Флориан на мгновение задумалась, а затем уверенно сказала:

– Я знаю человека, который может нам в этом помочь.

Когда агенты встали со скамейки и направились к резиденции Вотана Ладерберга, они не заметили, что все это время за ними наблюдала пара огненных глаз.

Вотан Ладерберг вышел по тропинке к Иггдрасилю. Он оглянулся, чтобы убедиться в отсутствии слежки, и приблизился к трем женщинам. Норны сидели у корней ясеня и как обычно были заняты тем, что с помощью ручных веретен пряли нити из большого куска шерсти, лежавшего на снегу между ними.

– Ты пришел за советом, – прохрипела Урд, самая старая из норн.

– Да. – Вотан подошел ближе, присев на выпиравший из земли большой корень.

– Ты в сомнениях, – проговорила Верданди, не поднимая глаз на мужчину. – И ты хочешь знать, прав ли ты в своих суждениях.

– Я хочу знать, пришло ли время? – Вотан посмотрел единственным глазом на Скульд, самую юную из норн.

Но вместо нее ответила Урд:

– Почему ты думаешь, что время вообще должно прийти?

– Потому что есть знаки, которые я не могу игнорировать.

– Тем не менее, ты все равно сомневаешься? – уточнила Верданди.

– Да.

– Сомневаешься, потому что никто из вас так и не увидел последний знак, – твердым голосом промолвила старая Урд.

– Никто не видел змея.

Урд и Верданди, опустив головы, продолжали плести нити судьбы, а Вотан буравил взглядом Скульд: он ждал от нее ответа. Наконец, она подняла юное лицо, прикрытое капюшоном, и сказала:

– Змей уже здесь, на острове. Час настанет.

Вотан кивнул, получив последнее подтверждение. Что ж, теперь оставалось только одно: готовиться к финальной битве.

Поднявшись, он зашагал по тропинке к своей резиденции – Асгарду.

* * *

В доме царила гнетущая тишина.

– Боги спят, – пошутил Лангер, поднимаясь по скрипучей лестнице на второй этаж.

Флориан прошла вперед, направляясь по коридору к комнате Фрейи. Она постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, заглянула внутрь:

– Фрейя, к вам можно?

В комнате было холодно, и сквозняк взметнул полы пальто агентов.

Девушка стояла у раскрытого окна и задумчиво курила. Медленно повернувшись к Лангеру и Флориан, она ответила безжизненным голосом:

– Можно.

Лангер прошел вслед за напарницей в стылую комнату, чуть не наступив одной из кошек на хвост. Кошка, прошипев, метнулась под кровать.

– Фрейя, у нас есть к вам несколько вопросов.

Девушка выбросила на улицу окурок и, закрыв окно, уперлась руками в подоконник. Лангер заметил, что небо стало светло-синим, и на востоке нежно-розовым сиянием зарождался рассвет.

– Сегодня ночью, во время нашего с вами разговора, вы сказали, что ваше желание уехать с острова противоречило интересам семьи, – начала Флориан.

Фрейя кивнула.

– Нам бы хотелось узнать побольше о вашей семье. – Флориан внимательно посмотрела на девушку.

Фрейя перевела взгляд с Флориан на Лангера:

– Что именно?

– Фрейя, мы знаем, что на этом острове существует нечто вроде закрытой общины, члены которой исповедуют древнюю религию викингов, – Лангер говорил спокойно и вкрадчиво, желая вызвать доверие у девушки.

– Вы тоже часть этой общины, Фрейя? – спросила Флориан.

Девушка сложила руки на груди и повернулась к окну, встав спиной к агентам. Лангер понял, что так ей будет легче говорить.

– Да. На острове издревле существуют кланы первых выходцев из Скандинавии. Мы – прямые потомки викингов, высадившихся здесь почти тысячу лет назад.

Лангер заметил, как недовольно нахмурила брови Флориан: похоже, слова Фрейи вызывали у нее серьезное сомнение.

– Вас назвали именем богини любви? – осторожно уточнил Лангер.

Плечи Фрейи дернулись, когда она горько усмехнулась:

– Это было очень остроумно с их стороны.

– С чьей стороны? – Флориан подошла чуть ближе к Фрейи и, тоже сложив руки на груди, встала у самого окна.

– Со стороны моих предков. Нас с детства так воспитывали.

– Подстраивая ваши судьбы под сюжеты из скандинавских мифов? – продолжил за нее Лангер.

Фрейя кивнула и повернулась к Флориан. Только сейчас Лангер понял, зачем она вообще отворачивалась: чтобы никто не видел золотые слезы, застывшие в глазах.

– Они решали, кто станет новым Одином, – и выкалывали этому мальчику глаза. Они решали, кто будет Тюром, – и отрезали ребенку руку. Они выбирали самых сильных рыжеволосых мальчиков – и они становились Торами. Так было всегда.

– А великана, норны, карлики – между ними тоже распределялись роли? – спросила Флориан.

– Да. Они всегда жили обособленно от нас, но в то же время – в тесном контакте, насколько это позволяли каноны религии.

– Почему вы стали Фрейей? – задал вопрос Лангер.

– Потому что мне «повезло» родиться со светлыми волосами и голубыми глазами, – Фрейя грустно улыбнулась, и две золотые слезы скользнули по ее щеке. – Как видите, все более чем буквально.

– И вашему любимому человеку пришлось уехать с острова потому, что так было сказано в древних легендах? – с искренним сочувствием в голосе спросила Флориан.

– Да. – Фрейя опустила голову, и пряди светлых волос упали на лоб. – Нам не суждено быть вместе, потому что это противоречит нашим судьбам.

– «Когда возлюбленный Фрейи отправляется в дальние странствия, она оплакивает его золотыми слезами», – Лангер процитировал отрывок из древнего мифа, ожидая реакции девушки.

Фрейя кивнула с печальной улыбкой, повернувшись к окну. Лангер проследил за ее взглядом: рассвет неуклонно вступал в свои права, и небо на востоке пронзали яркие лучи восходящего солнца.

– Фрейя, но для чего все это нужно? Для чего весь этот… спектакль? – после затянувшейся паузы спросила Флориан.

Лангер поморщился, укоризненно взглянув на напарницу: формулировка вопроса показалась ему не совсем тактичной в данной ситуации, и реакция Фрейи не заставила себя ждать:

– Это не спектакль, агент Флориан! – вспылила она. – Это наша жизнь! Мы живем этим! Это смысл нашего существования!

К удивлению Лангера, Флориан тоже повысила голос:

– В чем именно смысл? – Она припечатала Фрейю взглядом. – Ответьте сами себе на этот вопрос и множество других! Для чего вы называете своих детей именами древних богов? Для чего вы их уродуете? Для чего вы подстраиваете свою жизнь под выдуманные тысячу лет назад мифы? Ради чего все это?!