на ее детские коленки, игрушки падают на пол, когда Варя из всего этого великолепия выбирает яркий большой домик.

Украдкой наблюдаю за Глебом, он не отводит взгляда от дочери. На лице нет маски, Тихомиров покорен, его сердце принадлежит Варюше.

— Где у тебя кухня, я бы кофе себе заварил, — спрашивает Ванька спустя час общения с племяшкой и Борькой. — Последние сутки почти не спал, глаза слипаются, — Глеб бросает на него осуждающий взгляд, но ничего не говорит, молча забирает Варю у брата.

— Идем на кухню, я сварю, — поднимаюсь с дивана.

Домик со всякими прибамбасами – замочками, счётами, музыкальными кнопками – больше всего полюбился Варе. Они с Борькой чуть за него не подрались. Глеб садится с Варей на пол, Борька рядом, пытается добраться до счётов, но Варюша на страже, убирает его руку от своей игрушки.

Тихомиров молча отпускает нас с Ванькой на кухню, но я его так хорошо изучила. Он может сколько угодно изображать спокойствие, но я замечаю, что его плечи напряжены...

Глава 31

Милада

Не иду на поводу у чувств Глеба. У меня язык не поворачивается позвать его с нами. Я за два года такую стену выстроила между нами, что несмотря на мои чувства, на осознании Глебом вины – эта стена не рушится. С нее не упал ни один камень. Доверие – настолько хрупкая вещь, что, разрушив его однажды, сложно возродить снова. Моя душа, сердце и тело тянутся к нему, признают в нем любимого мужчину, но мозг не спит, напоминает, что меня могут еще раз «разлюбить», легко выкинув из жизни.

В больных отношениях выздоровление редко наблюдается, а рецидивы случаются. А наши отношения здоровыми не назовешь, Глеб в них вошел с диагнозом: отказ от полноценной семьи. Живи с мужчиной – и всю оставшуюся жизнь жди рецидива. Наверное, я слишком требовательна к мужчине, который один раз уже не оценил моей любви, но по-другому не получится.

Если мужчина не хочет видеть свое продолжение и продолжение любимой женщины в детях, не о чем и говорить. Тогда я этого не понимала, верила, что смогу его изменить…

— Тебе чай или кофе? — интересуется Ванька. Под моим руководством он умело орудует на кухне.

— Чай.

С Ванькой мне легко и спокойно, так было с первой нашей встречи. Наверное, в прошлой жизни он действительно был мне родным братом или любящим родителем.

— Я могу приезжать к вам в гости, пока ты сидишь дома? — кивает на мою ногу, которую помог удобно устроить на табуретке.

— Хоть каждый день, Вань. Ты мне только заранее звони, чтобы я спать днем не легла. С мелкой сложно придерживаться режима.

Был бы это мой дом, предложила бы остановиться у нас, но в этом доме есть хозяйка, и она не будет рада такому повороту событий. Для меня Ванька родной, но она это вряд ли поймет. Напоминать ей о том, что нужно быть благодарной, бессмысленно. А ведь он меня не просто приютил в Москве, он был мне старшим заботливым братом. Ванька даже мне на продукты позволял не тратиться.

— Глеба я давно таким не видел, — отпивая кофе из маленькой чашки, произносит друг. Я не спешу развивать тему. Все, что касается моего бывшего мужа, настолько неоднозначно, что я уже привыкла закрываться. — Я благодарен тебе за Варю, Лада. Ты даже не представляешь, насколько. Не обижайся, но я рад, что Глеб тянется к дочери. Понимаю, что ты предпочла бы оставить все в тайне, — смотрит вопросительно.

— Вань, пока я не собираюсь открывать ему правду, — хотя понимаю, что нет смыла в моем молчании. Тихомиров уже все решил. Окажись Варя не его дочерью, тут был бы возможен любой поворот событий, но она его дочь. Глеб от нее не откажется. Я это вижу в каждой эмоции, в каждом взгляде, обращенном в ее сторону. — Возможно, как отца Вари я готова его принять, но как мужчину в своей жизни – нет.

— Лада, я ведь не настаиваю и не собираюсь лезть в ваши отношения. Ты сама разберешься, что тебе нужно. Только не забывай, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Я теперь не просто твой друг, но еще и дядька самой умной и красивой малышки на свете, — на лице гордость, на губах улыбка. — Я теперь здоровый бугай, можешь смело меня эксплуатировать. Буду рад наняться в няньки.

Натягиваю на лицо улыбку. Предложение Ваньки меня радует, но проблемы может создать мама. После аварии все свалилось на нее, прогулки с детьми пришлось сократить. Сейчас они практически не бывают на свежем воздухе. Ванька бы мог хоть частично решить эту проблему, но мама настолько не любит Тихомирова, что может перенести свое негативное отношение на Ивана. Мне будет это крайне неприятно.

Мы разговариваем до тех пор, пока не пустеет моя чашка, потом возвращаемся в гостиную, но Глеба здесь не застаем, как и детей. Мое сердце на секунду проваливается вниз, но тут же успокаивается. Верхняя одежда осталась на диване, туфли стоят на пороге. Мне хочется взглянуть, как он их укладывает, как смотрит на Варю, пока она засыпает, но я заставляю себя присесть на диван.

Он в моей спальне – именно эта мысль так сильно меня тревожит. Там нет ничего, что могло бы его заинтересовать… кроме нескольких памятных вещей, которые я оставила себе после развода. Глеб не станет шарить по ящикам, я в этом уверена…

— Твои родители приехали, — произносит Ванька, выдергивая меня из моих мыслей.

Глава 32

Милада

Теперь и я слышу, как открываются ворота. Я не хотела, чтобы родители пересеклись с Тихомировыми. Мама точно не обрадуется присутствию Глеба в доме. Машину она уже увидела, наверняка несется на всех парах в дом.

— Вань, встреть их, пожалуйста. Скажи, что Глеб по моей просьбе помог мне отнести детей наверх, — вскакивая с дивана, несусь к лестнице. Все это я произношу на ходу.

— Милада, постой. Куда ты несешься? Тебе можно наступать на сломанную ногу? — Ванька пытается меня задержать, но я еще сильнее спешу. Внутренние часы подсказывают, что у меня очень мало времени.

— Вань, потом! — ничего не объясняя, оставляю растерянного друга внизу.

Глеба нахожу в родительской спальне. По фотографиям на стене и голубым бортикам в кроватке