать — он вновь вернулся к разглядыванию пейзажа.

Отзвонилась Скифу и доложила, что это глухарь, в этом деле я не помощник. Он сказал не опускать руки, мы ещё попытаемся что-то обнаружить, но я чувствую, что он, как и я, понимает, что вероятность успеха стремится к нулю. Хотя я и понимаю его чувства: мне тоже не по душе, что убийце удалось всё так ловко провернуть.

Я думала об этом, пока ехала домой, размышляла, когда готовила еду, даже в душе не смогла избавиться от мыслей. Слишком много в этом деле странного, это не может не цеплять, заставляя мозг искать решение сложной задачки со всеми неизвестными. О нераскрытом преступлении сложно забыть, о таком пугающе интересном — вообще невозможно.

Как я и предполагала, в следующие дни картина чётче не стала. Обошли все, что располагалось по пути к кладбищу, но никаких наружных камер на этом небольшом участке дороги не было. Мы не знали, откуда приехал убийца, поэтому тупо просматривать дорожные камеры, которые стояли в нашем городе только на особо опасных участках, оказалось бессмысленной тратой времени. Несмотря на позднее время, машин было достаточно. От тех призраков, которых я находила поблизости от кладбища, проку не было — никто ничего не видел и не слышал. В итоге, это дело стало бельмом на глазу, и никто не имел и малейшего понятия, как от него избавиться.

Работа не стоит на месте, так что пришлось отложить это безобразное убийство в сторону и взяться за раскрытие тех, в которых я реально могу оказать помощь. Пресса долго полоскала этот эпизод. И, казалось, когда все немного поостыли, один бездомный сообщил о новом трупе. Ну, как о новом, это для нас он оказался таковым, а вот по времени он был старше того, о котором мы знали. И, о, ужас, до этого я была недовольна из-за того, что мне пришлось ехать на кладбище. Оказаться на городской помойке для меня оказалось во сто крат хуже. На старых могилах я хоть дышала свежим воздухом, здесь же я с трудом подавляла рвотные позывы от невероятной вони. Множество ворон в небе издавали неприятное для слуха сопровождение, а задымление от горящего вдалеке мусора, заставляло слезиться глаза. Просто отвратительное место! Когда уже человечество, а в частности наша страна, начнёт в обязательном порядке заниматься переработкой мусора? Гектары земли завалены гниющими отходами. И что меня поражает сильнее, так это то, что некоторые люди живут рядом. Это же какой-то ад…

Одну меня в это зловонное место не отпустили, сам Скиф решил составить компанию. Поэтому страдали мы с ним на пару — надо было захватить противогазы, а то тканевые повязки на лице не спасали совершенно. Ужасно то, что этот путь был проделан зря: призрака жертвы я не встретила. Снова. Улики здесь искать было бессмысленно, эксперты даже точную дату смерти не могли определить, давая приблизительную оценку. Из-за микроорганизмов и насекомых, которыми здесь всё буквально кишит, разложение тела происходило в разы быстрее. Повезло, что жертва лежала на спине, укрытая строительными отходами. Благодаря этому, кожа на животе местами сохранилась, что позволило разглядеть шрам, заштопанный так же аккуратно, как и у второго трупа. А мусор, который был свален сверху, уберег от вмешательства птиц. Лицо снова было полностью разбито — об этом говорили множественные переломы лицевых костей и черепа. Но и отличие было — в этот раз список жертв пополнился мужчиной.

И вот, теперь у нас на руках два трупа, о которых ничего не известно. И это, чёрт возьми, очень плохо.

Зацепка появилась после того, как пришли результаты судмедэкспертизы. Им удалось собрать череп из тех осколков, которые были найдены и, по характерным признакам, вынесли заключение, что мужчина страдал от трисомии 21, более известной для широких масс, как синдром Дауна. Казалось бы, что это даёт. Но, более внимательно изучив череп женщины, наши умельцы сделали вывод, что она страдала от того же заболевания. Только у трупа с кладбища черты, сопутствующие