Неужели эту женщину сломало известие о невозможности наследства? Вероятно, она очень надеялась на эти деньги. Ему это понятно. Однако такая вот откровенная зависимость от внешних материальных обстоятельств несколько разочаровала Филиппа.

Он вглядывался в ее лицо и добросовестно пытался понять, что же именно привязало Юнина к Кате. И не понимал.

Всех этих наблюдений Катя не заметила и заметить не могла по той причине, что она наполовину умерла в тот день. Да, вот так вот и обнаружила, что одной привычной части, которая двигала жизнью до сих пор, просто нет, а на ее месте проклевывается новая, неизвестная. И куда эта часть заведет ее, вовсе не ясно…

В новогодний вечер, за час до наступления сумерек, думая отнюдь не о приближении Нового года, через Волгу, в направлении туристической базы «Рассвет», на лыжах двигалась молодая женщина. Она плохо различала под снегом лыжню, и направление держала по торчащей маяком огромной сосне на противоположном берегу.

Лицо женщины было сосредоточенно и упрямо. Когда она достигла берега и сквозь сосны через мутно-синюю занавеску зимы разглядела пробивающийся вниз тонкий дымок, наконец-то облегченно вздохнула. Турбаза была недалеко, и явное присутствие там людей подействовало на нее как хорошая стопка водки.

Катя выбралась на проезжую дорогу и легким шагом побежала в сторону жилья. Величественные молчаливые сосны в тяжелых воротниках снега наблюдали за пришелицей с настороженным вниманием.

Еще издали Катя увидела темно-синюю, почти черную иномарку, отливающую незапорошенным боком в свете фонаря. Подойдя поближе, Катя рассмотрела солидную новенькую «тойоту-короллу». Других машин рядом не было. Чтобы установить ее рядом с домиком-теремком, хозяину, вероятно, пришлось изрядно потрудиться — расчистить площадку от снега.

Это была обязанность отца, но у него начался запой, график которых Катя и Даша четко знали.

Катя оттолкнулась и проскользила мимо «тойоты» к сторожке. Замерзший замок не сразу поддался. Катя оставила лыжи в сенях, отогрела озябшие руки, расшнуровала ботинки. В сторожке пахло отцом. На столе были разложены его крючки, грузила, спиннинги. В углу стоял бур — зимой отец любил порыбачить. Ружье висело на месте — рядом с вешалкой для одежды. Катя сунула руку в верхний ящик буфета и нащупала патроны. Все шло по плану. И, судя по темно-синей «тойоте», одна крупная рыбина уже приплыла и топит баньку.

Катя достала из чуланчика небольшие валенки, которые стояли тут специально для них с Дашей, надела и вышла на улицу. На лес стремительно падала ночь. Огни были только в теремке с «тойотой».

Катя взяла снеговую лопату и двинулась обходить владения. Длинная улица теремков, украшенных ажурной резьбой, мирно спала, взирая на сторожку темными окнами.

На всякий случай Катя почистила подъездную дорожку к теремкам, хотя поняла, что вряд ли сегодня появятся другие гости, кроме хозяина «тойоты». Если кто-то решает снять домик на турбазе для новогоднего кутежа, как правило, звонят заранее, а приезжают еще днем, чтобы подготовиться и досыта насладиться дикостью природы.

Отец говорил, что предварительных заказов не было. Прикатил лишь один залетный на «тойоте». Возможно, это лишь десант и к полуночи подтянется остальная братва. Не исключено…

Катя, не выпуская лопаты из рук, подошла к домику и заглянула в окно. Посреди гостиной стояла настоящая голубая елочка, украшенная гирляндой и бантами из золотой фольги. В камине горел огонь. Рядом аккуратной горкой лежали березовые поленья.

От этой картины у Кати мгновенно защипало в глазах и на миг перехватило дыхание.

Это была картинка из мечты. Сюжет рождественской открытки.

«Дура сентиментальная», — обругала она себя и отошла от окна.

Людей внутри видно не было. Вообще чрезвычайно тихо для праздника. Тишина Кате не нравилась. Заглянуть в окно второго этажа домика не представлялось возможным — окна были плотно зашторены, даже если залезть на ближайшую елку — ничего не увидишь.

Женщина вернулась в сторожку и взглянула на часы. Ходики показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Странно. Похоже, посетителей больше не будет и клиент собирается встречать Новый год в одиночестве? У богатых свои причуды. Крутой любитель одиночества сильно облегчает ей задачу. Ждать утра совсем не обязательно.

Катя взяла ружье и вышла из сторожки. Она поднялась на крыльцо теремка и толкнула дверь. Та легко поддалась, не издав ни звука. Катя прекрасно знала расположение комнат такого домика. Из просторного холла дверь направо — гостиная. Прямо — баня, налево — кухня-столовая. Две спальни наверху.

И вновь неправдоподобная тишина смутила ее.

Наверх Катя не пошла: если уж ты поехал в лес встретить Новый год, вряд ли завалишься спать за час до события. Только если любители экзотики — «сладкая парочка»… Она заглянула в кухню — в духовке на маленьком огне что-то запекалось, завернутое в фольгу. Судя по запаху, это что-то совсем недавно бегало на двух ногах и махало крыльями.

Катя на цыпочках пробралась в гостиную и никого там не обнаружила, кроме упомянутой выше елки.

Она вернулась в холл и остановилась напротив бани. Рукоятка ружья под пальцами запотела. Катя ногой толкнула дверь и вошла в предбанник. На деревянной лакированной скамейке покоилась мужская пижама, поверх которой лежал мобильный телефон.

Из моечного отделения доносился плеск. Сомнений не оставалось — в доме он один и в настоящее время наслаждается баней. Вот и славненько.

В голове почему-то назойливо крутилась одна-единственная фраза: «Всем оставаться на местах, самолет полетит в Турцию».

Она гнала эту фразу прочь, а та все лезла в голову и звучала там на разные лады. Катя толкнула дверь и наставила ружье прямо в душное облако пара.

— Стоять и не двигаться! — истошным голосом проорала она. Прямо перед ней сквозь душную муть проступил высокий здоровый мужик, весь в густой мыльной пенс. И только его мужская драгоценность выделялась из общего белопенного колорита и слегка указывала на ружье, как бы передразнивая его воинственность.

— Я и стою, — сказал мужик, ошарашенно глядя на террористку, — что за шуточки, мадам?

— Не шевелись, выстрелю! — завопила Катя, и мужик замер как изваяние.

— Это ограбление? — поинтересовался он, как бы подсказывая ей.

— Н-нет… да! — рявкнула она, отходя к предбаннику, чувствуя, как валенки промокают, а по спине течет ручьем.

— Мужчина двинулся следом, не спуская с нее глаз. Он просто буравил ее своими черными глазищами. Кате было крайне неуютно. На место! — гаркнула она и остановилась, почувствовав пяткой порог.

— Спокойно… спокойно! — проговорил пленник, держа Катю глазами. — Поконкретнее нельзя? Чего надо-то?

— Деньги, — просипела Катя, стараясь смотреть на мужика выше пояса.