Лицо Фрейи оставалось невозмутимым, но ее голубые глаза как будто слегка потемнели: Фрейр понял, что угадал мысли сестры.

– Так вот, поверь: если бы ты уехала, то все равно потом вернулась. – Он дотронулся до плеча сестры. – Разочарованная и виноватая. Потому что нельзя противиться тому, что уже предрешено.

– А если можно? – Фрейя с вызовом посмотрела на брата, отдернув плечо от его руки.

Сокрушенно вздохнув, Фрейр поднялся с кровати:

– Тебя все ждут.

Он вышел из комнаты, оставив девушку наедине со своими кошками и мыслями.

* * *

Осторожно ступая по темной крутой лестнице, Фрейр спустился в подвал дома, где уже собрались все асы острова. Фрейр отметил знакомые лица, смотревшие на него в полумраке: Торвальд, Хейм, Видар, Фригга, Тюр… Они стояли во главе с Вотаном возле длинных стеллажей с оружием и боеприпасами: в подвале дома находился арсенал, которым можно было вооружить армию небольшого государства.

– Фрейя сейчас спустится, – сообщил Фрейр, подходя к собратьям.

– Хорошо. – Торвальд кинул Фрейру дробовик. – Лови! Твой любимый.

Фрейр поймал оружие и, осмотрев его, довольно кивнул:

– «Ремингтон 870».

– Разбирайте остальные, – скомандовал Торвальд.

Он отошел от арсенала, и асы принялись снимать со стеллажей оружие и боеприпасы.

Они вновь брели по одной из многочисленных тропинок, петлявших в зимнем лесу. За два дня на острове Флориан поняла одну вещь: по какой из троп ни иди, она в любом случае выведет или к ясеню, или к дому Вотана Ладерберга.

Но эта дорожка вела себя очень странно: чем дальше агенты по ней шли, тем глубже она уводила в непроходимую чащу. Флориан отметила, что этот факт совсем не волновал Лангера: он шел вперед, полностью погруженный в свои мысли.

В кронах деревьев каркали вороны, но Флориан, как ни пыталась, так и не смогла их разглядеть в переплетениях голых веток. Наконец, молчание стало невыносимым, и Флориан решила поделиться своими впечатлениями:

– Лангер, все это настолько невероятно, что у меня просто не укладывается в голове. Мы будто попали в параллельный мир. Похоже, жители острова искренне верят в древние мифы, даже не задумываясь о том, что это всего лишь приукрашенный вымысел!

– Я бы так не сказал, Флориан, – ответил Лангер и после паузы добавил: – Рагнарёк в переводе с древнескандинавского означает «судьба богов». Это единственный миф в истории человечества, в котором в конечном итоге побеждают силы зла. Полная безысходность. В истории нет более мрачной концепции человечества и созданных им богов.

Он посмотрел на напарницу, ожидая от нее вопроса, и Флориан спросила:

– По-твоему, все эти мифы связаны с нашим делом?

– Да. Вначале я заметил только многочисленные намеки на древнескандинавскую мифологию, затем провел параллели с жизнью этого острова, ну а после рассказа Фрейи и норн почти все стало на свои места.

– Почти все?

– Да, почти все сходится, кроме одного момента.

– И какого же?

– Я начну с начала. – Лангер чуть замедлил шаг, продолжая рассказ: – Представь себе, что более тысячи лет назад на этом крошечном острове, затерянном среди холодных вод Северной Атлантики, высадилась группа викингов, приплывших сюда на драккарах из Скандинавии. Представь, что по каким-то причинам они оказались оторванными от своих сородичей на изолированном клочке земли, и у них не осталось ничего, кроме религии. Они искренне верили в то, во что верили их предки: в мифы о красивых и сильных богах, о страшных и злых великанах, о коварных карликах и эльфах. Без связи с остальным миром, они лелеяли эту идею, фанатично веря в приближение трагического финала – Рагнарёка, как и было сказано в поверьях. Они стали преданными адептами древней религии своих предков. В континентальной Скандинавии христианство постепенно вытеснило верования викингов, но здесь, на удаленном острове, древние поверья расцвели пышным цветом, приняв гипертрофированную, извращенную форму.

– Лангер, ну а великан и карлики? По-твоему, они тоже приплыли вместе с викингами на драккарах?

– Я не знаю, Флориан, но могу лишь предположить, что изолированность жителей острова от остального мира сыграла с ними злую шутку: в результате многократного инцеста в семьях рождались дети с разными отклонениями и уродствами, что еще больше укрепляло веру островитян в богов, великанов и прочих сказочных существ. Ты ведь сама говорила о генетических аномалиях, которые могли привести к серьезным эндокринным нарушениям.

Флориан кивнула, подтверждая слова напарника, который тем временем продолжал:

– Фанатичная вера островитян в течение сотен поколений заставила вымысел стать реальностью. С момента прибытия на остров поселенцы покорно ждали наступления конца света, поэтому из поколения в поколение распределяли между собой роли богов и великанов, чтобы быть готовыми к последней битве – сумеркам богов.

Тропинка делала немыслимые повороты, петляя среди сугробов и деревьев, и Флориан вдруг стало страшно, что они могут заблудиться и больше никогда не выйти из этого мрачного заснеженного леса. Лангер же был настолько увлечен своим рассказом, что не обращал на это внимания.

– Видимо, различные случайные события и «знаки» постоянно поддерживали фанатичную веру среди островитян. Вероятно, они даже принимали какие-то меры, играя в своеобразную ролевую игру. И вот однажды все знаки начинают постепенно сходиться. Ты помнишь, что первым делом сказала норна о Рагнарёке?

Флориан кивнула:

– Прелюдией к Рагнарёку станут распри родичей, трехлетние война и зима.

– Верно. Падение нравственности: Локильд Свенсон убивает своего племянника. Согласно скандинавским мифам, поворотным событием, которое будет предшествовать гибели богов, станет убийство Бальдра, сына Одина.

– Лангер, я никогда не слышала более притянутого за уши объяснения, – попыталась возразить Флориан.

Напарник, казалось, проигнорировал ее упрек, и с упрямством в голосе спросил:

– Ты помнишь, на что сетовал капитан Перссон, когда мы плыли на остров?

– На холодные зимы? – вспомнила Флориан.

– Да. Три зимы кряду – «лютая великанская зима Фимбульветр», – Лангер процитировал слова норны почти с той же зловещей интонацией.

– Ну хорошо, а трехлетняя война? – не унималась Флориан. – Здесь ведь ее никто не ведет!

– Человечество всегда ведет войны. Афганистан, Африка, Сирия… как раз три года наберется.

Вздохнув, Флориан покачала головой:

– В конкурсе на самое неправдоподобное объяснение твоя версия заняла бы первое место. Ты точно агент Центрального бюро расследований, а не экстрасенс?