— Почему? — натянуто поинтересовалась Аннет.

— Во-первых, наследнички вечно грызутся друг с другом и не могут решить, оставлять ли городу его наследие или распродать всем желающим. Во-вторых, куклы стоят немало, но покупать их никто не хочет. Товар на любителя.

— Наша фирма готова приобрести не одного, а несколько автоматонов, — сообщил господин Молинаро.

— За бросовые деньги, — огрызнулась госпожа Соннери. — Вы, дельцы, своего не упустите. С зимы здесь крутитесь. Вон один уже докрутился. Сгинул в горах, как заблудившийся баран.

Библиотекарша явно получала удовольствие, выставляя свою прямолинейность напоказ.

Ангренаж зажмурился от неловкости. Полицейский опустил глаза и сделал шажок вбок, словно желая спрятаться за автоматон в виде монаха. Бургомистр протопал к письменному столу в углу и принялся перебирать бумаги с отсутствующим видом. Кажется, в городе госпожу Соннери побаивались.

Господин Молинаро спокойно глянул на грубоватую наследницу и ничего не ответил.

Ангренаж пояснил:

— Некоторые куклы стоят дорого, потому что мастер использовал в механизмах драгоценные камни и редкие металлы. Эти куклы — произведения искусства. Мастер Жакемар называл свои творения «сундучками с сокровищами» и придумал хитрую защиту. Заводной механизм работает без сбоя уже две сотни лет, но стоит попытаться открыть корпус, кукла ломается, внутренности рассыпаются в прах. Секрет раскрыть не удалось. Я умелый механик, но потерпел поражение. Сломавшиеся куклы никак не отремонтировать… Ах, если бы найти мастерскую Жакемара! Говорят, он оставил там не только изделия, вроде Золотого оракула, но и слитки, и драгоценности, и, главное, чертежи! Плевать на золото, за чертежи я душу готов отдать!

— Если бы нашлась мастерская, город бы разбогател и решил свои проблемы, — проблеял толстяк Пендельфедер из своего угла. — Мы бы выкупили право аренды на землю и заставили компанию Форса убраться прочь вместе с их чудовищными машинами. Представляете, они собрались рыть на моем огороде! Там, где я выращиваю призовые сорта редиса!

Полицейский обиженно засопел.

— Отставить глупости! — громогласно возмутился бургомистр и бросил бумаги на стол. — Сделка с компанией принесет городу куда больше пользы, чем ветхие бумаженции и железяки, которые неизвестно где спрятаны. Да и спрятаны ли они вообще! Сдается, ваш предок сыграл злую шутку. Нет никакого клада! Нет никакой мастерской! Золотой оракул — пустая выдумка! Есть лишь город, который переживает не лучшие времена. Нужно продать все, что осталось от Жакемара, и пустить деньги на развитие промышленности. Открыть химическую фабрику. Деньги потекут рекой!

— Деньги потекут в ваш карман, а по городу потекут ядовитые отходы и потоки сезонных рабочих, бродяг и прочего отребья, — робко пробормотал Пендельфедер.

— Вы своего не упустите, бургомистр, — госпожа Соннери азартно бросилась в атаку, скаля желтые зубы. — Спите и мечтаете, как превратить Механисбург в казармы или закопченный рабочий городок. Впрочем, лично мне плевать, что станет с городом. Я бы убралась отсюда при первой возможности, будь у меня деньги. Эй вы, барышня-хронолог! Приступайте. Кое-что от сделки перепадет и нам, бедным наследникам, поэтому не тяните. Хочу поскорее получить свою долю.

Господин Молинаро растянул губы в любезной улыбке, но Аннет отметила, что добродушие его как рукой сняло; в лице босса проявилось что-то недоброе, хищное, глаза смотрели остро и настороженно. Исчез насмешливый балагур, вернулся Тигр-людоед.

— Извините мою кузину, Аннет, — произнес Ангренаж и неловко развел руками. — У Луизы что на уме — то и на языке, и с хорошими манерами она сроду не дружила.

— Я понимаю, — ласково произнесла Аннет, хотя на деле ничегошеньки не понимала. — Я готова. Где автоматон?

Наследники Жакемара дружно расступились, и Аннет оказалась лицом к лицу с «Лазурным поэтом».

Заводная кукла в половину человеческого роста сидела на изящной оттоманке за лакированным столиком. Автоматон имел облик худощавого мужчины в камзоле аквамаринового цвета, зеленых панталонах, белых чулках и туфлях с золотыми пряжками. На голове у куклы красовался парик с косичкой и треугольная шляпа. Фарфоровое горбоносое личико было хорошо знакомо Аннет: за последние два дня она видела его не раз. Мастер Жакемар придал лицу куклы собственные черты, так похожие на маску хитреца Панчинелло. Эти же черты получил от Жакемара по наследству его потомок, механик Карл Ангренаж: крючковатый нос, женственный рот, плутовские черные глаза.

В занесенной над листом бумаги руке Лазурный поэт держал карандаш, вторая рука со сложенными щепотью пальцами небрежно покоилась рядом. Выпуклые веки куклы были мечтательно прикрыты, как у охваченного вдохновением стихоплета. Красные губы, однако, кривились в усмешке, с которой с не меньшим вдохновением обдумывает злодеяние преступник.

— Что он будет делать, если его включить? — полюбопытствовала Аннет. Автоматон вызывал смутную неприязнь.

— Писать стихи, разумеется! — воскликнул Ангренаж. Он был доволен, словно сделал Лазурного поэта сам. — Он может написать пять стихов, по четыре строфы каждый. Куплеты, что были популярны двести лет назад. Вот, например… «Шлет в сердца девиц невинных стрелы сладкие Эрот…»

— Карл, катись к черту со своими стишками! Приступайте уже к делу! — раздраженно сказала госпожа Соннери.

Принесли складной столик и стул и поставили рядом с автоматоном. Аннет вздохнула, достала из сумки папку, разложила на столе цветовые таблицы дат и чинно уселась. Взяла карандаш и занесла над таблицами. Левой рукой она осторожно коснулась фарфорового запястья Лазурного поэта. Гладкая поверхность была липкой и холодной.

Аннет не на шутку разнервничалась. Перед глазами всплыл экзаменационный зал в академии Одаренных. Экзамены ей пришлось пересдавать три раза. «Ну какой из нее хронолог!» — сокрушался почтенный наставник, а члены комиссии смотрели с обидным сочувствием.

Почетные жители Механисбурга встали вокруг Аннет, как подле обезьяны в зоопарке, которая собралась выкинуть удивительный трюк. Им было интересно посмотреть на хронолога в работе. Кроме нее сенситивами среди присутствующих были лишь господин Молинаро и Петр. Шарманщик бездумно уставился в потолок, а босс поглядывал на свою ассистентку с беспокойством. Именно его мнение волновало Аннет больше всего.

Сердце громко колотилось. Она словно актриса, которая плохо выучила роль. Вот-вот зрители в зале затопают и засвистят. Ее единственный союзник сбежал: Карл Ангренаж отошел к окну и теперь с заинтересованным видом тянул к себе ветку ползучих роз.

Аннет закусила губу и поймала взгляд Максимилиана. Он едва заметно кивнул, подмигнул зеленым глазом и неожиданно скорчил смешную гримасу. Сначала Аннет удивилась, а затем невольно улыбнулась и приободрилась. Вздохнула, сконцентрировалась и призвала свой талант.