Дорога от больницы до дома прошла без злоключений, но никто из нас расслабляться не спешит. Алекс едет следом, Марго и Витюшу забрал Олег. Мужчины решили, что так будет безопаснее для всех. Я не лезу.

Остановившись у подъезда, Майк внимательно осматривается по сторонам и лишь после этого позволяет мне выйти. Спешным шагом мы заходим в здание, поднимаемся на нужный этаж. Мужчина рядом со мной ни на секунду не расслабляется. Он напряжен и готов в любую секунду дать отпор. Я стараюсь следовать его примеру.

— Прости, но пока тебе придется несколько дней пожить здесь, — Майк с задумчивым видом пропускает меня в квартиру, сам заходит следом, закрывает дверь. Осматриваюсь.

Минимум мебели, как-то пусто, вокруг идеальный порядок, все строго и лаконично, полное отсутствие уюта. Весьма странное впечатление. Вроде бы и жилая квартира, вроде бы чей-то дом, но по факту он нежилой. Складывается ощущение, что сюда приходят лишь переночевать.

Только вот приятные и умиротворяющие запахи свидетельствуют о другом. В воздухе витает лёгкий аромат кофе, мужского парфюма и ещё чего-то давно знакомого, но забытого. Беспокойство тут же сменяется интересом, я с любопытством продолжаю свои изыскания, но полное отсутствие не только фотографий или портретов, но даже малейшей индивидуализации не позволяют определить хозяина.

— Кто здесь живёт? — спрашиваю в лоб у Майка. В квартире помимо нас никого нет.

— Скоро узнаёшь, — со странной ухмылкой отвечает мужчина, поднимая пакеты с продуктами и направляясь в сторону кухни.

Я обхожу помещение за помещением, внимательно осматриваю жильё. Любопытство и радостное предвкушение усиливаются с каждым шагом. Квартира очень просторная, но, на мой взгляд, бестолковая, я бы многое здесь изменила. Огромный холл, совмещающий в себе коридор, гостиную, столовую и кухню, напрочь убивает ощущение того, что ты дома. Полигон какой-то. Но фантазия тут же подкидывает картину, как по этому самому полигону носятся маленькие дети, играющие в догонялки, как весёлый, задорный смех шальными мячиками отскакивает от стен, как квартира наполняется радостью, теплом и семейным уютом. И я понимаю, как сильно этого всего хочу. Чтобы было всё просто. Без недомолвок и препятствий, без подстав и проблем. Хочу любить и быть любимой, доверять своему мужчине и быть просто счастливой. С Ним. С Владом. Какая же глупая я была, когда убегала от очевидного! Теперь осталось все наверстать.

Кладу руку на живот, улыбаюсь, внутри всё плавится от непередаваемых светлых чувств. Прекрасное ощущение! Тихонечко, чтобы Майк не услышал, обращаюсь к пузожительнице:

— Малышка, — вкладываю в слова всю любовь. — Мое маленькое сокровище, моё счастье, моя прелесть, — ласковые слова льются неконтролируемой рекой. — У нас все хорошо, — поглаживаю начинающий округляться животик, в груди разливается тепло, сердце переполняет нежность. — Мы в безопасности.

Нахожу спальню и застываю на пороге, брови от удивления ползут вверх. Кажется, я знаю к кому привез нас Майк. Трепетно и волнительно становится внутри, мысли скачут в разные стороны, дыхание замирает. Губы расползаются в улыбке, сердце трепетно стучит. Хочу уточнить у Майка, но не успеваю сказать и пары слов, как слышу звук открывающейся входной двери.

Разворачиваюсь в сторону коридора и встречаюсь взглядами с Ним. С Владом.

Счастье и боль, нежность и тревога, масса самых разных и таких противоречивых чувств проносятся за короткое мгновение. Я бесконечно рада видеть его, но вместе с тем мне очень страшно.

Страшно оказаться обезоруженной, с рухнувшей обороной, с оголенной душой перед тем, кто подарил много счастья и кто принес нестерпимую боль.

Влад перебрасывается парой фраз с Майком, мужчины с хмурыми лицами что-то обсуждают, но я не могу разобрать слов. Стою, застыв на месте. Ноги не идут. Состояние странное такое, что не разобраться, словно я несусь с бешеной скоростью на американских горках, подлетаю на виражах и падаю вниз. Эмоции под контролем. Волнение — нет.

— Арина, пока! — прощается Майк.

— До встречи, — громко говорю, а у самой голос охрип. Истинного состояния не скрыть, как ни пытайся. Ну и ладно! Влад и так меня читает, как открытую книгу. Ему ли ни знать, что я испытываю.

Начальник службы безопасности уходит, хозяин квартиры запирает дверь и плавной походкой идёт ко мне. Мы не отрываем друг от друга взгляда, время замирает, воздух в квартире становится плотным. Мир останавливается в тот миг, когда он подходит ко мне.

— Привет, — таким же охрипшим от волнения голосом, говорит Влад.

— Привет, — шепчу, не владея собой. Поднимаю вверх глаза и утопаю в его любви, что он больше не прячет за стенами камней. Мужчина снял свою броню. Ради меня.

Колени подгибаются, дышать становится нечем, хвастаюсь за его руку, чтобы не упасть. Приоткрываю рот, облизываю пересохшие губы, Влад смотрит на них, мы застываем. Мы словно загипнотизированные стоим и не смеем шелохнуться, боимся разрушить момент.

— Спасибо, что вытащил меня, — мой голос настолько тих, что едва различим. Зрачки мужчины расширяются, лицо ожесточается, я пугаюсь. Влад тут же замечает мое состояние и быстро берет эмоции под контроль.

— Пожалуйста, — пытается скрыть неловкость за ухмылкой. Делает шаг вперёд, сгребает меня в охапку, крепко прижимает к своей груди.

— Пойдем в душ, — Арина поднимает на меня удивлённые глаза. — Ты вся пропала больницей, — стараюсь говорить максимально расслабленно, беззащитный вид сломленной женщины пробуждает во мне лишь одно желание — убить Ника, но я держу себя в руках. — У меня на этот запах аллергия, — стараюсь скрасить свои слова, чтобы они не казались чем-то неправильным. Хотя рядом с Ариной сейчас кажется неуместным абсолютно все. Эта женщина моя слабость. Моя Ахиллесова пята. Моя погибель.

Смесь спирта, медикаментов и дезинфицирующих средств пробуждают дремлющее ощущение безнадежности и нескончаемой боли, стойко перенесенные в недавнем прошлом. Не переношу подобный "аромат".

Многие дни, прикованные к койке, перетекающие в недели, а те в месяца казались мне ничем иным, как самым настоящим адом. Я не мог ни двигаться, ни ходить, ни думать. Сильнейшие препараты, глушащие сильнейшую боль и крайне медленная регенерация тканей… Брррр! Аж до сих пор передёргивает от нахлынувших эмоций. Гоню их прочь. Они мне здесь не нужны.

— Не стоит, — смущённо улыбается. — Я могу сама, — пытается протестовать, но выходит настолько мягко, что не работает вовсе.

— Я помогу, — безапелляционно заявляю. Я должен ее осмотреть. Я должен убедиться, что действительно все в порядке. Мысли, что мог сделать Марат не выходят из головы и я не успокоюсь, пока лично не убежусь, что все в порядке.

— Но, — пытается что-то сказать, а у самой глаза огромные от испуга. Меня пробирает до основания.

— Я не трону тебя, — говорю со всей убежденностью. — Верь мне, — прошу с нажимом, вкладываю в слова всю уверенность, чтоб убедить. Эта просьба значит для нас гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Арина замирает. Я чувствую, как быстро начинает стучать её сердце, как умело женщина контролирует дыхание, но бурю из непроизносимых вслух чувств, захвативших истерзанную душу, скрыть от меня не успевает. Я все вижу. Я все чувствую.