class="p">– Мы переливаем слова из пустого в порожнее. Пора заканчивать эту словесную дуэль, игру. Пора определяться. Очередной раз говорю, что ты потеряешь все, останешься ни с чем, или все остается при тебе, только приумножиться. Счет не закрывается. Предлагаю тебе подумать минут пять, а я отойду, ты потом скажешь.

Он уже хотел подняться из-за стола, но я махнул рукой: – Сядь. Согласен, – и увидел его просветлевшее лицо. Ди произнес: – Вот это правильно.

– Не торопись, – засмеялся я, – ты не дал мне сказать, дослушай. Согласен, что теряю материальные блага и статус, и прочее, но ты забыл, что у меня кое-что остается. Я немного подкопил.

– Эту мелочь оставь себе, – отмахнулся он.

– Это не мелочь, а главное, – продолжил я, – это опыт. Все это время я не только боролся с искушением, я зарабатывал опыт, который не отнять. Я согласился на испытательный срок, чтобы пройти этот путь. Да, у меня не будет сразу ничего, но пусть медленно, но я поднимусь, а люди поверят. У нас люди любят и жалеют тех, кто пострадал, этого ты не учел. Я играл с тобой, как и ты со мной. Я поднимусь, с тобой или без тебя. Опыт не заберешь с собой. С тобой веселее было.

– Ты понимаешь, что говоришь?

– Понимаю и думаю, мы можем найти общие интересы, без договора. Еще тогда говорили, что есть пункты написанные мелким почерком в ваших правилах. Я предлагаю тебе сделку, я помню, что ты сделал для меня, хотя цель ясна, но я готов помочь тебе, выйти с хорошим лицом, если оно у тебя есть.

– Ты! Мне! Сделку! – и Ди громко засмеялся, да так, что сидящие за соседними столиками испуганно обернулись. Закончив смех, он снял очки. Из его груди вырвался звук, похожий на рык, словно в его груди слились звериный рев и человеческий визг, и эта звуковая смесь вырывалась из горла. Зрачки расширились и затопили белки глаз. Они были настолько черными, что в них зияла холодная пустота.

–Ты, человек, ты понимаешь, с кем ты говоришь? Кому ты, червь земной, предлагаешь сделку! – он говорил уже тихо, внятно, но слова его словно набат звучали в моей голове. В его словах, как и во взгляде, была обреченность. – Не забывайся.

Мне было жутко под его пронзительным взглядом, от его слов, которые словно вбивались в мою голову, чтобы я осознал, свою никчемность. Легкий озноб пробежал по телу. Я вдруг увидел иное лицо Ди, не то к которому привык. Это было страшное, безобразное лицо, оно пылало злостью и ненавистью. Ди готов был уничтожить меня, принести дикие муки, но вдруг все исчезло.

Я не отрывал от Ди взгляда, каким-то внутренним чутьем понимая, что должен выстоять. Ди замолчал, и еще несколько секунд я приходил в себя.

– Что ты себе позволяешь? – вымолвил я. – Как ты смеешь указывать человеку? Ты не властен надо мной. Я тебе ничего не продавал. Делай, что считаешь нужным, пошел вон, тварь.

И тут Ди снова засмеялся, легко, беззаботно, и если бы у него была душа, то я сказал бы от души.

– Ладно, – произнес он спокойно и надел очки. – Давай, говори свое условие, но было страшно?

– Страшно, – не стал я отказываться от своего ощущения. – Я, если смогу, оказываю тебе услугу, а ты взамен не мешаешь мне, и если сочтешь нужным, тоже окажешь услугу. Путь все пропадет, пусть набегут кредиторы, но у меня есть страховка и страховой капитал. Я вновь создаю компанию. Ты мне помогаешь ее поднять. Я назову ее «Шувалов и К». «К»– это ты и твоя компания. Ты мне помогаешь с заказчиками, и появляться тебе специально не надо, разве, если захочешь навестить меня. Но я не знаю, что захочешь ты?

– Ну, получить душу взамен, пусть не твою.

– Есть такой человек, который согласиться. Мне все равно, что с ним будет сейчас и потом. Он готов, но чтобы наши пути не пересекались.

Неожиданно на мое согласие, Ди отмахнулся: – Не сейчас, если понадобиться.

– Как хочешь, но подписывать ничего не буду.

– И не надо, это устная договоренность. Кстати, греха на тебе не будет, за то, что ты укажешь на человека. Это его выбор, его договор, но это такая мелочь. Что ты подкопил, кроме опыта, меня не интересует, я знал.

– И молчал? Не безгрешен.

– Ну, я же состою из грехов. Как будем закрываться?

– А пусть все сгорит.

– А платить ты?

– Ну, я уже сказал, что продумано. Страховку я потом возмещу, как поднимусь. Наше общение дало опыт, который есть только у меня, и он стоит денег, как и мое мнение. Не так ли?

– Да, не соскучишься, воспитал себе противника. Правильно, что я сам пришел, а то напортачили бы служащие. Нет у них гибкости ума при заключении сделок.

– Сам таких воспитал.

– Такие и нужны, чтобы меньше думали, а больше выполняли. Все, как у вас здесь, среди людей.

– Все твои – бывшие люди. Куда им пороки свои девать? Так что, Ди, пойдешь в компаньоны? Деньги будут.

– Очень они меня интересуют, и мне все равно не хватит. Не думаешь же, ты, что могу сидеть в офисе? У меня хозяйство посерьезнее.

– Загоняй мне клиентов. Удовольствие получишь.

– Грешно мыслишь, Дмитрий!

– Кто среди людей без греха. Так пойдешь?

– А то! Да гори оно все, синим пламенем, – радостно воскликнул он.

В этот миг, недалеко раздался взрыв и сидя у окна, я видел, как из окон здания, где мы арендовали помещения, полыхнуло пламя и быстро охватило и окна нашего офиса. Часть посетителей выскочила на улицу, глазея на пожар. Прохожие тоже остановились, и стали обсуждать, как горит. Такое впечатление, что они начнут давать советы, как надо гореть. Послышались сирены.

Только я и Ди, отвернулись от окна, улыбнулись и чокнулись, подняв бокалы.

Эпилог

В помещении был легкий полумрак, и в нем, где казалось все размытым, не давая теней, выделялись две фигуры, в темных накидках. Они сидели напротив друг друга, за обычным канцелярским столом, который был пуст.

– Шеф вы не вернулись пустым, если считать, что он готов был назвать человека, взамен, – сказал один, видимо продолжая начатый разговор.

– Того, что он предложил, у нас своего добра навалом. Толку от них, так для веса. Одна сильная душа заменит сотни никчемных.

– Так, может быть, все-таки, узнать, про кого он говорил?

– Не мелочись. Мне это не интересно. Тот, кто хочет к нам рано или поздно придет. Пусть его принесет кто-то из рядовых, хоть какая-то